Обсудив общие элементы в функционировании и развитии Суперэго у мужчин и женщин, мы теперь сосредоточимся на половых различиях в способах, которыми дети справляются со своей сексуальностью, агрессией и переживаниями, связанными с родителями, воздействующими на развитие Суперэго. После обзора гипотез, выдвинутых в противовес точке зрения Фрейда на развитие и функционирование Суперэго у женщин, мы отдельно опишем черты развития Суперэго женщин и мужчин. (Может быть, удобнее было бы говорить о мужском и женском развитии Суперэго. но мы будем избегать использования этого выражения, поскольку оно предполагает наличие у Суперэго пола). Наше обсуждение ограничится периодом раннего детства, поскольку мы рассматриваем формирование Суперэго, а не позднейшие его преобразования.
ТЕОРИЯ РАЗВИТИЯ СУПЕРЭГО У ЖЕНЩИН
Фрейд полагал, что голос совести является мужским голосом, возникшим из отождествления с отцом. По его мнению, организация Суперэго у женщин является ниже, чем у мужчин, разница проистекает из различной связи между комплексом кастрации и Эдиповым комплексом у мальчиков и девочек. Принимая во внимание, что комплекс кастрации побуждает мальчиков подавлять эдиповы желания и ведет к отождествлению с отцом, у девочек принятие кастрации приводит к эдиповому прогрессу. Только в редких случаях девочка отождествляется с отцом так же, как мальчики. Эти рассуждения привели Фрейда к предварительному заключению: «для женщин уровень того, что этически приемлемо, иной, чем у мужчин. Их Суперэго никогда не бывает настолько непреклонным, настолько безличным, настолько независимым от его эмоциональных истоков, как мы требуем того у мужчин. Они показывают меньшее чувство справедливости, чем мужчины, они менее готовы подчиниться великим требованиям жизни в своих суждениях, они более подвержены влиянию чувства привязанности или враждебности — всего этого достаточно, чтобы считать формирование их Суперэго видоизмененным» (1925b, стр. 257-258).
Джонс не согласился с рассуждением Фрейда о неадекватности функционирования Суперэго у женщин; его собственный клинический опыт заставил его думать, что женщины страдают из-за чувства вины не меньше, чем мужчины. Он считал, что взгляд на страх кастрации как на главную мотивацию Суперэго является ограниченным; это ведет к риску смешать психологию женщин и мужчин и мешает пониманию фундаментального конфликта у женщин, который приводит к формированию Суперэго.
С точки зрения Джонса, женщина больше всего боится отделения и отвержения, и она развивает Суперэго в борьбе с этими страхами. Корректируя то, что он считал сверхсосредоточенностью Фрейда на Эдиповом комплексе, он указывал на важность для девочек доэдиповой привязанности к матери. Он считал, что страх быть отвергнутой и отделенной от матери переносятся в Эдиповой фазе на отца. Затем, пытаясь заслужить одобрение отца, и избежать отвержения и заброшенности, девочка отождествляется с моральными идеалами отца. Далее Джонс говорит, что зависть к пенису может быть отмечена в том, что женщины часто развивают идею, что мужчины (значит, отец) решительно против женственных желаний, не одобряют женственность (1927, стр. 449). Таким образом, отождествление девочки с отцом при попытках избежать разлуки и отвержения часто приводит к включению мужских и умалению женских идеалов.
Несмотря на идеи Джонса, концепция кастрации продолжает существовать и, в некоторой степени, остается ахиллесовой пятой теории формирования Суперэго у женщин. Для укрепления убеждения, что женщины развивают функционирование Суперэго, по крайней мере, до той же степени, что и мужчины, аналитики пытаются найти у женщин мотив, который соответствовал бы страху кастрации у мужчин.
Хорни (1926), например, хотя и возражала против сравнения развития у женщин и мужчин, тем не менее, связывала развитие Суперэго у женщин со страхом повреждения гениталий. Она считала, что когда зависть к пенису оказывает влияние как динамический фактор у взрослой женщины, это указывает на регрессивное разрешение Эдипова комплекса. В процессе анализа, Хорни обнаружила у взрослых женщин всепроникающие фантазии о чрезвычайно большом пенисе, осуществляющем насильственное проникновение, причиняющим боль, страх и разрушения. Она допускала, что такие фантазии порождаются в раннем детстве; маленькая девочка, наблюдая диспропорцию размеров отца и своими собственными, будет бояться вагинального повреждения, что она и представляет себе в фантазиях о совокуплении. По Хорни, эти страхи заставляют девочку отказаться от эдиповых желаний и женской позиции, она перенимает мужскую идентификацию и желание пениса. Женское желание быть мужчиной затем поддерживается подавлением эдиповых страхов и эдиповой вины, и до тех пор, пока кастрация принимается за доказательство вины, отсутствие пениса будет доказывать девочке, что она виновата.
Мелани Кляйн также обращала основное внимание на повреждение тела как на мотив формирования Суперэго, хотя она отошла от точки зрения Фрейда на формирование Суперэго у женщин (1928; 1929; 1930; 1933). Во-первых, она выдвинула постулат о том, что формирование Суперэго начинается гораздо раньше, чем предполагал Фрейд, и что это архаичное Суперэго характеризуется крайними степенями доброты и жестокости из-за очень ранних отождествлений. Во-вторых, то, чего девочка боится — это атакующая мать, а не атакующий отец. Кляйн считала, что девочки в младенчестве думают, что пенис ее отца создал еще и других детей, укрытых в теле ее матери. Зависть девочки ведет ее к орально- садистическому желанию поглотить груди матери, содержимое тела матери и разрушить мать. Проекция этой фантазии имеет результатом страх самой девочки, что содержимое ее собственного тела уязвимо для захвата, разрушения и увечья. Эти страхи прорываются во время отлучения от груди и представляют первую опасную для маленькой девочки ситуацию. Кляйн думала, что страх одиночества, потери любви и потери объекта любви являются позднейшими модификациями этой ранней тревоги.
Мюллер-Брауншвейг (1926) предполагал, что Суперэго женщины равно Суперэго мужчины. Он считал, что женственная природа девочек проявляется очень рано и включает в себя резко выраженный мазохизм и пассивность, обнаруживающие бессознательное знание в пассивной роли вагины. А поскольку основное желание женщины — подчиниться мужчине, инцестуозные импульсы подвергают девочку опасности насилия со стороны отца, потери любви матери, а также потери любви отца в той мере, в какой отец олицетворяет суд. Подчинение также подвергает опасности эго, зависть к пенису возникает как реактивное образование в ответ на первичное, пассивное, мазохистское желание быть изнасилованной. Этот пенис-идеал затем используется как основа Суперэго у женщин, и представляет собой контроль Суперэго над защитой от подавленных желаний Ид. Согласно Мюллер-Брауншвейг, «страх депривации», связанный с возможностью потерять фантазийный пенис, является в конечном итоге таким же сильным для женщин, как страх кастрации для мужчин, если не более того.
Закс также не соглашается с идеей ослабленного Суперэго у женщин и предполагает, что функционирование независимого Суперэго женщин базируется на идеале самоотречения. Это означает, что девочка отказывается от эдиповых устремлений и терпит сопутствующую им фрустрации. Фрустрация начинается рано ввиду того, что принимая кастрацию, девочка открывает клиторную мастурбацию, фрустрирующую и не удовлетворяющую, которая подталкивает ее к инцестуозным эдиповым желаниям. Затем она бывает фрустрирована в своем генитальном желании отца или ребенка от него. В последнем усилии держаться за эдипов комплекс — а для нее это фиксация на отце — она переносит на него «со страстной силой» оральные желания, исходно Связанные с оральной фрустрацией и матерью, фатальность этих оральных желаний, объектом которых является теперь отец, является важной установкой окончательной формы Суперэго у женщин. Если эти оральные желания не могут быть преодолены, девочка
