вытащил из шва куртки две крупных купюры, что две недели назад с оказией передал Димон, засунул деньги во внутренний карман пиджака. Разорвав подкладку, достал письмо Кольки Шубина сестре Даше и затертую фотографию. Он переоделся в сорочку, настолько заношенную, что на манжетах повисла бахрома из гнилых ниток, и темный костюм. Такие клифты носили лет десять назад. Пиджак тесноват в плечах, штаны, напротив, широки в поясе, едва держатся на заднице, а вот стоптанные опорки как раз по ноге. Одежда мятая, пропахла хлоркой, зато дырок на видных местах вроде бы нет.
Через полчаса Кот получил документы на имя Николая Огородникова и немного денег на дорогу.
— Прощайте, — сказал Кот лейтенанту.
— Все говорят «прощайте», — лейтенант открыл дверь, сделанную из арматурных прутов, пропустил Кота в узкий коридорчик, упиравшийся в другую дверь, обитую оцинкованным железом. — А через полгода выясняется, что правильно было сказать: до свидания.
— Со мной такого не случится.
— Не случится, как же, — лейтенант хмыкнул и подтолкнул Кота в спину, мол, шагай до конца коридора. — Зарекалась свинья на траву не ссать.
Щелкнул электронный замок, железная двери приоткрылась. И Кот, толкнув ее плечом, сделал шаг из неволи на свободу. Он стоял на высоком крыльце вахты и озирался по сторонам. Внизу стояли три навороченные иномарки, несколько парней и девчонок, одетых так, как одеваются по большим праздникам. Они разом, будто по команде, повернули головы. Взгляды сошлись на Коте, как лучи прожекторов. Уже через мгновение публика, ожидавшая выписки одного из местных авторитетов, потеряла интерес к плохо одетому человеку.
— Не наш кандидат, — сказал кто-то.
— Не наш, — как эхо повторил другой парень и крикнул. — С выпиской, братан.
Кот помахал в ответ рукой. Парни и девки, не сговариваясь, решили про себя, что перед ними какой-то работяга, укравший с родного завода килограмм гвоздей или пару мешков цемента. Или бытовик, по пьяни пырнувший ножом занудливую супругу, пытавшуюся отучить его от пьянства. Кот, спустившись с высокого крыльца, взял курс направо, вверх по улице.
Спросив дорогу у первой встречной женщины, Кот повернул к площади, откуда только что отошел рейсовый автобус до вокзала. Следующий, если верить расписанию, подойдет только через два с половиной часа. Потоптавшись на остановке, Кот завернул в магазин, тесный и темный, похожий на крысиную нору, взял пару пачек курева, бутылку пива и пакетик с картофельными чипсами. Он присел на пустую скамейку под высоким пыльным тополем, глотнул пива из горлышка, прикурил сигарету.
На поселковой площади ни людей не машин, только мальчишка-велосипедист нарезает восьмерки возле здания клуба, рассматривает афишу и все никак не уезжает. На минуту Коту показалось, что на свете сейчас нет человека счастливее, чем он. Что человеку нужно для счастья? Вечный вопрос, и нет на него ответа. Что касается Кота, ему хватило бы немного солнца, курева и сознания того, что тебя где-то ждут. Наверное, Димон Ошпаренный уже заказал столик в каком-нибудь приличном кабаке. Они посидят, вспомнят золотые дни молодости, и Кот решит для себя, что делать дальше, как жить. Но это не сейчас, позже.
Когда на площади появилась бордовая «девятка» с ржавым пятном на правом крыле, Кот поднялся на ноги, махнул рукой. Водила тормознул, спросил куда ехать и сколько платит пассажир.
— Договоримся о деньгах, — Кот поставил на асфальт пустую бутылку, залез на переднее сидение. — Не обижу.
Сидевший за рулем мужик, улыбнулся и тронул машину с места.
— Я смотрю, незнакомое лицо, — сказал он. — Ты не иначе, как только откинулся.
— Точно, — кивнул Кот. — Почти четыре года отбомбил, как с куста.
— Поздравляю. Говорят, сейчас из колонии пачками выпускают тех, кто под амнистию подошел.
— Ну, так уж и пачками, — покачал головой Кот.
Водила, мужик с простым открытым лицом и голубыми чуть навыкате глазами, располагал к себе. Дело немного портил косой шрам поперек верхней губы. Видно, след от писки или выкидухи. И еще в глаза бросалась татуировка на внешней части правой руки. Олень на фоне восходящего солнца, значит, отбывал срок на северах.
— Всего-то семерых и пустили.
— Смолой не поделишься? — спросил Резак. — А то сигареты дома оставил.
— Кури, — Кот раскрыл пачку. — А ты, я смотрю, тоже на хозяина работал?
— Приходилось, — не стал отнекиваться Резак и тут же приврал. — Но это было давно. И далеко отсюда. А я смотрю, стоит на остановке свой человек. Думаю, надо бы подбросить. Куда направляешься, если не секрет?
— В Москву, — ответил Кот. — По ходу у меня там приятель. Старый дружбан. С ним для начала хочу встретиться, а там посмотрим.
— Что за дружбан?
Когда подъехали к станции, Резак много знал о Коте и его планах на ближайшие дни. Этот фокус со случайным знакомством в машине — штука рискованная. Кот уже срисовал его внешность и при встрече в Москве, якобы случайной встрече, может понять, что к чему. Но идти на дело и не провести никакой разведки — вдесятеро опаснее. Сейчас Кот, увидевший перед собой большой свободный мир, все равно что под наркозом. И со случайным водилой, которого видит первый и последний раз в жизни, он ботает откровеннее, чем с попом на исповеди.
Через полчаса Резак высадил пассажира у здания вокзала, развернулся и загнал машину в узкий переулок, где помещалось кафе «Юность». До Москвы пилить прилично, поэтому надо подкрепиться на дорогу. Заняв свободный столик, Резак, торопясь, проглотил две порции тушеного мяса, выпил бутылку шипучки и только тут подумал, что спешить некуда. Поезд до Москвы отправляется через полтора часа. Как ни крути, даже если в дороге случится поломка, он доберется до столицы гораздо раньше, чем туда допилит Кот.
Выигрыш во времени не помешает. На стоянке у Ленинградского вокзала его будет ждать Леня Паук, проверенный кент, с которым на зоне шесть лет горе мыкали, а на воле встречаются изредка. И все больше не по дружбе, по делам.
Офис Димона Ошпаренного помещался на пятом этаже бывшего секретного НИИ, теперь хозяева потеснились, сдав в аренду коммерческим организациям большую часть освободившейся площади. На входе Кот, назвав свою фамилию, сказал, что его ждет генеральный директор фирмы «Альянс-Сервис». Два охранника, плавающие в застекленной будке, словно рыбы в аквариуме, переглянулись и спросили документы. Вид мужика в поношенном костюме и стоптанных ботинках не внушал доверия.
— Парни, у меня нет документов, — ответил Кот. — Мне передали, что достаточно назвать фамилию. И меня пропустят.
Охранники затеяли долгую игру взглядами. Действительно, такая команда была. Но человек, назвавшийся Николаем Шубиным, выглядел немногим лучше обитателя бесплатной ночлежки. Люди в таких костюмах и туфлях, с прической «век воли не видать» никогда не переступали порога офиса.
— Ладно, начальству виднее, — сказал старший и, нажав зеленую кнопку, открыл турникет. — Проходите.
Секретарь Ошпаренного, женщина неопределенных лет в строгом деловом костюме, увидев посетителя, переступившего порог приемной, не выразила удивления. Просто ее лицо сделалось напряженным, глаза за стеклами очков потемнели от страха, а рука потянулась к тревожной кнопке, спрятанной под столешницей. Еще секунда — и она вызовет вневедомственную охрану. Но Коту хватило секунды.
— Я — Шубин, — скороговоркой выпалил он. — Друг вашего шефа.
— А-а-а, — секретарь обмякла в кресле. — Господи, как вы меня напугали.
— Неужели я такой страшный?
