— Почему. Конечно, да. Но не понимаю, как?..
— Я ее привел.
Грязная рука, та самая, которая поддерживала брюки, помахала в сторону сияющей двери. Мои глаза смущенно последовали за его жестом. Там действительно существовала машина — большое черное не слишком новое сооружение, припаркованное у края мостовой.
— Послушайте, я не понимаю!..
— Вот! — С усмешкой он выудил ключ от автомобиля из кармана и покачал им над столом. — Вот это. Это — дело жизни и смерти, я понимаю это — да, совершенно. Поэтому иду как могу быстро…
Я начала слегка задыхаться.
— Не имею ни малейшего понятия, о чем вы говорите.
Усмешка сменилась выражением живой озабоченности.
— Опоздал. Знаю. Виноват. Мадмуазель простит меня? Она успеет. Машина выглядит не слишком, но она хорошая, да, очень хорошая вещь. Если мадмуазель…
— Послушайте, — сказала я терпеливо, — я не хочу машину. Извините, если ввела вас в заблуждение, но не могу ее нанять. Видите ли…
— Но мадмуазель сказала, что желает машину!
— Знаю. Извините. Но дело в том, что…
— И мадмуазель сказала, что это — дело жизни и смерти!
— Мадмуа… я не говорила. Вы это сказали. Боюсь, что не хочу вашей машины, мсье. Простите, но не надо мне ее.
— Но мадмуазель…
Я сказала прямо:
— У меня нет денег.
Его лицо немедленно осветила очень белозубая и откровенно привлекательная улыбка.
— Деньги! — произнес он пренебрежительно. — Мы не говорим о деньгах! Кроме того, — добавил он с редкой простотой, — все уже оплачено.
— Оплачено?
— Но да. Мадмуазель заплатила раньше.
Я вздохнула на три четверти с облегчением. Это все же не колдовство или вмешательство греческих ироничных богов. Он просто ошибся.
— Очень жаль. Недоразумение. Это не мой автомобиль. Я его вовсе не нанимала.
Ключ на секунду перестал раскачиваться, но затем завертелся с нерастраченной силой.
— Это не та машина, которую мадмуазель видела, нет, та была плохая, дрянная. Она имела — как это сказать? — трещину, через которую выходила вода.
— Течь. Но…
— Течь. Вот почему я опоздал, но мы нашли эту машину. Да, такую хорошую. Поскольку мадмуазель сказала, что это такое срочное дело, чтобы мсье Саймон в Дельфах получил транспорт быстро. Едете сейчас, приезжаете в Дельфы через три, четыре, — он оценил меня взглядом. — Может быть, пять часов? И тогда, возможно, все будет хорошо с мсье Саймоном и этим делом жизни и…
— Смерти, — закончила я. — Да, понимаю. Но факт остается фактом — не имею ни малейшего понятия, о чем вы рассказываете! Произошла какая-то ошибка, извините, это не я просила автомобиль. Я так поняла, что эта девушка Саймона должна в этом кафе получить машину… Я, правда, не вижу сейчас никого подходящего…
Он заговорил быстро, очень быстро. Я потом поняла, что до него дошла, дай бог, половина моего быстрого французского, и он зацепился за единственную фразу, имевшую для него какой-то смысл. Ключ будто жег ему палец, вертелся и пытался соскочить.
— Это кафе. Молодая леди одна. Десять тридцать. Но я опоздал. Вы девушка Саймона, да?
Светло-коричневый бестолковый взгляд сделал его настолько похожим на обезьянку, что я перестала задыхаться, улыбнулась и сказала, мотая головой, одно из шести известных мне греческих слов.
— Нэ, — произнесла я как можно убедительнее, — нэ, нэ.
Я засмеялась и протянула ему пачку сигарет.
— Извините за путаницу. Закурите.
Курение оказалось волшебным лекарством от всех проблем. Лицо разгладилось, вспыхнула живая улыбка, ключ со звоном шлепнулся передо мной, а рука, державшая штаны, потянулась за сигаретой.
— Спасибо, мадмуазель. Это хорошая машина, мадмуазель. Приятного путешествия.
Я в это время искала спички, поэтому поняла его пламенную речь, только подняв голову. Но было уже слишком поздно. Он ушел, промелькнув в толпе у двери, как выпущенная на свободу гончая, и исчез с тремя моими сигаретами. Но ключ лежал на столе, а черный автомобиль ярко освещало солнце. Только тогда, идиотически разглядывая ключ, машину и солнечный блик на скатерти, где только что была тень, я поняла, что выпендреж дорого мне обошелся. По-гречески «нэ» значит «да».
Конечно, я за ним побежала. Толпа волновалась и ходила ходуном, нигде не виднелось ни малейшего следа вестника богов. Официант испуганно бросился за мной, готовый схватить, когда я попытаюсь смыться, не заплатив. Я его проигнорировала и честно металась в равные стороны. Когда он озверел достаточно, чтобы тащить меня к столику и счету силой, я сдалась. Пошла в свой угол, взяла ключ, взволнованно улыбнулась напряженному официанту, который не говорил по-английски, и направилась к владельцу кафе.
Я распихивала мужчин плечами и локтями, нервно приговаривая «паракало», что, кажется, значит «пожалуйста». В любом случае меня пропускали.
— Паракало, кирие…
Хозяин посмотрел тревожным влажным взглядом из-за кучи жареной картошки и безошибочно меня оценил.
— Мисс?
— Кирие, у меня трудности. Случилась странная вещь. Мужчина привел машину, видите, за голубыми столиками, чтобы передать ее кому-то в кафе. По ошибке он решил, что это я ее наняла. Он думает, что я повезу ее кому-то в Дельфы. Но я ничего про это не знаю, кирие, ужасная ошибка, и не понимаю, что делать!
Он щедро ляпнул соусом на помидоры, подтолкнул их к крупному мужчине, сидевшему на маленьком стуле у стойки, и провел рукой по бровям.
— Вы хотите, чтобы я объяснил? Где он?
— В этом и беда, кирие! Он ушел. Оставил ключ и убежал. Я пыталась его поймать, но он исчез. Может вы знаете, кто здесь должен был ждать машину?
— Нет, ничего не знаю. — Он взял большой половник, что-то помешал под прилавком и еще раз посмотрел на улицу. — Ничего. Для кого машина?
— Месье, я же говорю, что неизвестно…
— Вы сказали, ее нужно отвести куда-то, в Дельфы, кажется, кому?
— О да, мистеру Саймону.
Он зачерпнул ложкой немного смеси, влил в тарелку, вручил ее распаренному официанту и пожал плечами:
— В Дельфах? Не слышал о таком. Может, кто-нибудь знает здесь его или машину. Минуточку, я спрошу.
Он сказал что-то по-гречески мужчинам у стойки и стал на четыре-пять минут центром оживленной страстной дискуссии, охватившей всех посетителей мужского рода и породившей следующую беспредельно доброжелательную информацию. Никто не видел маленького человека с ключом, не знает машины, никогда не слышал о мсье Саймоне в Дельфах (хотя один человек был жителем Криссы в нескольких километрах от Дельф), не допускал, что кому-нибудь в Дельфах может взбрести в голову нанимать машину в Афинах, и (в конце концов) ни один нормальный человек ее туда не поведет.
— Хотя, — промолвил обитатель Криссы с набитым креветками ртом, — если Саймон — английский турист, это все объясняет.
