— Боюсь, они вообще не смогут договориться, — Фейнман грустно усмехается. — Дикая демократия того типа, что установилась в Конфедерации, эффективна только в ситуациях средней степени сложности. В остальных случаях она неустойчива. Когда ситуация становится очень трудной, сразу же оказывается, что для каждого города своя рубашка ближе к телу, и общее благо куда-то отступает… Да вы и сами видели, как Конфедерация едва не рассыпалась… А когда ситуация слишком хорошая, как сейчас, все начинают беситься с жиру. Никто не хочет идти даже на крошечные уступки, пока без них можно обойтись…
Ага… Это господина Фейнмана после вина на философию развезло. Не надо было его шампанским натощак поить!
А Дымок его слушает — и все мрачнеет.
И тут наконец-то Янг к нам заглядывает.
Только вид у него вовсе не радостный. Похоже, прав Фейнман. Как всегда, впрочем…
Отвешивает Янг Дымку пару дежурных комплиментов — и сразу к делу. Начинает к Фейнману по поводу бывших дядюшкиных спутников подгребать. Мол, как лунная колония по поводу того, чтобы передать их Конфедерации? Там ведь не только спутники наблюдения, но и лазерные батареи. Если эти лазеры будут под контролем у конфедералов, они получат стратегическое преимущество перед имперцами: флаеры конфедералов смогут выходить из нижних слоев атмосферы, а имперские будут там заперты…
— Господин координатор, какие стратегические преимущества?! — Дымок от всей души возмущается. — Вы же можете сейчас добить императора без всяких хитростей, и почти без потерь!
За спиной Дымка Фейнман мрачно усмехается… Обречено так…
И точно.
— Видите ли, господа… — Янг глаза опускает. — Не все так просто. Император — это вовсе не страшный злодей. Он и его Империя — почти половина человечества. И без императора человечество просто не выжило бы во время войны с Дядюшкой и его дикими роботами. Да, методы императора подчас весьма специфичны, но… Но если придерживаться фактов, надо признать, что император спас человечество. И добивать его теперь, в момент его слабости… Это даже не подлость, это гораздо хуже — это будет настоящая ошибка! Угрожать Конфедерации император теперь не сможет. А если на человечество обрушится какая-то новая угроза… Кто знает, не окажется ли неоценимый опыт императора той палочкой- выручалочкой, что спасет все человечество еще раз?
Дымок от такой наглой лжи даже говорить разучился — только ртом по-рыбьи разевает. Да и я, наверно, не лучше выгляжу, благо со стороны себя не вижу… Это ж надо! Обозвать имперские ошейники, с рабством и всеми этими гарантированными самопожертвованиями — специфичными методами!
Дымок наконец в себя пришел, обрел дар речи.
— Какая угроза?! — возмущается.
Меня тоже чувства переполняют:
— Вы что, не понимаете, что если не добьете его сейчас, то через полгода он наберется сил и опять начнет вашу Конфедерация по швам распарывать?! Но только тогда у вас против него уже никаких козырей не будет! И тогда он вас точно додавит!
Дымок головой усердно кивает, меня поддерживая. Но Янг только кисло морщится и руками разводит.
— Господа, прошу меня извинить, — вежливую улыбку изображает. — Дела.
И только его и видели. Город-то его. И здесь он решает, с кем ему разговаривать.
Янг уже давно ушел, а Дымок все возмущается. Стокер и Анна кивают согласно, я тоже Дымку поддакиваю. Это надо же! Вместо того, чтобы добить императора, пока он почти разгромлен — конфедералы собираются дать ему передышку и время собраться с силами! Мазохисты они, что ли, эти президенты?!
И тут я на полкивка замер.
Фейнман почему-то не возмущается. Сидит в кресле тихо — и только улыбается грустно.
Тут и Дымок это заметил. К Фейнману на каблуках крутанулся — и начинает: почему Фейнман не пытается убедить Янга, что надо немедленно атаковать императора, пока он не перегруппировал свои силы и не подготовился к нападению Конфедерации?!
Но Фейнман только улыбается грустно.
— Дима, — говорит наконец очень мягко. — Не стоит понимать Янга так буквально. Я уверен, сам Янг целиком согласен с вашими аргументами…
— А тогда чего он! — Дымок возмущается.
Совсем по-детски. Так его это все возмутило, что даже матерого интела из себя строить забыл.
— Он координатор Конфедерации, — Фейнман объясняет терпеливо. — И у него есть свои заботы, свои правила игры, если угодно… Он один из самых разумных президентов Конфедерации. Но далеко не все президенты такие. Ваш Линский оказался единственным из двадцати с лишним правителей нейтральных городов, кто решился присоединиться к Конфедерации и открыто выступить против императора в критический момент. И Янг тоже почти одинок среди президентов Конфедерации. Не в его силах переубедить их. Максимум, что он может сделать — это сохранить Конфедерацию хотя бы в таком виде… И не забывайте, при этом он должен каким-то образом убедить народ своего города в правильности решения, принятого советом президентов. Да, президенты решили не добивать императора. Но реальная причина этого решения не в том, что Янг сказал нам. Это «внешний вариант», если угодно. То, как решение президентов будут объяснять обычным гражданам Конфедерации. Реальная же причина весьма прозаична. И даже, я бы сказал, кое в чем оправдывает решение совета президентов…
— И что же это за причина? — Дымок говорит запальчиво.
Да и мне не верится, что такую явную глупость можно чем-то оправдать. Добивать надо императора, и быстрее, пока он в себя не пришел!
— Все довольно просто. Если Конфедерация расправится с императором, нужно будет что-то делать и с имперскими городами. Уничтожить простых имперцев конфедералы не могут. Во-первых, они слишком гуманны для этого. Во-вторых, рядовые имперцы в самом деле не виноваты в действиях императора. Но хоть они и не виноваты, а просто снять с них ошейники и предоставить их самим себе Конфедерация не может. Имперцы не знают ничего, кроме ошейниковой вертикали власти. Как они смогут жить без ошейников?… У них тут же восстановится старая система. В том или ином виде, с другим императором или с несколькими удельными князьями — называйте как хотите, сути это не меняет. Фактически же у них восстановится прежний режим. И это хорошо, если прежний. Скорее всего, раздробленные города имперцев будут куда более агрессивны… Оставлять их самих по себе опасно. Но и ассимилировать их в себя Конфедерация тоже не может.
— Это почему же? — Дымок бурчит.
— Боюсь, Дима, это скорее народ Империи ассимилирует конфедералов, в два счета перемолов их демократические привычки. Имперцы десятилетиями жили в рабстве… Вы же встречались с императором? Наверно, знакомы с его взглядами? Хотя он любит прятать ложь за витиеватыми словесными кружевами и редко когда говорит честно, но в одном он прав. Изменить рабскую сущность человека невозможно. Превратить либерала в раба — запросто, но раба в либерала — невозможно. Рабство ближе к варварству, это куда более жесткая система. Скатиться в рабство можно за считанные годы, а вот быстро вернуться обратно к демократии — на это нужны десятилетия. Тем более, что большинство имперцев живут в рабстве уже далеко не первое поколение… Если Конфедерация попытается ассимилировать имперцев, она погрязнет в имперских традициях. Хорошо, если не скатится в рабство. Но в любом случае, это будет уже не прежняя, пусть и дико-демократическая, но все-таки демократическая Конфедерация.
— И президенты городов боятся этого? — Дымок хмурится. — Поэтому они решили оставить Империю непобежденной?
— Да, — Фейнман кивает. — Они не хотят сталкиваться с неразрешимой задачей. Невозможно улучшить жизнь имперцев — и вместе с этим сохранить Конфедерацию в ее сегодняшнем виде. А пока у власти в Империи император, этой проблемы вроде как и нет… Президенты боятся победить императора.
— Ричард, неужели вы согласны с советом президентов Конфедерации?… — Дымок своим ушам поверить не может. — Но через несколько месяцев император восстановит паритет, и просто завоюет Конфедерацию! И тогда по Конфедерации будут гулять не отдельные привычки имперцев, а императорские
