– Я считал, что так, – ответил Золрааг. – Но очевидно, что нет. Кто? Мы не знаем. Англичане, которые мстят нам за то, что мы сделали в Австралии? Мы не верили – не верим, что у них есть оружие такого вида. Они не могли занять его у американцев?
Вопрос прозвучал очень серьезно. Мойше поспешил ответить:
– Не представляю себе, благородный господин.
– Не представляете? – спросил Золрааг. – Вы ведь вели радиопередачи для англичан. Мы должны расследовать это.
По спине Мойше прошел холодок. Ящер продолжил:
– Может быть, это немцы, которые воюют с нами, где только могут? Мы не знаем – но когда узнаем, кто из Больших Уродов сделал это, они заплатят большую цену.
Золрааг сказал и еще что-то, но тут Мойше сообразил:
– Австралия, благородный господин? Что произошло в Австралии?
– Мы разрушили там два города, чтобы обеспечить наши завоевательные действия, – ответил с холодным безразличием бывший правитель провинции Польша, затем вернулся к прежнему вопросу. – Каким образом? Мы не знаем. Мы не засекли ни самолетов, ни ракет, ни судов, движущихся по воде. Мы не верим, что бомбу можно было тайно доставить по земле, – мы обнаружили бы ее при досмотре грузов.
– Ни по воде, ни по воздуху, ни по суше? – сказал Мойше. – Остается немногое. Может быть, кто-то прорыл туннель под Александрией?
Золрааг возмутился:
– У вас, тосевитов, нет технологии, чтобы выполнить такое! – Тут ему показалось, что Русецкий шутит, хотя и намеком. – Ничего в этом забавного нет, рабби Мойше, – сказал он и добавил усиливающее покашливание.
Никто не обращался к Мойше «рабби» после того, как он покинул Варшаву. Тогда он думал, что ящеры явились в ответ на его молитвы, чтобы заставить нацистов прекратить уничтожение евреев в гетто. Люди питали надежду на это.
Теперь он увидел, что ящеры, хотя и не питают особой ненависти к евреям, более опасны для всего остального мира, чем нацисты. Два австралийских города были разрушены без видимых причин. И, несмотря на знойный воздух в машине, он задрожал.
Генрих Ягер заглянул в моторный отсек «пантеры».
– Опять прокладка топливного насоса? – проворчал он. – Боже милостивый, когда же они научатся их делать как следует?
Гюнтер Грилльпарцер показал номер партии, нанесенный белой краской на черной резиновой прокладке.
– Вот эта старая, сэр, – сказал он, – сделана, вероятно, в первые два месяца после того, как началось их производство.
Это не слишком утешило Ягера.
– Нам чертовски повезло, что мотор не вспыхнул, когда она порвалась. Того, кто прислал ее нам, надо бы отхлестать.
– Ага, дать тупому ублюдку лапши и поставить на его место кого-то другого, – сказал Грилльпарцер, используя эсэсовский сленг для обозначения пули в затылок.
Возможно, он перенял выражение у Отто Скорцени. Возможно, это не было шуткой. Ягер знал, как обстоят дела на германских заводах. Когда столько немцев находилось на фронте, для работы на производстве использовались евреи, русские, французы и другие рабочие-рабы, достойные только одного наказания за малейшую ошибку.
– На замену идет новая? – спросил Ягер.
Грилльпарцер посмотрел на номер партии.
– Да, сэр, – ответил он. – Мы прилепим ее сюда, и неприятностей не, будет – до следующего раза.
На этой оптимистической ноте он схватил отвертку и набросился на топливный насос.
Вдали со скрежетом пронеслась стая ракет, в сторону позиций ящеров. Ягер поморщился от жуткого шума. Ему довелось быть слушателем сталинского органного концерта: Красная Армия обрабатывала вермахт «Катюшами», еще до нашествия ящеров. Когда требуется спешно растерзать участок земли, лучший способ для этого – ракеты.
Отто Скорцени они вовсе не беспокоили.
– Кому-то достанется ад, – весело сказал он. Затем, понизив голос так, чтобы его слышал только Ягер, он продолжил: – Почти такой, как мы устроили в Александрии!
– А-а, значит, это были мы, так ведь? – сказал Ягер так же тихо, – а по радио взрыв приписали не рейху.
– Чертово радио и не собирается объявлять, что это сделал рейх, – ответил эсэсовец. – Если мы возьмем это на себя, какой-то наш город исчезнет с карты. Кельн, а может быть, Франкфурт или Вена. Они в любом случае могут исчезнуть, но мы не собираемся хвастаться и провоцировать ящеров, если можем помалкивать и таинственно улыбаться. Ты меня понимаешь?
Возможно, он хотел изобразить при этом таинственную улыбку, но она получилась пошлой.
Ягер спросил:
– Ты знаешь, как мы это сделали? Для меня это тайна.
– Вообще-то я знаю, но говорить не полагается, – сказал Скорцени.
Ягер поднял с земли ветку и замахнулся. Скорцени хмыкнул.
– Дерьмо, я никогда не соблюдал правила. Ты знаешь, что такую бомбу невозможно приспособить к самолету или ракете, так ведь?
– О, да, – согласился Ягер. – Помнится, я был втянут в этот проект глубже, чем мне хотелось бы. Ты – безумный ублюдок, и это была и твоя ошибка тоже. Если бы я не участвовал в том рейде, когда ты стянул взрывчатый металл у ящеров…
– То стал бы куклой в руках Советов и, вероятно, сейчас был бы уже мертв, – прервал его Скорцени. – Если бы тебя не сцапали ящеры, то это сделали бы большевики. Но на этот раз мы все сделали по- другому. Мы не стали устанавливать ее на грузовом судне, как сделали, когда рванули Рим. Трудно одурачить ящеров дважды одним и тем же способом.
Ягер шагал, раздумывая. Он поскреб подбородок. Надо бы побриться. У него имелась острая бритва, но скрести ею лицо без мыла было настоящей пыткой. Наконец он сказал:
– Мы не могли доставить ее по суше. Остается… даже не могу себе представить.
– Вот и ящеры тоже! – Скорцени злобно улыбнулся. – Они рвали бы на себе волосы, если бы имели их. Но я знаю кое-что, чего они не знают. – Эти слова он почти пропел, как мальчишка, насмехающийся над своими сверстниками во дворе школы. Он ткнул пальцем в грудь Ягеру. – Я знаю кое-что, чего и ты не знаешь.
– Все в порядке, – сказал Ягер. – Если не скажешь, дам тебе сапогом в зад. Как же мы сожгли Александрийскую библиотеку?
Намек на классику прошел для Скорцени незамеченным, но на главный вопрос он ответил:
– Я знаю, что у нас есть новый тип подводной лодки, вот что я знаю. Будь я проклят, если знаю как, но она может проплыть в погруженном состоянии каждый сантиметр из целых четырехсот пятидесяти километров.
– Боже правый! – воскликнул Ягер с неподдельным изумлением. – Если бы не нашествие ящеров, мы вымели бы всю Атлантику с такими лодками. – Он снова почесал подбородок, мысленно представив себе карту восточной части Средиземного моря. – Ее, должно быть, привели отсюда – с Крита?
На лице Скорцени мелькнула забавная смесь уважения и разочарования.
– А ты ведь неглупый парень, а? Да, от Крита до Александрии можно проплыть под водой – если знаешь, что назад не вернешься.
– M-м, вот как… – Ягеру потребовалось подумать еще. – Всей команде нельзя сказать – могла
