домкраты, побросал в сумки инструмент. Китай и Рослый, сжимавший в руке монтировку, спрятавшись в зарослях шиповника, выглядывали из своего укрытия, не покажется ли с другой стороны дороги неизвестный, какой-нибудь нежданный гость. Чего доброго стукнется в дом. И потребуется его успокоить. Но все обошлось.
— Готово, — сказал Миха. — Все как в лучших домах Лондона. Нажимаешь на кнопку дистанционного управления, и бумер встал.
— Прошлый раз ты говорил то же самое, — ответил Китай. — А твоя машинка не сработала. И мы утерлись.
— В этот раз все проверено и перепроверено, — ответил Миха.
— В тот раз тоже все было перепроверено, — проворчал Китай. — А мы поимели не тачку, а полные штаны дерьма.
— Не гугни ты одно и тоже, — Миха повесил на плечо сумку с инструментом. — И тогда аппарат был в порядке. А батарейки дохлыми оказались.
Перебравшись тем же маршрутом через изгородь, двинули в обратную сторону. И не сразу нашли фургон, спрятанный за молодым березовым подлеском. Степа остался за рулем, остальные устроились в грузовом отсеке, Китай достал из-под сидения бутылку минеральной воды и пустил ее по кругу. Говорить было не о чем, оставалось только ждать. Разминуться с Костей или как там его, они не могли. Этот кадр с отремонтированными колесами должен проехать мимо них, потому что с трассы сюда вела только эта единственная дорога.
Китай, запретив включать музыку, вытащил карты, разобрал раскладной столик, но игра не пошла. Парни думали о предстоящем деле, отвлекались, Миха пытался травить анекдоты, но никто даже не улыбнулся. Китай знал по опыту, что время перед делюгой самое муторное, его надо просто пережить. Он глянул на часы, до вечера еще вагон времени. Но долго ждать не пришлось. Издалека послышался звук движка, видимо у тачки проржавел глушитель, пикап, проехавший мимо, гудел, как самолет, набиравший высоту.
— Ну вот, а ты боялась, — сказал Китай самому себе и перебрался на переднее сидение. — Вечер, ночь… Мать твою, и сутки прочь.
Парни побросали карты и закурили, сейчас не надо дергаться. Остается только ждать. Может быть, считанные минуты, может, час. Ясно, как только Костя установит колеса, он уезжает отсюда, не задержавшись ни одной лишней минуты. Торчать в этом старом клоповнике ему без мазы.
Китай не ошибся, потому что ошибался редко. Вскоре появился и исчез из виду ржавый пикап. Обратной дорогой он ехал еще медленнее, а глушак ревел, как турбина, готовый отвалиться.
Еще через четверть часа показался бумер.
Тачка шла довольно быстро. Китай мысленно перекрестился. Лишь бы водила не поехал в сторону города, там трасса довольно оживленная и асфальт хороший. Бумер легко оторвется от их фургона, под капотом которого всего-то восемьдесят две старые лошадки. А дистанционное управление действует на расстоянии не более ста метров. Если же чувак свернет в противоположную сторону, шансы — высокие. Дорога хоть и пустая, но такая хреновая, но на ней можно убить любую тачку. А Костя наверняка бережет свой новый бумер. Поэтому и скорость будет держать не выше шестидесяти.
— Ты чего стоишь? — Китай тронул водилу за плечо. — Дрыхнешь что ли? Поехали, живо.
Глава одиннадцатая
В эту минуту Костян не испытывал ни обиды, ни злости на Дашку. Все не заладилось с самого начала, так и дальше поехало. И неизвестно, сколько будет продолжаться эта проклятая полоса невезения, если вовремя не остановиться. Девчонка похожа на затравленного зверька, она не верит никому и даже самой себе. Она озлоблена на весь мир, думает только о том, как вытащить билет на свободу для брата.
Но Дашке не слишком везет в ее героических начинаниях. Видно, денег едва на хлеб хватает, а впереди — все та же пустыня, где не растут деревья с зелеными банкнотами вместо листьев. Вчера ее чуть было не прибрали местечковые братки, чудом она осталась жива. Но рано или поздно до нее дотянутся. Если, конечно, она, прочитав письмо Кольки, не сумеет сделать правильные выводы.
А суть письма ясная, как божий день: бросай все темные дела, сестренка, потому что у любой веревочки есть свой конец. Один день за колючкой, за высокими заборами, под автоматами вертухаев не стоит всех денег, которые можно срубить, занимаясь воровством и кидаловым. Простое и ясное письмо.
Доживая последние часы в больничке, Колька хотел сказать о главном, о том, что выстрадал сам, он хотел предостеречь единственную сестру от собственных ошибок. Впрочем, на чужих ошибках никто не учится. Так было и так будет. Пока не набьешь шишек на своем лбу, ни хрена не поймешь, даже если попадутся хорошие учителя. Где-то на мятой бумажке, спрятанной в потайном кармане пиджака, есть адрес дяди Миши Шубина. В ближайшем населенном пункте Кот купит конверт и отправит Колькино письмо по адресу дяди, а тот, прочитав, передаст племяннице.
Пусть так и будет. Кот сделал все, что мог, себя упрекнуть не в чем.
Странно, что до Дашки еще не дошла весть о смерти брата. Как бы не плутала казенная похоронка, письмо уже должно быть у адресата. И объяснений этой задержке нет.
На развилке Костян повернул в противоположную от города сторону, дорога оказалась такой ухабистой, будто по ней прошла танковая колонна, стесав гусеницами тяжелых машин весь асфальт. Пришлось немного сбавить скорость. Судя по карте, до поселка Волчанский с населением в полторы тысячи человек, всего-то полтора десятка верст. Там он бросит письмо в ящик. И дальше покатит в свое удовольствие, за поселком начинается приличная трасса в четыре ряда.
Долго ездить на приметном бумере, пусть даже на него есть левая доверенность, и номерные знаки Кот поменял еще в Москве, дело не самое безопасное. Надо подумать, как сбагрить машину, не вступая в контакт со старыми знакомыми перекупщиками. Через них попадешь на прицел легавым. Надо найти другой способ…
Встречных машин не попадалось, хвойный лес, подступивший близко к дороге, казался угрюмым и загадочным. Погруженный в свои мысли, Кот не озирался по сторонам и не заглядывал в зеркальце заднего вида, где уже можно было разглядеть видавший виды синий фургон «Мерседес».
Расстояние между машинами медленно сокращалось. Китай, сидевший на переднем пассажирском сидении, вертел в руках пульт дистанционного управления и шепотом матерился. Если Миха, помешанный на копеечной экономии, опять вставил в пульт дохлые батарейки, путь не обижается. Китай отходит его по горбешнику бейсбольной битой, а заодно уж, коли начал, разломает ему рожу.
Степа, сидевший за рулем, нервно закашлялся и сказал:
— До развилки остается километров пять или чуть больше. Тут самое подходящее место. Можно с дороги съехать и там…
— Да знаю, мать твою, — взвился Китай. — Бля, ты один что ли тут такой умный. Все уже обговорили. Хрена по десятому разу сопли перетирать.
Он оглянулся назад, отметив про себя, что парни в грузовом отсеке примолкли. Миха от волнения покусывал губу. Рослый обматывал правый кулак эластичным бинтом. Он всегда берег суставы на руках, но перчатками не пользовался, предпочитая бинт.
— Чего приуныли, парни? — спросил Китай.
— Да вот я все думаю, вдруг этот чувак при делах, — ответил Рослый. — По нашей глубинке простой фраерок не станет ездить на икс-пятом бумере. Похоже, за ним стоят серьезные ребята. Как бы нам не обосраться.
— Если кто из нас и обосрется, то этим человеком будешь ты, — Китай зло скривил губы. — Ты один и больше никто.
Степа продолжал медленно сокращать дистанцию, до бумера остается метров восемьдесят или того меньше. Скоро развилка. Тянуть больше нельзя, надо действовать. Китай на секунду закрыл глаза,
