наиболее храбрых северян осталось с ними.

— По крайней мере разделались с Гришнаком, — сказал Углук.

Многие изенгардцы тоже с тревогой поглядывали на юг.

— Я знаю, — ухмыльнулся Углук. — Проклятые лошадники учуяли нас. Это твоя вина, Снага. Тебе и другим разведчикам следовало бы отрубить уши. Но мы бойцы, мы поедим лошадиного мяса, а может, и чего-либо получше.

В этот момент Пиппин увидел, что кто-то из орков указывает на восток. С этого направления доносились хриплые крики. И вот снова появился Гришнак, а за его спиной несколько десятков длинноруких и кривоногих орков. На их щитах был нарисован красный глаз. Углук пошел им навстречу.

— Значит вы вернулись? — спросил он. — Подумали немного?

— Я вернулся, чтобы проследить за выполнением приказа и чтобы пленники были в безопасности, — ответил Гришнак.

— Неужели? — усмехнулся Углук. — Напрасные усилия. Я сам прослежу за выполнением приказа. А еще для чего ты вернулся? И ты убежал второпях. Забыл что-нибудь.

— Я забыл дурака, — фыркнул Гришнак. — Но с ним осталось несколько крепких парней, которых мне жаль. Я знал, он заведет их в беду. Я пришел помочь им.

— Великолепно! — засмеялся Углук. — Но если у тебя нет мужества для борьбы, ты выбрал неверный путь. Твоя дорога в Лугбург. Белокожие приближаются. Что случилось с твоим драгоценным назгулом? Или под ним подстрелили другую лошадь? Если ты привел его с собой, это может оказаться полезным. Или он ни на что ни способен?

— Назгул, назгул, — сказал Гришнак, дрожа и облизывая губы, как будто у этого слова был неприятный вкус. — Ты говоришь о том, чего не понимаешь, Углук. Назгул! Ах! Однажды ты пожалеешь, что сказал это. Обезьяна! — выпалил он. — Ты должен знать, что назгул — это зрачок великого глаза. А крылатый назгул, пока еще нет. Он позволит им показаться по эту сторону реки, но не скоро. Они для войны — и для других целей.

— Похоже ты много знаешь, — сказал Углук. — Больше, чем хорошо для тебя, я думаю. Но пусть в Лугбурге думают как да почему. А тем временем урук-хей, как всегда, выполнят грязную работу. Не дрожи здесь! Собери свою толпу! Остальные свиньи убежали в лес. Тебе лучше последовать за ними. Ты не вернешься к Великой Реке живым.

Изенгардцы схватили Мерри и Пиппина и потащили их на спинах. Отряд снова выступил. Они шли час за часом, останавливаясь только для того, чтобы передать хоббитов своим свежим носильщикам. То ли потому что они были быстрее и сильнее, то ли по какому-то плану Гришнака, изенгардцы обогнали вскоре орков из Мордора, и отряд Гришнака сомкнулся сзади. Скоро они начали догонять и ранее ушедших северян. Лес приближался.

Пиппин весь был в синяках, одежда его изорвалась, голова болела; рядом он видел грязные челюсти и волосатые уши несшего его орка. Прямо перед ним были согнутые спины, крепкие толстые ноги, поднимающиеся и опускающиеся: вверх-вниз, вверх-вниз, безостановочно, как будто они были сделаны из проволоки и рога; они отбивали кошмарные секунды бесконечного времени.

В полдень отряд Углука догнал северян. Они тащились в ярких лучах зимнего солнца светившего с бледного холодного неба; их головы были опущены, языки высунуты.

— Личинки! — насмехались изенгардцы. — И вас сварят. Белокожие поймают вас и съедят. Они приближаются!

Крик Гришнака показал, что это была не просто насмешка. Показались всадники, очень быстро приближавшиеся; они были еще очень далеко, но быстро нагоняли орков, надвигаясь, как прилив на песчаный берег.

Изенгардцы побежали с удвоенной скоростью, что удивило Пиппина, который думал, что у них нет больше сил. Солнце садилось за туманные горы: тени потянулись по земле. Солдаты Мордора подняли головы и то же прибавили в скорости. Лес был темным и близким. Они уже миновали несколько одиночных деревьев. Местность начала подниматься все более круто, но орки не останавливались. Углук и Гришнак кричали, подгоняя их и выжимая из них последние силы.

— Они убегут, — подумал Пиппин. Он попытался повернуть голову, чтобы посмотреть назад. Всадники, скакавшие с востока, уже почти нагнали последних орков. Солнце отражалось от их шлемов и копий, сверкало в их светлых развевающихся волосах. Они окружили орков, не давая им рассеяться и тесня их вдоль линии реки.

Пиппин не знал, к какому народу они принадлежат. Он пожалел теперь, что слишком мало узнал в Раздоле, слишком мало внимания обращал на карты; но тогда казалось, что руководство путешествием находится в опытных руках; он не думал, что когда-нибудь будет отрезан от Гэндальфа и от Бродяжника, и даже от Фродо. Все, что он мог припомнить о Рохане, было то, что конь Гэндальфа — Обгоняющий Тень — происходил из этой земли. Это звучало обнадеживающе.

«Но откуда они узнают, что мы не орки? — подумал он. — Не думаю, чтобы они когда-нибудь слышали здесь о хоббитах. Мне следовало бы радоваться тому, что эти орки, по-видимому, будут уничтожены, но я хотел бы спастись сам».

Было весьма похоже, что он и Мерри будут убиты вместе со своими похитителями, и люди Рохана даже не будут подозревать об их присутствии. Некоторые из всадников оказались лучниками, искусно стрелявшими со скачущих лошадей. Они на ходу стреляли в орков, и те начали падать. Орки начали яростно отстреливаться, не осмеливаясь остановиться, но всадники быстро ускакали за пределы досягаемости стрел орков. Так происходило много раз, и однажды стрелы упали среди изенгардцев. Один из них, как раз перед Пиппином, упал и больше не поднялся.

Ночь подошла, а всадники не приближались для битвы. Много орков погибло, но оставалось не менее двух сотен. В сумерках они подошли к холму. Окраины леса были совсем близко, не далее чем в полумиле, но они не могли идти дальше. Всадники окружили их. Небольшой отряд не послушался команды Углука и попытался убежать в лес; потом из всего отряда вернулось лишь трое.

— Ну, вот мы и пришли, — насмехался Гришнак. — Отличное руководство! Надеюсь, что великий Углук поведет нас и дальше.

— Посадите невысокликов! — приказал Углук, не обращая внимания на Гришнака. — Ты, гагдаш, возьмешь еще двоих и будешь их охранять. Их не должны убить, даже если грязные белокожие прорвутся внутрь. Понятно? Пока я жив, они мне нужны. Но они не должны кричать, и их не должны освободить. свяжите им ноги.

Последняя часть приказа была безжалостно выполнена. Но Пиппин обнаружил, что впервые он оказался рядом с Мерри. Орки издавали сильный шум, крича и лязгая оружием, и хоббиты умудрились немного пошептаться.

— Мне это не нравится, — сказал Мерри. — Я вряд ли смог уползти, даже если бы был свободен.

— Лембас! — прошептал Пиппин. — Лембас. У меня есть немного. А у тебя? Мне кажется, что они отобрали у нас только мечи.

— Да, у меня есть сверток в кармане, — ответил Мерри, — но лембас, должно быть, раскрошился на крошки. И я не могу дотянуться ртом до кармана.

— И не нужно. Я… — Но тут свирепый пинок убедил Пиппина в том, что их стражи начеку.

Ночь была холодной и тихой. Вокруг холма, на котором находились орки, горели сторожевые костры — их золотой блеск в темноте образовывал кольцо. Костры находились на пределе досягаемости выстрела из большого лука, но всадники не показывались на фоне огня, и орки потратили много стрел пока Углук не остановил их. Всадники не подавали ни звука. Позже ночью, когда луна вышла из дымки, их изредка можно было увидеть — они двигались за кострами в своем безостановочном патрулировании.

— Они ждут солнца, будь они прокляты! — проворчал один из охранников. — Почему бы не собраться вместе и не прорваться? Хотел бы я знать, о чем думает этот старый Углук.

— Сейчас узнаешь! — выпалил Углук, выступая из темноты. — Ты считаешь, что я вообще не думаю? Разрази тебя гром! Ты хуже всей этой толпы, хуже личинок и обезьян из Лугбурга. Ничего хорошего не выйдет из нападения на них. Их слишком много, они быстры и прикончат нас.

Эти личинки способны лишь на одно: они видят в темноте, как кошки. Но белокожие видят ночью

Вы читаете Две башни
Добавить отзыв
ВСЕ ОТЗЫВЫ О КНИГЕ В ИЗБРАННОЕ

0

Вы можете отметить интересные вам фрагменты текста, которые будут доступны по уникальной ссылке в адресной строке браузера.

Отметить Добавить цитату