хрипенье прямо возле меня, как будто приближалось какое-то животное. Я почувствовал горячее шершавое прикосновение к горлу, и в следующее мгновенье истина открылась мне. Страшная истина! У меня защемило сердце и кровь застыла в жилах. На моей груди разлегся крупный зверь. То и дело он проводил своим языком по моему горлу. Я боялся открыть глаза, что-то подсказывало мне не показывать вида, что я жив и не сплю. Однако чудовище, кажется, поняло, что во мне произошла какая-то перемена, потому что оно подняло голову. Через ресницы я рассмотрел очертания огромного волка. Два больших горящих глаза, устремленные на меня, крупные клыки с капельками крови на желтой эмали, ощеренная пасть и тяжелое дыхание, которым он обдавал меня с расстояния всего нескольких дюймов.
Потом я некоторое время ничего не помнил и не ощущал: видимо, опять потерял сознание. Вдруг сквозь пелену забытья до меня донеслось свирепое рычание и потом почти не прекращающийся визг. Затем до моего слуха донеслись крики нескольких человек, звучавшие в унисон.
– Гоу, гоу!
Повинуясь инстинкту, я поднял голову и стал вглядываться в том направлении, откуда раздавались эти голоса. Мой волк по-прежнему выл, высоко задрав пасть. В роще кипарисов, которая была поблизости, в ответ замелькали десятки красных огоньков. С приближением людей волк выл громче и отрывистей. Кладбище разносило эти ужасные звуки на большое расстояние. Я боялся пошевелиться. Белый покров, окружавший меня, вдруг расступился, и я увидел красное зарево. В следующее мгновенье из-за деревьев рысью показались кавалеристы с факелами в руках. Волк резко соскочил с моей груди и устремился к высоким могилам. Я видел, как один из солдат поднимает карабин и прицеливается. Другой быстро подбил его руку, и пуля просвистела прямо над моей головой. Тот, что стрелял, очевидно, принял мое распластанное тело за тело волка. Наконец пару пуль выпустили по настоящей цели. Группа всадников разделилась надвое. Одни поскакали в мою сторону, другие – за волком, который только что скрылся в полузанесенных снегом кипарисах.
Как только я понял, что меня нашли, я попытался приподняться навстречу, но силы изменили мне и я не мог даже пошевелиться. Однако я хорошо слышал, что происходит вокруг меня. Двое или трое солдат спешились и склонились надо мной. Один из них приподнял меня за голову и положил свою руку мне на сердце.
– Мы вовремя, друзья! – воскликнул он. – Его сердце еще бьется!
Я почувствовал прикосновение к моему рту холодного горлышка фляги и в следующее мгновенье проглотил хорошую порцию коньяка. Это придало мне сил, и я открыл глаза. По заснеженным ветвям деревьев гуляли отсветы факелов, что были в руках всадников, и тени могил. Я услышал, как перекликались те, что бросились в погоню за волком. Постепенно все собрались около меня, обмениваясь тихими фразами. По всему было видно, что они тоже не чужды страха. Те, что были с самого начала около меня, стали расспрашивать своих товарищей.
– Ну что, нашли его?
– Нет! – ответили спрашивающему довольно резко. – Уйдем отсюда! Как можно быстрее! Нам нельзя здесь больше оставаться!
– Но что это было?
Заговорили все сразу, но почти одновременно же запнулись. Страх был силен, и он делал их речь малопонятной, сбивчивой...
– Это было... Это было нечто... – бормотал один, пытаясь справиться с глубочайшим потрясением.
– Как будто волк... Но не волк – это точно! – дрожащим голосом проговорил второй.
– Охотиться за ним без заговоренной пули – бессмысленно! – сказал третий спокойнее, чем остальные.
– Да поможет нам Господь уберечься в эту ночь от зла! Мы уже заработали нашу тысячу марок! Пора убираться отсюда! – нервно говорил самый молодой из кавалеристов, сдерживая своего беспокойного коня.
– Там, на расколотом мраморе, кровь! – сказал еще кто-то. – Молния тут ни при чем! Осмотрите его – с ним все в порядке? Вы видите, что у него с шеей?! Это тот волк! Он пил его кровь!
Кавалерист с пышными усами внимательно оглядел меня и сказал:
– С ним все нормально – на коже ни царапины. Но что все это значит? Ведь если бы не вой того волка, мы бы его ни за что не нашли!
– Куда пропало это чудовище? – спросил тот, что держал мою голову. Он менее остальных поддался панике, так как руки его не дрожали. На его рукаве я разглядел шеврон младшего офицера.
– Он отправился к себе домой, – ответил солдат со смертельно бледным лицом, заикаясь и трясясь от ужаса. – Здесь достаточно могил! Он может сейчас отдыхать в любой из них! Нам нельзя здесь оставаться! Уйдем, прошу вас, уйдем сейчас же! Это проклятое место!
Офицер посадил меня на земле, одновременно отдав короткую команду. Меня взгромоздили на коня, следом за мной сел и офицер. Одной рукой он взялся за уздечку, а другой крепко держал меня. Он дал знак своим подчиненным, и мы поехали в сторону от мрачных кипарисов.
Ко мне еще не вернулся дар речи и поэтому я был молчалив. Должно быть я заснул, так как, открыв глаза, обнаружил себя уже стоящим на земле. С обоих сторон меня поддерживали сильные руки спешившихся кавалеристов. Время было уже почти дневное на севере сверкало красное зарево солнца, словно кровавая тропа на снегу. Как я понял, мы сделали небольшой привал в пути. Офицер, показывая на меня, говорил своим солдатам, чтобы они забыли о том, что видели, и всем потом отвечали только, что нашли в лесу человека, охраняемого большой собакой.
– Собакой?! – воскликнул тот, что на кладбище проявлял себя наиболее малодушно. – Уж я-то верно говорю, что это был волк! По меньшей мере, волк...
– Я сказал – собака, – твердо ответил на это офицер.
– Собака – это хорошо! – весело произнес другой солдат. С появлением солнца настроение у него заметно поднялось. Но тут он указал на меня: – Посмотрите на его горло! Это, по-вашему, сделала собака?
Инстинктивно я поднял руку и приложил ее к шее. Острая боль ударила мне в голову! Солдаты сгрудились вокруг меня, жадно рассматривали, что я делаю, и озабоченно шептались. Их голоса заглушил вновь голос офицера:
– Вы помните, мы осматривали его на кладбище? Раны не было! Так что я еще раз повторяю: собака. Если мы будем говорить что-либо другое, нас засмеют.
Меня опять посадили на коня, и мы тронулись в дорогу. Скоро уже можно было разглядеть вдали окрестности Мюнхена. В городе меня усадили в коляску и отправили в гостиницу «Времена года». Офицер сопровождал меня домой, а остальные возвратились в казармы.
Когда мы подъезжали, я еще издали заметил, как герр Дельброк со всех ног несется навстречу коляске. Он помог мне выбраться из нее и со всей осторожностью проводил в комнату. Офицер немного постоял в сторонке, потом взял под козырек и уже повернулся было к выходу, как я угадал его намерения и попросил его зайти ко мне.
Мы посидели за графином хорошего вина, и я выразил сердечную благодарность ему и его солдатам за мое спасение. Тот отвечал просто и был, по-видимому, очень рад со мной побеседовать, а попутно и вкусить плоды гостеприимства гер-ра Дельброка. Когда офицер ушел, метрдотель долго и с уважением смотрел ему вслед.
– Но, герр Дельброк, – спросил я. – Как получилось, что меня стали искать?
Он неопределенно пожал плечами, а потом ответил:
– Я служил в том полку и просто попросил командира набрать добровольцев.
– Но как вы узнали, что я пропал?
– Иоганн пришел домой с остатками коляски, на которой вы уехали... Лошади все разбежались...
– И вы посадили целое отделение солдат, основываясь только на этом факте?
– О, нет! – ответил он живо. – Еще до появления кучера я получил телеграмму от господина, в гостях у которого вы были. Вот она, – добавил он, достав из кармана жилета листок бумаги и протянул мне. Я прочитал:
