отражая многократные атаки толпы, которую прельщали свободные сиденья, видневшиеся сквозь стекла.
Но пассажиры были неумолимы: к дверям их купе была прикреплена табличка «забронировано», а в самый отчаянный момент к ним на помощь явился начальник поезда.
Этим двоим и действительно надо было побыть в одиночестве. Странная была эта пара, мрачная и таинственная. Женщина, хотя и просто одетая, была высокой, красивой, величественной, элегантной. Ее лицо почти полностью скрывала модная широкополая шляпка, гибкое тело облегала узкая юбка.
Мужчина лет сорока пяти был кряжистым и хорошо сложенным, с густой и лохматой фальшивой бородой, в курчавых висках блестела седина.
Эти пассажиры, направляющиеся из Парижа в Булонь, были не кто иные, как Жюв и княгиня.
Конечно, обстоятельства, которые свели в одном купе полицейского и оскорбленную супругу дворянина, ступившего на путь преступления, были трагическими, приводили в замешательство.
Как Жюв и сказал Фандору, княгиня была у него дома. Верная обещанию, она пришла открыть инспектору замысел князя в ближайшее время отправиться в Булонь.
При этом она добавила:
– Думаю, князь собирается там встретиться с Фантомасом.
Эти сведения позднее подтвердил Фандор, получив их в результате слежки в «Чудесном улове», поэтому Жюв и оказался с княгиней в одном вагоне, несущем их по направлению к праздничному городу.
Они оба хранили молчание, подавленные своими заботами.
«Что будет?» – думала княгиня.
«Неужели я правда предстану перед лицом Фантомаса?» – спрашивал себя Жюв, сжимая кулаки.
Одновременно с этим тревожным вопросом Жюв задавал себе и другой, еще более мучительный.
«Удастся ли мне выяснить, что с Элен? – думал он. – Сможет ли бедняга Фандор наконец вкусить заслуженного счастья?»
Разыскать Элен – это была постоянная, неизменная, неотвязная мысль Фандора. По правде говоря, после зловещего исчезновения Элен в поезде Барзюма, Жюв с Фандором, по молчаливому соглашению, редко говорили о ней.
Разумеется, это совсем не значило, что журналист охладел к дочери Фантомаса, вернее, к той, которую принимал за дочь бандита.
Напротив, ему было слишком больно, слишком мучительно произносить ее имя.
Жером Фандор знал, что надеяться отыскать Элен он может при единственном условии: найти Фантомаса, сразиться с ним! Он мужественно принял это условие, мужественно покорился суровому закону.
А тем временем в вагоне, который бежал мимо деревень, пересекал мосты, перескакивал через реки, катился к своей цели, Жюв, невозмутимый Жюв, не находил себе места. Он то рассматривал бескровное, искаженное лицо княгини, которая, как статуя, сидела напротив него, прикрыв глаза; то нервно наклонялся к окну, вглядываясь, не покажется ли вдалеке пригород Булони, той самой Булони, где должен находиться Фантомас, след которого, наверняка, уже взял Жером Фандор, выехавший ранее вслед за Морисом, в надежде как можно скорее разыскать того, кто слыл неуловимым.
Через несколько мгновений поезд остановился в Булони, Жюв и следующая за ним на небольшой дистанции княгиня, с которой он старался не разговаривать, чтобы не показывать, что они вместе, встретились возле моста с Жеромом Фандором, по-прежнему переодетым нищим.
Молодой человек заметно нервничал. Он поспешно ввел Жюва в курс последних событий.
– Жюв, – сказал Фандор бесцветным голосом, – наступает решительный момент. Морис здесь, князь Владимир здесь. Не хватает только… Но я убежден, Фантомас где-то поблизости. Я перехватил один весьма многозначительный взгляд…
Жюв, без явных эмоций, узнал также, что отныне Фирмену и князя Владимира соединяют неразрывные узы родства – Фандор выпытал этот секрет у болтушки-сестры в больнице, куда поместили Фирмену, – меж тем княгине пришлось прислониться к стенке, чтобы не упасть без сознания.
Ах! Более чем прежде, она мечтала о мести. На ее искаженном лице читалась неприкрытая, чудовищная ненависть.
…Да, в самом деле близился решительный миг, Фантомасу и князю Владимиру предстояло помериться силой со своими заклятыми врагами!..
Прошло три часа.
Уже обессилевшая толпа слушала сменяющих друг друга ораторов…
За официальными представителями мэрии и аэроклуба из праздничного зала все тронулись в казино, из казино на пляж, где состоялись гонки.
По случаю праздника аэронавтов, героев перелета через Ла-Манш, в Булони были устроены все мыслимые развлечения. По этому поводу городские власти удовлетворили множество чаяний, исполнили множество желаний.
Офицерам в отставке было позволено надеть мундиры. Министры прислали сюда глав кабинета, уполномоченных наградить самых достойных. Всю вторую половину дня торговцы напитками набивали карманы золотом… И рассчитывали продолжать в том же духе всю ночь.
И в этом праздничном городе, в гуще возбужденной и усталой толпы, разыгрывалась, подходила к развязке полная перипетий драма.
И действительно, у Жюва, Фандора и виконтессы де Плерматэн больше не было сомнений.
Прохаживаясь после полудня мимо парка, где были привязаны шары, они тысячу раз сталкивались с рабочим Морисом, то есть, князем Владимиром.
Поначалу Жюв с Фандором считали нужным скрывать свои чувства. Они притворялись, что не узнают молодого человека.
Но затем они поняли, что их предосторожность была напрасной, излишней, никому не нужной… Заметив друзей, князь Владимир смерил их презрительным взглядом… И расхохотался!
Ах! Безусловно, сомневаться не приходилось. Рабочий по шарам посмел рассмеяться им в лицо, поскольку – как и сказал княгине – чувствовал себя в полной безопасности, абсолютно неуязвимым.
Значит, как верно предположили Жюв с Фандором, он был под защитой опасного повелителя ужасов.
Весь день повторялось одно и то же. Каждый раз Жюв, поймав взгляд князя Владимира, которого он старался все время держать в поле зрения, видел невозмутимое, почти насмешливое лицо необыкновенного персонажа. Князь Владимир издевался над своими преследователями.
Около шести вечера вернувшаяся с моря толпа отхлынула из парка аэростатов, где ей довелось испытать первое за день легкое разочарование.
По программе аэроклуб должен был продемонстрировать запуск воздушных шаров. Дюжина шаров, надутых еще с утра, ожидала своего часа; их запуск по праву считался одним из интереснейших праздничных аттракционов.
Но на беду погода, все утро стоявшая великолепной, внезапно испортилась. Поднялся сильный ветер. Весь горизонт заволокло тучами, чувствовалось, как с юго-запада надвигается буря.
Парк воздушных шаров был устроен сразу за чертой города. Его разместили в большом дворе, с трех сторон обнесенном стеной, а с четвертой огороженном школьными зданиями. Расположение школы было таковым, что во дворе шары были надежно укрыты от любых бурь: но приподнимись они случайно над кровлями, вырвавшись на свободу, – их бы утащило к грозному морю, окутанному туманом северу.
Рассудив таким образом, мудрый праздничный комитет решил отложить запуск до завтра, если к тому времени наладится погода.
В тот момент Исидор, мастер из фирмы «Лагранж», занимавший почетную должность директора парка, задумчиво прошептал, почесывая затылок:
