гарантирую мир в течение года после выборов нового ильХана. Военный регент покачал головой.
— Поразительная щедрость, — не смог сдержать он саркастического замечания. — Подумать только, целый год.
— Этого времени вам хватило, чтобы вооружить и обучить целую армию, — невозмутимо ответил Ульрик. — Представляю, какие сюрпризы вы преподнесли бы нам, будь у вас в запасе еще год.
— А представьте, каких высот мы достигнем за сто лет, — парировал Фохт.
— Что? Сто лет? — переспросил Ульрик и усмехнулся. — Большой Совет никогда не пойдет на это. Максимум пять лет.
— Ульрик, они пролетят как одно мгновение. Что такое пять лет? Ровным счетом ничего. Вы опасаетесь, что мы воспитаем новых военачальников? Ерунда, предел активной жизни — шестьдесят лет. Ни один военачальник не держится дольше. Дай нам шестьдесят лет, Ульрик.
ИльХан не смог сдержать язвительную улыбку.
— Шестьдесят лет, говоришь? Да как тебе не стыдно. По сравнению с вами, долгожителями, мы просто мошки-однодневки. Шестьдесят лет — это двенадцать поколений наших воинов. К тому времени, когда начнется новая война, меня успеют забыть. Нет, на такой срок я не могу согласиться. Десять лет максимум.
— Что для нас, черепах, десять лет? Разве этого срока хватит, чтобы вырастить новое поколение воинов? Что вы! Нам для этого требуется лет тридцать. Ну хорошо, если вас не устраивает цифра шестьдесят, согласен, пусть будет тридцать. Этого времени ветеранам хватит, чтобы в будущей битве выставить новое поколение хорошо обученных воинов.
Ульрик помолчал, давая понять, что торг начинает надоедать ему.
— Боюсь, мой друг, что и этот срок несуразный. Пятнадцать лет — это самое большее, на что я могу согласиться. Все, другого вы от меня не услышите. Пятнадцать лет. Да и посудите сами, сколько лет я еще буду ильХаном? Если вы не убьете меня на Токкайдо, именно лет пятнадцать, не больше. А кто знает, что решит следующий ильХан? Вы уверены, что он станет выполнять условия перемирия? Лично я — нет.
Фохт поправил черную повязку на глазу. «Ну что, припер я тебя к стенке, да?» — самодовольно подумал он.
— Хорошо, — ответил он. — Я согласен, пусть будет пятнадцать лет. В конце концов, просто невежливо напирать на вас после того, как вы уступили мне право выбора места битвы.
— Вот именно, — согласно кивнул Ульрик. Вождь Клана Волка повернулся к окну и снова принялся рассматривать данные о войсках Ком-Стара. — И когда бы вы хотели сразиться? — спросил он, не отрываясь от карты Токкайдо.
— В начале мая. Ульрик кивнул.
— Нормально, времени на подготовку вполне хватит. Информацию о войсках, которые будут атаковать планету, я пришлю вам позже, согласны?
Фохт развел руками так, что ладони его прошли через окно и оказались с противоположной стороны.
— Условия услышаны и приняты, ильХан. Традиционная, принятая у кланов формула, прозвучав из уст регента Ком-Стара, вызвала у Ульрика улыбку.
— Общаясь с кланами, вы многому у нас научились. Думаете, этого будет достаточно?
— Вопрос очень интересный. — Фохт наклонил голову. — А ответ на него находится на Токкайдо.
XXIV
Военный регент закончил доклад, и его изображение, смоделированное компьютером, начало медленно таять. Примас Уотерли вздохнула и перевела взгляд с экрана на хрупкую фигуру регента с Диерона.
— Ну и что ты обо всем этом думаешь, Шарилар? — спросила она.
— Я весьма польщена тем, что вы показываете мне эту запись до того, как познакомите с ней остальных регентов Высшего круга, — учтиво ответила Шарилар. Лицо ее оставалось, как обычно, бесстрастным. — Но только я немного озадачена тем, что вы именно мне решили оказать такую честь.
— Почему? — воскликнула примас и загадочно улыбнулась. — В этом как раз нет ничего удивительного, — произнесла она, прищурив глаза и рассматривая Шарилар. — Разве ты забыла, что до тебя на Диероне регентом была я? И это я рекомендовала тебя на этот пост после того, как стала примасом?
— О нет, госпожа примас, я ничего не забыла. Напротив, я очень часто вспоминаю вас и мысленно благодарю за все, что вы для меня сделали. Иногда мне даже странно, что моя судьба так удачно складывается. — Шарилар низко поклонилась, так что начала различать сложный узор рисунка ковра, которым был накрыт пол в зале.
— Я очень рассчитываю на тебя, дорогая Шарилар. И сейчас, и в будущем. Садись рядом. — Примас пересела в кресло и похлопала по подлокотнику другого кресла, стоящего рядом. — Мне хотелось бы поговорить с тобой об очень важных вещах, — задумчиво произнесла Миндо Уотерли.
Шарилар подошла к креслу и почтительно села на самый краешек. Походка и движения регента были грациозны. Она старалась не выказывать своего волнения, но чуткая примас все равно уловила его. «Вот и чудесно, — подумала она. — Если бы ты не чувствовала ко мне почтения, не была бы взволнована этой встречей, я бы никогда не выбрала тебя. А так, дорогуша, ты мне очень подходишь».
— Так вот, регент Диерона, — продолжила настоятельница. — Я хотела спросить вас, что вы думаете об этих переговорах военного регента с кланами?
Шарилар задумчиво сжала губы.
— Конечно, хотелось бы иметь больше времени, но полагаю, что Анастасиус Фохт добился максимума. Когда он говорит, что не смог выжать из кланов еще что-то, я ему верю. Остается надеяться, что за время перемирия Федеративное Содружество и Синдикат Драконов накопят достаточно сил, чтобы противостоять возможной агрессии со стороны кланов в будущем.
Миндо улыбнулась и положила ладонь на руку Шарилар Мори.
— То, что ты говоришь, в точности совпадает с моими мыслями. А теперь давай представим, что ты примас. — Миндо Уотерли хитро посмотрела на Шарилар. — От тебя зависит, выживет ли Ком-Стар или нет. Каковы будут твои действия сейчас? Что, по твоему мнению, нужно сделать, чтобы сохранить Ком-Стар?
Вопрос ошарашил Шарилар. Глаза ее округлились, она удивленно посмотрела на Миндо Уотерли. Примас осталась довольна произведенным эффектом.
— Это очень трудный вопрос, — тихо проговорила Шарилар, — но я попробую ответить на него. Если мы проиграем битву на Токкайдо, кланы, несомненно, выкинут нас со всех миров. Все, чего мы с таким трудом достигли за два последних года, пойдет прахом. Если Синдикат Драконов и Федеративное
