осматривал ступени.
— Я совершенно уверен, что хоббиты были здесь, — сказал он. — Но здесь есть и другие следы, очень странные следы, которых я не понимаю. Вряд ли мы можем увидеть оттуда что-нибудь, что могло бы определить, куда они пошли.
Он огляделся, но не увидел ничего, что могло бы ему помочь. Скала глядела на юг и восток, но лишь на восток открывался с нее широкий вид. Здесь видны были кроны деревьев, уходившие рядами к равнинам, откуда они пришли.
— Мы сделали большой круг, — сказал Леголас. — Мы все могли бы безопасно прийти сюда, если бы оставили Великую Реку на второй или третий день и двинулись прямо на запад. Мало кто может предвидеть, куда приведет его дорога, пока он не прийдет к ее концу.
— Мы вовсе не хотели идти к Фэнгорну, — сказал Гимли.
— Однако мы здесь — и пойманы в ловушку, — резюмировал Леголас. — Смотрите!
— На что смотреть? — спросил Гимли.
— Вон туда, меж деревьев.
— Куда? У меня не эльфийское зрение.
— Говорите тише! Смотрите! — указал Леголас. — Под деревьями, там, откуда мы пришли. Это он. Разве вы не видите, как он переходит от дерева к дереву?
— Вижу, теперь вижу, — прошептал Гимли. — Смотрите, Арагорн! Разве я не предупреждал вас? Там старик. Весь в грязных серых лохмотьях, поэтому я и не увидел его сначала.
Арагорн взглянул и увидел медленно движущуюся согнутую фигуру. Старик был недалеко. Он был похож на нищего, устало бредущего, опираясь на грубый посох. Голова его была опущена, и он не глядел на путников. В других землях они бы приветствовали его добрыми словами, но тут они стояли молча, испытывая чувство странного ожидания: приближалось что-то, полное скрытой силы — или угрозы.
Гимли широко раскрытыми глазами смотрел на приближающуюся фигуру. Затем неожиданно, не способный уже сдержаться, он закричал:
— Ваш лук, Леголас! Согните его! Готовьтесь! Это Саруман. Не позволяйте же ему говорить, иначе он околдует нас. Стреляйте!
Леголас взял лук и медленно, как бы преодолевая сопротивление, согнул его. В руке он держал стрелу, но не накладывал ее на тетиву. Арагорн стоял молча, лицо его было напряженным и внимательным.
— Чего вы ждете? В чем дело? — свистящим шепотом спросил Гимли.
— Леголас прав, — спокойно сказал Арагорн. — Мы не можем стрелять в старика без всякого повода, как бы мы не опасались… Смотрите и ждите!
В этот момент старик пошел быстрее и с неожиданной быстротой подошел к подножью скальной стены. Тут он неожиданно посмотрел вверх, а они стояли неподвижно, глядя вниз. Не раздавалось ни звука.
Они не видели его лица: на нем был капюшон, а поверх капюшона — шляпа с широкими полями, так что лицо его было в тени, кроме кончика носа и серой бороды. Но Арагорну показалось, что он уловил блеск острых и проницательных глаз из-под шляпы.
Наконец старик прервал молчание.
— Наконец-то мы встретились, друзья, — проговорил он мягким голосом. — Я хочу поговорить с вами. Вы спуститесь или мне подняться к вам? — И, не дожидаясь ответа, он начал подниматься.
— Ну! — воскликнул Гимли. — Стреляйте в него, Леголас!
— Разве я не сказал, что хочу поговорить с вами, — сказал старик. — Опустите лук, мастер эльф.
Лук и стрела выпали из рук Леголаса, руки его повисли.
— А вы, мастер гном, уберите руку с рукояти топора. Подобные аргументы вам не понадобятся.
Гимли стоял неподвижно, как камень, глядя на старика, который резво, как горный козел, взбирался по грубым ступеням. Вся усталость, казалось, покинула его. Когда он ступил на площадку, на короткое мгновение, чтобы быть в этом уверенным, мелькнуло что-то белое, как будто под серыми лохмотьями скрывалась белая одежда. Стояла тишина, только дыхание со свистом вырывалось у Гимли.
— Мы встретились снова, говорю я! — сказал старик, подходя к ним. В нескольких шагах от них он остановился, глядя на них из-под капюшона. — И что же вы здесь делаете? Эльф, человек и гном, все одетые по-эльфийски. Несомненно, ваша история достойна внимания. Подобные вещи не часто встретишь.
— Вы как будто хорошо знаете Фэнгорн, — заметил Арагорн. — Это верно?
— Не совсем, — ответил старик, — на его изучение можно потратить множество жизней. Но я прихожу сюда время от времени.
— Можем ли мы узнать ваше имя и затем выслушать то, что вы скажете нам? — спросил Арагорн. — Утро проходит, а у нас срочные дела.
— Я уже сказал то, что хотел: что вы здесь делаете и какова ваша история? Что касается моего имени… — Он засмеялся и смеялся долго и негромко. Арагорн почувствовал, что при этом звуке по телу его пробежал холодок, странная холодная дрожь — но он чувствовал не страх и ужас, скорее порыв холодного ветра или дождя, который разгоняет тревожный сон.
— Мое имя! — снова заговорил старик. — А разве вы не догадались? Вы слышали его раньше. Да, вы слышали его уже. Но давайте ваш рассказ.
Три товарища стояли молча и ничего не отвечали.
— Некоторые усомнились бы в том, стоит ли ваше дело рассказа, — сказал старик. — К счастью, я кое-что о нем знаю. Вы идете по следам двух молодых хоббитов. Не смотрите так, будто никогда не слышали о хоббитах. Слышали, и я слышал. Они взбирались сюда позавчера и встретили тут кое-кого, кого не ожидали встретить. Удовлетворит ли это вас? Или вы хотите узнать где они сейчас? Ну, ну, может, я сумею сообщить вам кое-какие новости. Но почему мы стоим? Видите ли, ваше дело теперь уже не такое срочное, как вы считали. Давайте посидим немного.
Старик повернулся и пошел к груде камней у стены углубления. Немедленно, как будто освободившись от заклинания, все зашевелились и задвигались. Гимли ухватился за рукоять топора. Арагорн выхватил меч, а Леголас подобрал лук.
Старик, не обращая на это внимания, наклонился и сел на низкий плоский камень. При этом его серый плащ распахнулся, и все увидели, что он одет в белое.
— Саруман! — воскликнул Гимли, делая шаг вперед с понятым топором. — Говори! Отвечай, куда ты спрятал наших друзей! Что ты сделал с ними? Говори, или я сделаю в твоей шляпе такую дыру, что даже колдуну трудно будет заделать ее!
Старик оказался слишком проворен для Гимли. Он вскочил на ноги и прыгнул на вершину большого камня. Тут он стоял, сделавшись неожиданно очень высоким, возвышаясь над ними. Он поднял свой жезл, и топор выпал из руки Гимли и со звоном упал на камни. Меч Арагорна, зажатый в неподвижной руке, сверкнул внезапным пламенем. Леголас закричал и выпустил в воздух стрелу, которая исчезла в вспышке пламени.
— Митрандир! — кричал эльф. — Митрандир!
— Доброй встречи, снова говорю я, Леголас, — сказал старик.
Все смотрели на него. Волосы его были белы, как снег при солнечном свете; сверкала белизной вся его одежда; глаза под густыми бровями были яркими, отбрасывая лучи, как солнце; во всей его фигуре выражалась власть. Они стояли и не могли сказать ни слова, пораженные удивлением, и радостью, и страхом.
Наконец Арагорн зашевелился.
— Гэндальф! — сказал он. — Вы вернулись к нам, когда не было никакой надежды, вернулись в крайней необходимости. Что за вуаль опустилась на мои глаза? Гэндальф!
Гимли ничего не сказал, но опустился на колени, заслонив глаза.
— Гэндальф! — повторил старик, как бы вспоминая давно забытое слово. — Да, таково было имя. Я
