необыкновенного в воздействии на расстоянии. И обязателен ли визуальный контакт? Роману это не нужно, он может чувствовать эманацию на очень далеких расстояниях. И если даже неопытная Юля сумела уронить ее, неужели сама Инга не сможет сделать нечто подобное, пусть даже на большем расстоянии, пусть даже это будет в тысячу раз сложнее!
Отличная танцовщица, Инга прекрасно запомнила сердечный ритм и ритм дыхания Ананича. Она села поудобнее, расслабилась и до мельчайших подробностей вообразила себе только что покинутую палату. Потом она представила, что стоит возле кровати Ананича, держит ладонь на его груди и, ритмично отнимая порции энергии, постепенно «усыпляет» сердце...
...Через час она узнала, что Ананич умер. Внезапная остановка сердца, бывает! В первый момент Инга не почувствовала ничего, кроме облегчения. Она понимала, что даже когда в больнице появятся сотрудники СБ, ее вряд ли можно будет в чем-то заподозрить.
Испугалась она, когда Дэн предложил вернуться домой на автобусе. Однако! Что же он еще оставил в горах, что боится идти пешком? Но время вопросов еще не настало, и она не стала любопытствовать...
...Инга и Дэн молча прострадали до самого вечера — пока в «Лотос» не вернулись сменившие их в больнице Роман и Марина. Новости, которые они принесли, вызывали тревогу и облегчение одновременно...
Примерно в полдень два оперативника СБ доставили в больницу найденное в горах тело Виллерса. Причина смерти была очевидна, но два несчастных случая подряд... Взбудораженный персонал не находил себе места — ахи-охи, слезы-вопросы... А ближе к вечеру, когда прибыл целый отряд СБ, уже всем стало ясно, что дело нечисто!
Впрочем, оперативники явно стремились не столько о прояснить ситуацию, сколько избежать огласки и скандала. Они без особых расспросов забрали тела обоих погибших и недвусмысленно намекнули, что болтать о случившемся не стоит.
Для Инги и Дэна это «предупреждение» было явно излишним: прошло немало времени, прежде чем они решились обсудить события этой страшной ночи хотя бы друг с другом...
Евгений узнал о гибели Ананича и Виллерса в тот же день. Он уже собирался идти — надо было забрать из сыскного бюро результат экспертизы, — но решил перед выходом позвонить в Сент-Меллон проверить автоответчик. Тут-то его и ждало сообщение от осведомителя из серпенской больницы...
В первый момент Евгений не поверил своим ушам — да что же это происходит!!! С огромным трудом он взял себя в руки, пытаясь отрешиться от ужаса ситуации, разобраться в ней спокойно и трезво...
Ананич разбился в горах, рядом с тем городом, где работали эсперы из «Лотоса». Случайность? Нет, разумеется: наверняка что-то там искал — опять тайком, опять скрываясь ото всех — и на этот раз доигрался, дурак безмозглый!
Но что именно произошло с ним? Евгений понимал, что пока ничего определенного сказать нельзя: Ананич мог погибнуть по собственной неосторожности, с ним могли расправиться эсперы, его даже мог убрать собственный партнер!
Но ведь и Виллерс тоже погиб... черт возьми! Что же они такое затеяли, что узнали, что еще хотели узнать?! И понять ничего невозможно, разве что все-таки найдется подлинник дневника... «Но теперь, — вдруг с ужасом понял Евгений, — в гибели этих двоих можно подозревать и меня, и „Лотос“ — ведь достоверно уже ничего не выяснишь, а совпадение выглядит просто невероятным...»
Набирая номер Веренкова, Евгений проклинал свою излишнюю «самостоятельность». Что стоило сразу обратиться к начальству? И пусть бы разбирались с этой темной историей те, у кого есть власть и возможности! Так нет же — решил сначала «собрать доказательства»!..
...Яна на месте не оказалось, секретарша предложила позвонить с утра, но Евгений просто не в силах был ждать столько времени и все же укараулил его поздно вечером у дверей кабинета.
Результаты экспертизы лежали в «дипломате» — но был ли в них смысл? Теперь, когда Виллерс погиб... Чем станет предстоящий разговор с Веренковым — ответом или вопросом, оправданием или обвинением?
...Ян не удивился его визиту — словно бы заранее знал, что увидит своего бывшего ученика. (Впрочем, удивить Веренкова вообще мало кому удавалось: он жил в глубокой убежденности, что случиться может все, что угодно, и еще чуть-чуть...) Однако он с легким недовольством напомнил, что просил подождать до утра.
— Мне уйти? — покорно спросил Евгений.
— Ну, раз уж тебе не терпится... — Веренков открыл кабинет, жестом приглашая Евгения войти.
— Вы уже знаете, что произошло в Серпене?
— Разумеется, — кивнул Ян. — Именно по этому поводу, как не сложно догадаться, я и был занят сегодня. Но твою версию я еще не слышал, поэтому — прошу!
Слушал он спокойно, не перебивая, только пару раз задал уточняющие вопросы. Евгений не мог понять, обвиняет его Веренков, осуждает — или наоборот, готов помочь? Нет, когда Ян готов помочь, он ведет себя не так!
Да, похоже, не все так просто в этой истории! Неужели провокация против Сэма была санкционирована кем-то из руководства? Если так, то... Нет, Евгений не мог поверить в это! Но если он все-таки прав в своих подозрениях, то тогда начальству логичнее всего будет обвинить во всех грехах молодого куратора — благо, поводов за последнее время было предостаточно — и потихоньку отстранить от работы...
По-видимому, переживания Евгения отражались на лице, потому что Веренков успокаивающе похлопал его по плечу:
— Ты зря волнуешься! Тебя никто ни в чем не подозревает...
— Если бы не подозревали, — усмехнулся Евгений, — вы бы не сказали этой фразы. В том-то и дело, что подозревать есть все основания! Ведь если бы я не пришел к вам сегодня, завтра вы вызвали бы меня сами, не так ли?
Лицо у Яна стало очень знакомым — так он слушал удачные ответы на семинарах, и Евгений понял, что теперь по крайней мере один человек его больше ни в чем не подозревает. Это, конечно, прекрасно, но что же дальше? Ведь по-прежнему неясно, как вся эта история связана с Сэмом и тонечкиным дневником... К тому же, произошедшая трагедия — не что иное, как косвенное доказательство важности пропавшего документа!
— Но как же теперь, — растерянно спросил Евгений, — как же разобраться во всем этом?
Ян посмотрел на него долгим внимательным взглядом, потом неожиданно спросил:
— Ты ведь лазил в компьютер Никласа?
— Разумеется! А вы что, считаете, что я должен был молча смотреть на это безобразие?! Когда за моей спиной...
— Тихо, тихо, — махнул рукой Веренков. — За твоей спиной ежесекундно происходят презанимательные вещи.
При этих словах Евгений невольно обернулся, вызвав удовлетворенный смешок собеседника.
— Черт бы вас побрал с вашими шуточками! — вырвалось у него. — Лучше скажите, что вы все-таки имели в виду?
— Ты нашел что-то интересное в его компьютере?
— Ничего серьезного. Только косвенное подтверждение факта провокации: переписку с архивом и техотделом по поводу дневника... Окончательные доказательства я нашел собственно в техотделе, но и там не было никаких следов пропавших страниц.
— Ну, это я уже понял... Кстати сказать, почему ты сразу решил, что твой предшественник действовал не один? И мгновенно «вычислил» Максима?
Евгений растерянно на него взглянул:
— Но... Я же уже объяснил: графологическая экспертиза...
— Ты не понял, — с досадой пояснил Веренков. — Экспертиза — это подтверждение догадки! Откуда взялась сама догадка?
