полный комплект пакетов, коробок и кулечков последнего «завоза» не представлялось возможным ни в коем случае. Сахар закончился день назад, а стирального порошка оставалось полстакана на дне коробки. Выигрывая время, он начал рыться в бумажках, добывая протокол.
Когда необходимая бумага нашлась, Альберт Степанович внимательно просмотрел опись. Память его не подвела. Никакого камня там не значилось.
Исписанные листки перешли в руки Файнберга. Пока шло изучение протокола, за стенкой лихорадочно собирали в кучу вещдоки из квартиры травматолога. «Точно, инспекция!» — без особого страха подумал начальник лаборатории. Зам, раскрасневшись от бурной деятельности, суетился, восстанавливая утраченное. Благодаря его стараниям сахар удалось восполнить из общественных запасов. Банку с манной крупой отыскали под диваном, которому она служила ножкой. Использованный «Тайд» заменили на идентичный по составу «Лотос». Когда вещественные доказательства оказались выложены в стройный ряд на столе, пригласили Потрошилова с профессором.
В готовности стояли приборы. Реактивы ждали, когда их пустят в дело. Несмотря на высокое звание проверяющего и его ученый вид, Георгий Викентьевич повторных анализов не боялся. Почти все вещества уже были использованы по прямому назначению, причем без последствий, характерных для героина. Алик по пальцам пересчитал собранные улики. Количество совпало.
— Прошу Вас, «Профессор», — он сделал шаг в сторону.
Виктор Робертович напустил на себя важный вид. Проницательно поблескивая очками, он приступил к исследованию. Методика удивила даже видавших виды экспертов. В отличие от начальника лаборатории, он не то что не лизал, а даже не нюхал белые и не очень порошки! Ловкая, довольно волосатая рука ныряла в образец до самого дна, просеивая весь объем сквозь пальцы, и появлялась наружу. По старой хирургической привычке Файнберг после каждого раза машинально вытирал ее полотенцем. Процедура происходила в полном молчании. Слышен был только хруст открываемых пакетов, да сдавленно икал зам, не успевший закусить последнюю стопку. Через пять минут все закончилось. Профессор выпрямился и пошел мыть руки, бросив на ходу:
— Пусто, — в голосе его звучало разочарование.
Все задвигались, заговорили. Георгий Викентьевич даже улыбнулся, радуясь благополучно предугаданному исходу. Зам икал во весь голос, уже не таясь, а в промежутках шептал:
— Сразу видно — опыт! Специалист экстра-класса. Все на ощупь!
Потрошилов разочарованно поддакивал, подталкивая Файнберга к выходу. Уходя, Виктор Робертович дважды попрощался и три раза извинился. Хотя виноват ни в чем не был.
Низкое серо-фиолетовое небо висело над городом, цепляясь за верхушки домов. Легкий мороз сковал дневную слякоть причудливыми грязными барханами замерзшей снежной каши пополам с песком. Вечер насквозь продувался холодным пронзительным ветром с Финского залива, мечущимся по трубам пустеющих проспектов.
— Отрицательный результат — тоже результат, — утешил профессор погрустневшего Альберта Степановича.
Тот невесело согласился, вспоминая длинную цепочку неудач в жизни вообще и в деле борьбы с наркомафией в частности. Файнберг тоже вспоминал. В первую очередь на память приходила физиономия доктора Рыжова, направляющего поиски по ложному следу. Камень точно был у него! Но зачем врачу- травматологу булыжник из Нигерии, оставалось для Виктора Робертовича неразрешимой загадкой.
Первым встрепенулся Алик:
— Наверняка камень у Рыжова в квартире! — решительно сказал он.
— Несомненно! — поддержал его Файнберг.
— Думаю, наведаться к нему просто необходимо. — Капитан Потрошилов собирался разгромить наркомафию вдребезги. — Вот только ордер...
— Коллеге он откроет, — уверенно заявил профессор, — тем более в присутствии милиционера.
Раздумья Алика были недолги:
— В оперативных целях необходим досмотр квартиры подозреваемого, — сформулировал он свои намерения казенным милицейским языком, — едем!
Игорь Николаевич долго рассматривал в глазок нежданных гостей, тая от ужаса, подобно ритуальной восковой свече.
Сомнений не осталось — зло было вездесуще! Попытка стравить в битве страшных магов с треском провалилась. Темные силы объединились, став еще могущественней. Теперь они переливались угольно- черными аурами у него под дверью. Рыжов до боли сжал выставленный вперед оберег. Рука дрожала. Дрожали губы, беззвучно нашептывая заклинание, похожее на невнятную детскую считалку. Комплекс защитных мероприятий сработал. Почувствовав силу магической фигурки и отчаявшись преодолеть мощную пентаграмму, нарисованную на внутренней стороне двери, черные люди вели себя прилично. В дверь молниями не швырялись и воздерживались от испепеляющих заклятий. Более того, безрезультатно помассировав кнопку звонка и вдоволь побарабанив в дверь ногами и кулаками, они успокоились и ушли, мерцая непроглядной тьмой.
В узенькую щелку между шторами чародей, трясясь от страха, наблюдал, как пневматическая пасть подкатившего троллейбуса поглотила сплошной комок мрака. Рогатое механическое чудище, очень подходившее эмиссарам дьявола, содрогаясь, отползло от остановки, унося беду прочь. Игорь Николаевич получил отсрочку.
Расставание профессора Файнберга с капитаном Потрошиловым носило довольно односторонний характер. Алик стремился к дальнейшему знакомству и сотрудничеству. Виктору Робертовичу хотелось домой, спать и никогда впредь не иметь дела ни с милицией вообще, ни с Альбертом Степановичем в частности. Мучаясь от безответности чувств, Алик канючил:
— Профессор, а когда возможна передача наркотиков?.. Как вы считаете, наркокурьер сейчас в городе?.. Речь идет о крупной партии?..
Вопросов у него было много. Одуревший от бесконечных жалобных вопросов, Файнберг держался стойко. Согласно инструкции Виктории Борисовны, он давал один и тот же ответ:
— Сообщу, как только отыщется талисман.
Стойко продержавшись запланированные десять минут, Виктор Робертович с облегчением выхватил из кармана простенькую пластмассовую расческу и начал остервенело втыкать ее в остатки волос. В разные стороны крохотными молниями разлетались голубоватые электрические искры. Жаль, что этого не мог видеть доктор Рыжов, запершийся в своей магической келье. Он бы непременно восхитился энергетической мощью «Черного Магистра».
Алик почувствовал, что дальше затягивать встречу неприлично, да и бессмысленно, а потому мужественно начал прощаться:
— До свидания, профессор. Значит, как только...
— ...Так сразу, — прервал его Виктор Робертович, не желая повторяться.
Колоссальным усилием воли Альберт Степанович сдерживал напряжение. Он заметил, что Профессор волнуется. Тот нервничал, посматривал на часы и беспричинно расчесывался. «Уходит! Уходит! Уходит!» — дятлом стучала в голове дедукция. Варианты слежки роились в его мозгу, как комары в затопленном подвале. Но «комары» продолжали летать, а четкого плана так и не появилось.
Пока Алик настраивался на бесконечную погоню, полную смертельного риска и опасностей, рядом под визг лысой резины затормозил бежевый «Москвич», по самую крышу заляпанный грязью. Хана втянула Файнберга в распахнувшуюся дверь, как в водоворот. Машина грозно заревела, вывернула на встречную полосу и исчезла в ближайшей подворотне.
Маневр был столь стремителен, что напрочь исключал возможность преследования. Алик выпрыгнул на проезжую часть и восхищенно прошептал:
— Профессор...
