— Раздвигай булки! Мой дупло!
Однако на этот раз реакции пациента несколько озадачили опытного санитара. За время процедуры существо, раньше безмолвно сосавшее палец, окончательно вернулось к жизни.
— Это, чё за зона, в натуре! Кума тащи сюда! Завтра Генеральному малява пойдет! Ответишь за беспредел! Градус давай, начальник!
Услышав, какого монстра он «вернул к жизни», Игорь Николаевич бочком вышел из туалета и тихо лег в кровать. Засыпая, он гордо назвал себя Франкенштейном.
Глава 35
НЕГР В ТЕМНОЙ КОМНАТЕ
Поездка в Сертолово-2 результатов не дала. Сумасшедший травматолог сгинул в необъятных болотах ленинградчины. А с ним и надежда отыскать Тампука. Виктория Борисовна устало вошла в квартиру. Слава Богу! Теперь — ванна, еда, сон.
Она подошла к вешалке, где все еще висело пальто Мананги, вздохнула и повесила рядом свое. Женщина механически перемещалась по квартире, раскладывая вещи. Предвкушение отдыха истомой разливалось по всему телу. Она зашла в ванную, скинула халат и включила воду.
Забыть, успокоиться, отключиться не удалось. Чувства оказались сильнее навыков. Вот так же несколько дней назад она стояла у зеркала, а на диване в гостиной мирно посапывал Мананга... Виктория Борисовна намочила ладонь и провела по лицу.
— Старею.
Чем «взял» ее этот улыбчивый чернокожий мальчишка, она не знала, да и не хотела знать. Хана тряхнула головой, энергично встала, накинула халат. В движении было легче. Повинуясь интуитивному порыву, она снова подошла к вешалке. Пальто чернокожего друга, хранящее грязные следы контакта с российской медициной, висело, беззащитно и нежно прислонившись к одежде Виктории Борисовны. Она стряхнула ладонью высохшую грязь.
— Среди трупов тебя не было — уже хорошо. Значит, либо они взяли тебя с собой, либо ты сбежал сам. Ну, насчет сбежал, я перехватила... — она посмотрела на перепачканные гипсом ботинки, стоящие на полке под вешалкой. Один из них, тот, что сумасшедший эскулап привязал к гипсу, из темно-коричневого превратился в белый. — Вот гады! Мало что нога после них не ходит, так еще и обувь до кучи испортили...
Виктория Борисовна взяла ботинок и, осматривая со всех сторон, покрутила перед глазами. Внутри что-то шевельнулось.
— Неужто мышь? — Виктория Борисовна резко засунула туда руку, но ожидаемого мягкого и теплого шерстяного комочка не нащупала. Вместо этого ботинок родил на свет кожаный мешочек с чем-то круглым и твердым.
С минуту Хана рассматривала находку.
— И из-за этого — весь сыр-бор? Куда мир катится? Поймаю — и засуну им это в задницу, — уверенно произнесла женщина. — Ты, не против, пацан? — она легонько ткнула кулаком в пальто Мананги.
Она приняла ванну, поела на скорую руку и быстро уснула. Сон ее был глубоким и спокойным.
На следующий день Виктория Борисовна и Файнберг возобновили поиски Мананги. Профессор предпринимал трудоемкие походы по городу, невзирая на мокрый снег и грязь под ногами. Он месил ее, пробираясь в давке утренних и вечерних «пиковых» часов, с упорством ползущего по камням на нерест лосося. В деканате и общежитиях мединститута, в больницах и травмпунктах он ориентировался прекрасно, но это не помогало. Нигериец не желал ни учиться, ни лечиться. Хотя как положительный факт следовало отметить, что и в моргах его не видели. К исходу третьего дня медицинские учреждения, фантазия и силы Виктора Робертовича иссякли. Профессор сел в любимое кресло, вытянул ноги и сказал:
— Витя, по-моему это бесполезно. Предлагаю поиски приостановить и немного поспать.
Виктория Борисовна молча кивнула. Она искала Тампука по своим каналам и своими методами. Эффект был тот же, что и у профессора. Никаких следов пребывания в городе Мананги О. П. не нашлось. Это было все равно что искать негра в темной комнате, когда его там нет. Но дело было даже не в этом. Последние дни она чувствовала к себе чей-то жгучий интерес. Неизвестно почему на горизонте опять замаячили наблюдатели. С ее навыками засечь их было несложно, хотя уровень был серьезный. Даже слишком. Зачем родной Конторе понадобилось отряжать по ее душу Жернавкова и компанию, оставалось неясным.
Найденный амулет ситуации не прояснил. В мешочке действительно был простой булыжник, без каких бы то ни было претензий на благородное происхождение. Тем не менее филеры следовали за ней, как приклеенные. День теперь приходилось начинать с ухода от «наружки», а заканчивать поиском подслушивающих устройств. Контрольные метки на дверях неизменно свидетельствовали, что в квартиру никому проникнуть не удавалось. Замок, сделанный на заказ, держался стойко, как последний спартанец.
Глава 36
КАПКАН ДЛЯ НАСЕКОМОГО
После провала операции в «Панацее» Артур Александрович Кнабаух впервые в жизни опустил руки. Неудачи на его пути встречались и раньше. Но чтобы столько сокрушительных фиаско подряд... Депрессия длилась два дня. Известие об исчезновении Бая со всей бригадой пришло внезапно. Мозгу сразу стало легче. Оставалось найти Паука. Но единственной нитью ведущей к нему был Витя-Хана.
Связываться с безжалостным профессионалом было страшно. Особенно после рассказа уцелевшего в «Панацее» москвича про человека в белом халате и с окровавленными руками. Парня трясло от пережитого ужаса, губы бледными лягушками прыгали на желтоватом потном лице. Нагоняя жути, наблюдатель, следивший за домом Вити-Ханы, докладывал, что тот, невозмутимо улыбаясь, вернулся домой с женщиной, судя по походке, вдвое моложе его.
«Вот это нервы!» — подумал Мозг с пугливым восхищением. То, что человек преклонных лет играючи расправился с толпой хорошо обученных мужиков, потрясло его не меньше, чем потребность в женщине после этого. Сам Артур Александрович после стрессовых ситуаций утрачивал потенцию на несколько дней.
Однако в результате смертельно опасной слежки, пущенной за Файнбергом, выяснилось, что тот сам ищет негра и Паука. Это меняло все. Получалось, пахан где-то залег, набираясь сил и, конечно, вынашивая планы мести. Такой расклад Мозга не устраивал никоим образом. Нужно было срочно вычислять логово беглеца и брать теплым. Или, на худой конец, холодным. Но чем скорее, тем лучше.
Мысли Кнабауха вернулись к началу всей истории. Впервые Витя-Хана появился в квартире, где люди Бая пытались добыть камень, действуя грубыми, так сказать, шахтерскими методами. Но почему профи влез в это дело? Артур Александрович в который раз вставил в магнитофон кассету с видеозаписью событий, зафиксированных камерой на лестничной клетке. Вот в квартиру заходят двое боевиков, третий ждет на площадке... Стоп! Мозг порывисто поднялся с места. Трое!
На память Артур Александрович пожаловаться не мог. То, что двое покинули место происшествия, тщательно укрытые простынями с головой, он помнил твердо. А вот судьба третьего как бы растворилась в атмосфере произошедших с его подельниками перемен. Вроде бы, от увиденного в квартире тот тронулся умом. В ушах Кнабауха, как наяву, прозвучал голос старого кадровика: «Это же Витя-Хана!..» Непрошеный страх мазнул по сердцу холодной липкой лапой, стало зябко. Артур Александрович тряхнул головой, отгоняя наваждение. От встряски в мозгу что-то прояснилось, и пробел в памяти заполнился. Точно — третий действительно сошел с ума. Поэтому и выпал из поля зрения в суматохе.
