исчезло.
Что бы это значило?
Что-то за этим стоит, но это не его дело.
Однако он подумал, что нашел объяснение ее странному поведению, особенно когда она добавила, неподвижно глядя в пространство:
— Теперь я должна искать себе другую работу.
Ну да. Работу. Словно она уволена с теперешней работы из-за того, что собиралась замуж или что там значил ее сапфир.
— Э… вы позволите мне задать вам один вопрос? Насколько срочно вам нужно искать другую работу?
— Очень срочно, — решительно ответила она. Бедный маленький дьявол. — Я должна что-то придумать.
— Вы живете с семьей?
— Нет. Я снимаю квартиру в Челси. А родительский дом в Девоншире.
— А ваши родители…
— Отец был моряком. Он погиб, когда я была совсем маленькая. А три года назад… — Она помолчала, собирая силы, чтобы произнести слова, означавшие тяжелейшую трагедию в ее жизни: — Я потеряла мать.
— Простите меня… И у вас нет других родственников?
— Только дядюшки и тетушки, и все далеко.
— Они не могут вам помочь?
— Никто не может мне помочь!.. Я хотела сказать, что они не могут мне помочь.
— Я понимаю. Вы сказали то, что вы сказали, потому что испугались, что останетесь без средств к существованию?
— Да. Разумеется, — спокойно согласилась она. Она рада была ухватиться за это объяснение. Да, конечно, да! Пусть этот доктор думает, что это и есть причина ее настойчивого желания стать женой- компаньонкой! Пусть никто не знает, что девушка с разбитым сердцем хочет обмануть всех и показать, что у нее все в порядке!
«Джеффри! О Джеффри, как я страдаю! Как в аду… Я должна заставить другого дать мне эту работу. Заставить! Кажется, он соглашается? Ему вроде меня жаль?»
Рексу Траверсу было действительно жаль ее. Хоть он и не знал причины, он видел, что девушка страдает и очень несчастна. Он ненавидел женщин за то, что они вечно страдают. По его представлениям на данном этапе жизни (так было не всегда), женщины являли собой разновидность некоего сложного механизма. И ему претило, когда от этого механизма требовали больше, чем то было заложено природой. Точно так же он, прирожденный шофер и летчик, относился к автомобилям и аэропланам. В конце концов, женщины имеют много общего с машинами из-за своих капризов и сложностей. Эта девушка явно устала — словно перегревшийся металл. Перенапряглась. Он на минуту забыл о своих проблемах и отметил ее бледность, потухшие глаза, сжатые губы…
— Послушайте. — В его голосе прозвучала профессиональная врачебная доброта. — Мне очень жаль, что так случилось. Я сделаю все от меня зависящее…
Джой затаила дыхание. Однако он закончил совсем не тем, чего она ожидала:
— Я сделаю все от меня зависящее, чтобы найти вам другое место; надеюсь, гораздо лучшее место.
«Как будто мне это нужно», — сердито подумала девушка.
И сказала спокойно и рассудительно:
— Благодарю вас. Место получить нелегко. Так много претендентов.
— Я помогу вам, — пообещал он. Такие же слова повторял он множеству неимущих пациентов — и действительно осматривал, лечил и даже оперировал, не беря за это ни пенни.
Его лицо просветлело. Он нашел выход.
— Послушайте, мисс Харрисон! Пока мы не нашли для вас достойного места секретарши, у меня есть идея.
Затаив дыхание, она ждала.
— Моя матушка, вдова, — она живет в графстве Суррей — ищет молодую женщину, которая бы за ней ухаживала, помогала в саду, ну, словом, была бы компаньонкой. Эта идея кажется мне продуктивной, и — ну, я представлю ей вас.
Сердце Джой упало в пустоту. Она вежливо улыбнулась.
— Вы очень добры, мистер Траверс, но… — Но, Господи Боже мой! Эта идея не годится, чтобы достойно ответить миссис Форд на ее вопрос, она ведь непременно когда-нибудь спросит: «А что сталось с этой девушкой, Джой?» И что же, ей скажут: «Она поступила компаньонкой к одной старой даме и уехала в провинцию…» Нет, ни за что! Я должна показать этим Фордам, что я люблю другого — а не просто сменила работу. Я хочу, чтобы об этом было ясно и недвусмысленно объявлено в «Морнинг пост»:
«Объявляется помолвка доктора Рекса Траверса (Харли-стрит, 63-а) и мисс Мюриэл Джой Харрисон, дочери лейтенанта Британского военно-морского флота Эрика Харрисона (Кумби Мартин, Девоншир). В скором времени состоится свадьба».
Опять на мгновение Джой унеслась мыслями в Риди-коттедж, ей представилось то прекрасное утро, когда Форды прочтут это. Стол, накрытый к завтраку, жасмин и анютины глазки отражаются в серебре, и над кофейными чашками и «Морнинг пост» — два смуглых, овальных, похожих друг на друга лица.
— Джеф, ангел мой, ты видел это?
— Мама! Это невероятно! Неужели она уже обручена с другим?
— Наверное, она все время любила этого доктора? И обманывала тебя, Джеф?
Страстно, по-детски, Джой захотела, чтобы сбылось то, что она себе представила, чтобы удар для них был сильным и неожиданным. Но сначала, конечно, нужно фиктивно обручиться. О месте компаньонки не может быть и речи!
— Вы очень добры, мистер Траверс, но боюсь, что я не гожусь для такой работы. — Ее бледное личико, огромные глаза и тихий голос свидетельствовали о том, что она приняла решение. — Мне необходимо иное занятие — или вообще ничего.
Вот так. Теперь он знает. Как неприятно, что приходится его убеждать. Это должно случиться. Должно! Она собрала всю свою волю. Что ему сказать, чтобы он понял, что это должно случиться?
— Иное занятие? — Он потянулся к нагрудному карману, чтобы достать оттуда последнее письмо матери, и остановился. Совершенно невероятная девушка. Она подалась вперед, положив руки без всяких колец на стол, и заговорила быстро и напористо, хотя по-прежнему отрешенно, словно читала записанные кем-то аргументы, выражающие позицию здравого смысла:
— Доктор Траверс, не кажется ли вам, что будет лучше для всех, если вы женитесь на мне, как предложил доктор Локк, и возьмете меня с собой на Ривьеру, получив практику там?
Он нахмурился.
Доктор сочувствовал девушке (по-видимому, потерявшей рассудок). Он сочувствовал бы любой девушке в подобных обстоятельствах — вынужденной бороться с бедностью. В этом мире женщине нелегко — но легко ли в этом мире мужчине? Он придумал отличный способ облегчить жизнь этой маленькой мисс Харри-сон. Она отвергла его? Что ж, пусть так; но при всей его филантропии он не готов согласиться с ее безумным предложением.
— В любом случае — я не стремлюсь на Ривьеру и не собираюсь ни на ком жениться.
— Я вижу, — согласилась она почти весело. По ее виду невозможно подумать, что она сжала руки с такой силой, что ногти впились в ладони. — Но вам предлагают жениться фиктивно. Я не доставлю вам хлопот; вы даже думать не будете обо мне как о своей «жене»…
Он сухо улыбнулся, соглашаясь, что это действительно не похоже на женитьбу, однако…
С прелестной рассудительностью и тем же спокойствием она продолжала:
— Это очень удобно. Видите ли, доктор Траверс, я согласна с вашими взглядами на брак. Я тоже считаю брак ловушкой.
«Так, — подумала она. Сердце ее бешено колотилось. — Чем еще его можно пронять это
