узаконили лишь после того, как Джошуа поставили диагноз лейкемии, и я оказалась в ситуации, к которой никак не стремилась. Подумайте только: меня сделали ближайшей наследницей трона в стране, где политическое убийство — всего лишь альтернативный способ смены структур власти. Потом меня, как кость, бросили Сунь-Цзы, чтобы дразнить его мечтами о власти, несбыточными мечтами.
Виктор поскреб подбородок, оттянул воротник, ослабляя его.
— Вы меня удивляете, Изида. Впечатление, которое у меня о вас создалось…
— То, которое я произвела, когда стала кокетничать с Каем и Сунь-Цзы и вызвала тот спор? — Она покраснела. — Я тогда была молода, обожала военную форму и знаменитостей, а вы все, юные особы королевской крови, держались вместе, были знакомы друг с другом, и я почувствовала, что должна произвести на вас впечатление. И произвела, но не то, что хотела. — Она порывистым движением сжала левую руку Виктора. — И я не хочу, чтобы вы думали, будто я сейчас разыгрываю для вас спектакль. Вполне очевидно, кого вы здесь ждете. Она прекрасна и обаятельна.
Виктор поглядел туда, где вальсировала Оми со своим отцом. У нее было платье того же покроя, что у Изиды, с такой же линией спины и шеи, но черное, с красной оторочкой по подолу, талии, вороту и спине.
Как ее купальный костюм.
— Оми чудесна.
— И я считаю, что вы оба достойны всего того счастья, которое можете обрести вместе, — улыбнулась Изида. — А хотела я только поблагодарить вас за поддержку Сунь-Цзы, за то, что вы сделали его Первым Лордом Звездной Лиги.
Виктор кивнул.
— Но было бы нечестно вам не сказать одну вещь: я голосовал за него, чтобы позлить мою сестру.
— Я это знаю. Ее мысли нелегко прочесть, но нельзя сказать, что невозможно. — Изида выпустила руку Виктора. — Но то, что вы ему сказали, — об ответственности и ненависти — думаю, это до него дошло. Я думаю — нет, знаю, — что он большую часть своей жизни провел, ожидая кого-то, кто его уничтожит. Он думал, что это будет Кай, или вы, или Томас, и отошел со своего пути, чтобы спровоцировать вас, — надеясь пережить ваше нападение и расстроить ваши планы. Он никогда не чувствовал вашего уважения, и, думаю, его возмущало, что Кланы занимают вас больше, чем он.
Виктор сощурился:
— Вы его действительно любите?
Она замолчала, сложив руки на поясе, опустила глаза.
— Надеюсь, что вы не будете из-за этого думать обо мне хуже.
— Совсем нет. На самом деле я вам завидую. Она подняла голову:
— Вы мне — что?
— Завидую. — Виктор потрепал ее по руке. — У вас, по крайней мере, есть шанс оказаться когда- нибудь вместе с тем, кого вы любите. У меня этого нет.
Она мотнула головой:
— У вас не меньше шансов на счастье, чем у меня.
— Значит, мы оба обречены, потому что у меня нет шансов когда-нибудь быть вместе с Оми и жениться на ней.
— Как вы можете такое говорить? Виктор пожал плечами:
— К сожалению, мне это сказать просто. Если бы я собрался жениться на Оми, люди Дракона решили бы, что я их предал. Мой выбор был бы взят под сомнение, в результате вспыхнули бы открытые бунты. Катарина сделала бы все возможное, чтобы подогреть возмущение. Она бы указала, что аппендикс Лайонса — оккупированный Синдикатом по просьбе Комстара и с моего разрешения — служит доказательством, что я собираюсь соединить Синдикат и Федеративное Содружество. Меня бы выставили прихвостнем в этом союзе. Женись на Оми, это был бы полный крах.
— Полный крах — для кого, Виктор? — Карие глаза чуть прищурились, когда Изида показала ими на танцующих. — Когда вы на них смотрите, видите ли вы то же, что и я? Поглядите на Кая с женой, на вашего Моргана Хасек-Дэвиона и его жену, даже на Томаса и Шеррил. Они все счастливы, потому что им есть с кем разделить свою жизнь. Никто не пытается оспорить их выбор, и ни у кого нет права оспаривать этот выбор. Единственный симптом безумия, который вас может постигнуть, — это упустить Оми.
Виктор слышал эти слова, находящие отклик у него в душе.
Как получается, что миллиарды людей пойдут вслед за мной на войну, но восстанут, если я женюсь на той, которую люблю? Если они не доверяют моему суждению в вопросах, касающихся моей личной жизни, если не доверяют мне в осуществлении моей собственной мечты, как они могут доверять мне править собой?
Он поднял глаза и улыбнулся:
— Спасибо.
— За что?
— За указание границы между безумием и здравым рассудком.
— Виктор, я видела, как глубоко несчастна моя мать, потому что не могла быть с тем, кого любила. Я живу в страхе, что Томас или сам Сунь-Цзы разделят меня с ним. То, чего я хочу для себя, я не могу не хотеть для вас и для всех остальных. — Она осторожно улыбнулась. — Боль в сердце, которую вы испытываете, — через нее проходят все люди. И она уравнивает нас всех. Не допустите, чтобы ожидания народа лишили вас человечности.
— Вы правы, я этого не допущу. — Виктор улыбнулся, когда музыка смолкла и подошла Оми с отцом. — С Изидой вы, конечно, знакомы.
— Рада снова видеть вас, герцогиня. Изида широко улыбнулась.
— Вы были великолепны, грациозны. Я бы тоже хотела танцевать, но Сунь-Цзы не любит танцев.
Оми нахмурилась, глядя на Виктора:
— Вы должны были ее пригласить.
Виктор заморгал:
— Я бы так и сделал, но…
— Но он бы думал о вас, Оми, танцуя со мной. — Изида покачала головой. — Он слишком вежлив, чтобы это сказать, но я вижу по глазам. Так что идите и танцуйте вдвоем. А я мысленно буду с вами.
Виктор предложил Оми руку:
— Не окажете ли мне честь?
Оми посмотрела на Изиду:
— Это же неучтиво — оставить вас здесь.
— Нет, это с моей стороны неучтиво торчать и мешать вам радоваться. Прошу вас, забудьте обо мне.
Оми кивнула и пошла за Виктором на паркет.
— Умница эта Изида. — Виктор поглядел в глаза Оми. — Она выросла с тех пор, как мы виделись на Периферии.
— Действительно. — Оми улыбнулась ему сверху вниз. — О чем вы говорили?
— О том и о сем. — Виктор медленно наклонил голову. — Она навела меня на интересные мысли. Интересные для нас обоих.
XX
