— Ты говоришь «вы», — отметил я. — Хочешь, чтобы «мерседес» вел я?
— Ты или Макс.
— Как я узнаю, что пора перегораживать магистраль?
— У меня есть две портативные рации. Я подам сигнал. Кук поедет со мной. Макс — с тобой.
Куки отодвинул тарелку и вновь наполнил стакан.
— Тебе не кажется, что они уже ищут нас? Не забывай, они засекли нас у кафе.
— Пусть так. Но они знают, что мы в Восточном Берлине, практически у них в руках, поэтому у них наверняка притупится бдительность. Кроме того, это единственный шанс перехватить этих парней из УНБ в чистом поле. Едва ли будет проще выковыривать их из здания МНБ. Не думаю, что такое нам по силам.
Мы услышали, как пятью этажами ниже хлопнула дверь.
— Должно быть, Макс. — Мы подождали, пока шаги приблизятся к двери. Стук. Пауза. Три быстрых удара. Падильо подкрался к стене у двери. — Макс?
— Ja[24].
Падильо отпер дверь, открыл, чтобы впустить высокого сутуловатого мужчину, лет под тридцать, в роговых очках на могучем, свернутом на сторону носу. Взгляд синих глаз пробежался по мне, потом по Куки. Он был в плаще цвета морской волны и серой широкополой шляпе. Пожал руку Падильо, который представил его как Макса Фесса. Мы обменялись рукопожатием, и он отошел к Марте, мывшей посуду, обнял ее за плечи.
— Мне очень жаль, — проговорил он по-немецки. — Действительно, жаль. Хороший был человек.
Она чуть улыбнулась, кивнула и вновь занялась посудой.
— Ты уже слышал? — спросил Падильо.
Макс пожал плечами.
— По западному радио. Полиция разыскивает некоего герра Маккоркла. В последний раз его видели на КПП на Фридрихштрассе. Вместе с герром Бейкером. Более ничего. Уитерби назвали британским бизнесменом. — Его брови взлетели вверх, он улыбнулся. — Полагаю, они не погрешили против истины.
— Что ты узнал? — поинтересовался Падильо.
— Они прилетают завтра в полдень. Их встретит машина — чешская «татра». Их передадут одному сотруднику КГБ и двум — МНБ. Они поедут в министерство на Норменштрассе. Я не упомянул шофера.
— Во сколько тебе все это обошлось?
— Дорого. Пятьсот западногерманских марок.
— Возьми. — Падильо вытащил из кармана толстую пачку, отсчитал пять банкнот по сто марок каждая.
Макс сунул их в карман.
— Я отвезу Марту домой. У нее сегодня тяжелый день.
Падильо кивнул, и Макс помог девушке надеть зеленое кожаное пальто.
— Я вернусь в девять утра. И привезу Марту. — Он кивнул нам всем, и они отбыли. Девушка с нами не попрощалась.
Мы обговорили, но не один раз, а, наверное, десять. К двум ночи мы уже валились с ног от усталости. Я лег на кровать и мгновенно заснул. Снились мне замки, которые не отпираются, двери, не желающие открываться, и машины, не двигающиеся с места, как бы сильно я ни давил на педаль газа.
Глава 12
Я проснулся от звука воды, льющейся в кастрюльку. Падильо стоял у раковины. Потом поставил полную кастрюльку на конфорку и включил плиту. Я взглянул на часы. Половина седьмого. Оставалось лишь гадать, светит ли солнце или идет дождь, поскольку окна чернели рубероидом. Впрочем, едва ли это имело какое-то значение. Я поднялся, подошел к столу, сел. Куки спал на дальней кровати.
— На завтрак у нас растворимый кофе. И тушенка, если хочешь, — предложил Падильо.
— Могу и обойтись. — Я потянулся.
— Расскажи поподробнее о Маасе и его тоннеле.
— За пять тысяч баксов он готов провести нас под землей. Куки привез деньги вчера вечером, как я тебе и говорил. Вот карта, — из внутреннего кармана я извлек конверт и бросил на стол.
Падильо взял конверт, вытащил карту, развернул ее, долго и внимательно изучал.
— Трудно сказать, где он находится. Телефонный номер у тебя?
Я кивнул.
Падильо прогулялся к плите, насыпал в две чашки по ложке растворимого кофе, налил кипятка, помешал, принес обе чашки к столу.
— Хочешь сахара?
— Если есть.
Он передал мне упаковку с двумя кусочками, я сорвал обертку, осторожно опустил сахар в кофе, размешал ложкой.
— Если днем все пройдет нормально, через Стену будем перебираться вечером.
— Вечером?
— В сумерках. Лучшее время, эффективность прожекторов минимальная. Мы используем один из способов, отработанных Уитерби. Марта все подготовит в Западном секторе. Если этот вариант не пройдет, придется скорее всего звонить Маасу. Его цена не слишком высока, знаешь ли.
— И Куки того же мнения. Ты думаешь, дело выгорит?
— Не знаю. Клянусь Богом, не знаю. Все это обходится мне слишком дорого. Заменить Уитерби ой как нелегко. Я никак не могу свыкнуться с мыслью, что он мертв.
— Я знал его недостаточно хорошо, но по всему чувствовалось, что он — мужчина самостоятельный, привыкший принимать решения, ни на кого не оглядываясь. Наверное, в какой-то момент он переступил черту допустимого риска.
— А ты нет?
— Не хочу и думать об этом. А если задумаюсь, то вернусь к кровати и улягусь, укрывшись с головой. Даже не знаю, смогу ли я хоть чем-то тебе помочь.
Падильо взял у меня очередную сигарету.
— Сможешь. Возможно, я буду использовать тебя и в дальнейшем. У тебя неплохие задатки.
— Вот уж нет. Это последнее дело Маккоркла. Берлинский лис удаляется на заслуженный отдых.
Падильо усмехнулся и встал.
— Пора поднимать Кука. — Он прошел к дальней кровати, потряс Кука за плечо. Тот перекатился на живот и зажал голову руками.
— Одно утро, — простонал Куки. — Хоть одно утро без похмелья.
— Выпей кофе, — крикнул я. — Возможно, вторая чашка даже удержится у тебя в животе.
Куки проследовал в сортир. Вернулся еще более бледным. Наклонился над раковиной, плеснул воды в лицо, затем плюхнулся на табуретку у стола. Падильо поставил перед ним чашку кофе.
— Сахар?
— У меня есть свой.
Он достал фляжку, отвинтил крышку, жадно глотнул виски. По его телу пробежала дрожь. Он запил спиртное кофе. И расцвел прямо на глазах.
— Составишь мне компанию? — Куки протянул фляжку Падильо.
— Спасибо, Кук, не хочу. Я редко пью раньше девяти.
Куки кивнул и добавил в кофе солидную порцию виски.
— А теперь перейдем к делу, — скомандовал Падильо и расстелил перед нами карту Берлина.
Детали предстоящей операции мы уточняли до девяти утра, пока не услышали, как внизу хлопнула
