занимал освободившуюся «квартиру».
В эту ночь, несмотря на вой урагана и злой, жалящий мороз, базарные собаки тихо и терпеливо сидели у одной из войлочных нор. Снег покрывал их толстой белой пеленой, но они спокойно и стойко переносили буран.
Собаки ждали, когда умрет нищий, а умереть он должен был скоро.
Время от времени большой серый пес, вожак стаи, осторожно влезал в войлочную нору; тогда все собаки настороженно поднимались, и снег сыпался с них.
Увидев, что человек ещё жив, пес вылезал из войлочного мешка и отходил в сторону. Остальные собаки сидели шагах в двадцати от норы Кучака, но постепенно они подбирались все ближе и ближе. И вот собаки уже улеглись в двух шагах вокруг норы умирающего. Снова влез в войлочную нору серый пес, и снова поднялись остальные. Голодный, больной нищий не хотел умирать, но бессвязные слова срывались с его губ все реже и реже. Наконец Кучак замолчал. Собаки тихо выли.
БИТВА У МОГИЛЫ
I
Большой черный пес с белым пятном на груди бежал, почти уткнувшись носом в тропинку. Иногда он взбирался на пригорки, останавливался, поднимал голову и, насторожив уши, внимательно смотрел вдаль.
Перед ним простиралась все та же каменистая кашгарская полупустыня. Через неё одна возле другой тянулись тропинки. Далеко впереди виднелись еле заметные сизые дымки.
Пес долго и напряженно прислушивался, поворачивая во все стороны уши: вдалеке шелестели кусты полыни. Из-за холма доносился шорох осыпающихся камней. Сверху слышался свист крыльев. Пес жадно вдыхал различные запахи, но среди них не находил запаха своего владыки и друга — Джуры.
Бегать в поисках Джуры стало у Тэке привычкой. Он никак не мог долго прожить на одном месте, хотя дехкане, восхищенные ростом и силой пса, старались его поймать и посадить на цепь. Много испытал и пережил Тэке за время странствий: болел чумой, выдержал десятки битв с собаками и приобрел много навыков, свойственных бродячему псу. И сейчас, спустя год после битвы у Маркан-Су, он приближался к кишлаку в горах Сарыкола. Тэке достиг его к вечеру и хотя был голоден, он в кишлак не побежал, а улегся невдалеке, за кустом.
Вечерело. Скот возвращался в кишлак, поднимая тучи пыли. Пахло молоком, и пес нетерпеливо облизывался.
Дождавшись, когда стало совсем темно и люди ушли в кибитки, Тэке крадучись пошел на охоту. По запаху он проследил, что на дереве расположились на ночь куры. Бесшумно он вспрыгнул на забор, оттуда на крышу, и вскоре кудахтанье и хлопанье крыльев всполошили собак. Собаки залаяли, выбежали люди, но вора не поймали. Тэке лежал под кустом и с аппетитом ел курицу.
Ночь он проспал, а ранним утром, напившись воды в ручье, побежал дальше, в другой кишлак. Караванные собаки, вызывающе подняв хвосты, выбегали ему навстречу, но он мчался вперед, не обращая на них внимания.
Это случилось невдалеке от большого кишлака. Привлеченный многоголосым собачьим лаем, Тэке влез на холм и увидел вдали, на холмах, множество собак. Это была «собачья колония», как Брем назвал такие поселения собак возле Каира, Константинополя и других городов Востока. Местные жители называли это место «собачьи холмы».
По дороге к кишлаку бежали рысцой голодные собаки. Они вымаливали подачки у прохожих, поедали все съедобное, что находили в мусоре на улицах и базарах, ели помои и глотали даже тряпки, пахнущие съестным.
Навстречу им из кишлаков возвращались сытые ночные «пираты». Днем они отдыхали в норах, а ночью грабили дворы горожан и дехкан. Десятки собак, сидя на буграх, прочесывали зубами шерсть, уничтожая паразитов. Вереницы собак тянулись к реке — напиться и выкупаться. Драчуны зализывали раны и бежали поесть целебных трав. Старые собаки, вялые и задумчивые, лежали на буграх, отогревая озябшее тело, или грызли кости.
Рослые щенки с визгом носились по буграм.
На этом же пустыре решались важнейшие вопросы старшинства в стае; здесь же грызлись соперники за место вожака. Там и здесь белели собачьи черепа, и орлы-стервятники жадно поглядывали с высоты расположенных вблизи скал, подстерегая свежую добычу. Возле этого пустыря, ближе к кишлаку, находилась свалка, но, кроме костей и старой золы, там ничего не было. Сердитый лай собак доносился до Тэке. Он недоверчиво понюхал воздух и побежал не к собакам, на бугры, а мимо, в кишлак. В поисках еды он трусил мелкой рысцой по улице, жадно поглядывая по сторонам.
Псы, собственники дворов, стоя у ворот, отгоняли чужака лаем. Тэке не забегал во дворы: он был ещё не так голоден, чтобы грабить.
Издалека раздалось басистое рычание, и, не тратя времени на запугивание, на Тэке наскочил вожак стаи, огромный пятнистый пес. Свора сомкнулась над Тэке, поощряемая криками зевак, и вдруг будто гигантская пружина взвилась. Во все стороны посыпались собаки, и Тэке, перескочив через собак, пустился наутек. Это был единственный шанс на спасение. Тэке его выиграл. Он мчался изо всех сил, оставив позади грузных городских собак. Вожак гнался за ним по пятам. Но как ни хорошо бегал вожак, он был только рядовой городской собакой, и не ему было угнаться за быстроногим Тэке, догонявшим неутомимых горных козлов. Тэке выбежал за город. Лай замер вдали.
II
В один из голодных дней, когда Тэке, выгнанный собаками из кишлака, перебрался в кустарники, он долго гонялся за зайцами, но поймать ни одного ему не удалось.
Он устал. В тугаях, густых зарослях колючего держидерева, прятались зайцы. Иглы кустарника не пускали Тэке в середину куста. Наколов лапы и нос, он улегся между кустами, надеясь поймать зазевавшегося зайца. Но, напуганные его присутствием, все зайцы сидели в кустах.
На второй день, забежав ещё дальше в тугаи, Тэке услышал громкий лай.
Он насторожился. Лай был злобный, запугивающий. Тэке спрятался было за куст, но лай внезапно смолк, и он осторожно пошел узнать, в чем дело. Тэке увидел, как свора собак, облизываясь после съеденного зайца, побежала дальше, высматривая новую добычу.
Тэке осторожно последовал за ними, прячась между кустами. Вдали мелькнул заяц.
Свора сейчас же разбилась на группы и заняла все проходы вокруг куста. Вожак, желтая сука из породы гончих, сейчас же залаял возле куста, и все находившиеся с ним собаки, кроме лежавших в засаде, на тропинках между кустами, залаяли изо всех сил. Маленькая собачонка осторожно пролезла под иглами между стволами кустарника и тоже угрожающе завыла.
Заяц испуганно подпрыгнул и быстро зашевелил ушами, поворачивая их во все стороны. Лай слышался только с одной стороны. Когда же под ногой маленькой собачки хрустнула ветка, заяц не выдержал и бросился наутек.
Напуганный и оглушенный, он помчался по тропинке, но не успел обогнуть соседний куст, как серый большой пес метнулся к нему. Заяц бросился в кусты, но острые зубы вцепились в него, и он пронзительно закричал.
На этот визг примчались остальные собаки. И в то же мгновение Тэке налетел и, отбросив
