Поэтому все, что в эмпирическом мире младенца связано с первыми восприятиями уменьшения напряжения, представляет собой жизненно важную информацию для организма и, следовательно, становится жадно регистрируемым и используемым.
Таким образом, психология, вероятно, возникает вокруг восприятий, имеющих вначале характер чисто физиологического облегчения. Представляется вероятным, что сенсорный ввод, который возникает одновременно с повторными ощущениями организмического облечения, дает начало первым осмысленным восприятиям, регистрируемым как первые примитивные энграммы (Freud, 1900). Эта первая мнемическая регистрация осмысленного восприятия отмечает рождение психики и представляет ее первую и наиболее примитивную форму.
В то время как первые строительные блоки психики могут быть поняты как фрагментарные и недифференцированные мнемические регистрации ощущений, сопровождающих восприятия уменьшения напряжения и примитивных форм удовлетворения, представляется правдоподобным предположение о том, что и последующее строительство психики будет основано исключительно на восприятиях удовлетворения до тех пор, пока не произойдет самостная и объектная дифференциация во второй половине первого года жизни.
Высказываемая многими авторами точка зрения (Mahler and Gosliner, 1955; Jacobson, 1964; Mahler, 1968; Kernberg, 1972,1976; Mahler, Pine and Bergman, 1975), согласно которой болезненные восприятия также с самого начала участвуют в формировании воспринимаемого мира (Sandier and Rosenblatt, 1962), кажется мне основанной на взрослообразном неверном истолковании все еще недифференцированного способа восприятия. Что в самом начале будет мотивировать сенсорные восприятия, связанные с организмическим расстройством, чтобы они стали катек-тированы смыслом? Жизненно важно лишь уменьшение напряжения, и поэтому жизненно важна также любая информация о предпосылках этого. Отсюда, по всей вероятности, возрастание запаса недифференцированных примитивных воспоминаний об удовлетворении, тогда как соответствующие воспоминания о болезненных восприятиях и не ищутся впоследствии и никоим образом не ускоряют процессы уменьшения напряжения.
Как отмечалось выше, выживание и уменьшение напряжения очевидно являются первыми целями действующего вслепую организма в начале человеческой жизни. У недавно рожденного младенца еще нет каких-либо человеческих целей; они возникают лишь в связи с постепенным формированием психики и требуют, чтобы в эмпирическом мире младенца произошла дифференциация самостных и объектных представлений, т. е. чтобы возникла психология даже в субъективном смысле. До этого аккумуляция восприятий вряд ли может иметь какой-либо иной мотив, кроме возрастания и хранения информации относительно условий уменьшения напряжения и ранних форм удовлетворения. Поэтому, вероятно, лишь ощущения, связанные с удовлетворением, становятся имеющими смысл и регистрируются до тех пор, пока их достаточная аккумуляция не сделает возможной эмпирическую дифференциацию субъекта и объекта. Лишь когда имеется некто, испытывающий неудовольствие отчего-то в разделенном мире восприятия, фрустрация может становиться психически представленной (Tahka, 1984).
Вместо порождения собственных психических представлений болезненные возрастания напряжения на стадии недифференцированного восприятия явно имеют тенденцию активировать существующие представления о приносящих удовлетворение восприятиях в галлюцинаторных формах (Freud, 1900). Задержки или нарушения требуемого удовлетворения мобилизуют, таким образом, «воспоминания» о предшествующем удовлетворении вместо каких-либо соответствующих мнемических регистрации предыдущих болезненных восприятий.
Таким образом, представляется вероятным, что в течение первого полугода жизни те возрастания напряжения и расстраивающие физиологические состояния, с которыми нельзя справиться посредством реальных или галлюцинаторных восприятий уменьшения напряжения и требуемого удовлетворения, будут оставаться по существу в сфере физиологического восприятия. Вместо психических представлений болезненные восприятия на физиологическом уровне затем, вероятно, дадут начало условным рефлексам, направленным на избежание повторных или длительных состоянийюрганизмического расстройства. Это может оставлять длительные импринтинги на данном уровне восприятия в форме связей, канализаций и процессов физиологической разрядки, способных составить базис и дать начало для развития психосоматических расстройств. Здесь особенно уместно вспомнить о хорошо известной образной пустоте психосоматических симптомов, по-видимому, предполагающей их возникновение со стадии восприятия, когда болезненные восприятия еще не порождают психических образов, но с ними все еще обращаются как с чисто физиологическими процессами и психологически ничем не обусловленными рефлексами.
Предположение о том, что болезненные восприятия не становятся психически отображаемыми на стадии недифференцированного восприятия, подтверждается и хорошо известным фактом: результатами расстройств, возникающих в ходе взаимодействий между младенцем и его матерью в течение первого полугода жизни, постоянно становятся воспринимаемые как физиологические расстройства и соматические состояния у первого (Spitz, 1965).
Известное утверждение Фрейда (1905; 1915е), что в бессознательном нет отрицания, также уместно в этой связи. Оно может соответствовать выдвигаемому здесь положению, что самые ранние осадки психического представительства не содержат мнемической регистрации боли или фрустрации.
Следовательно, как мне представляется, самая ранняя психология является исключительно психологией удовлетворения, и недифференцированная психика все еще остается чистой конструкцией удовольствия. До того как кто-либо в эмпирическом мире оказывается расстроенным чем-то, недифференцированный субъект не имеет ни мотивов, ни способов записи боли и неудовольствия психологически.
Недифференцированность
Первые регистрируемые восприятия, связанные с уменьшением напряжения, возможно, возникают во внутриротовой полости младенца и, вероятно, являются смутными и расплывчатыми по своей природе (Spitz, 1965). Однако каждое новое восприятие уменьшения напряжения и изначального удовлетворения приносит с собой дополнительный сенсорный материал, который может добавляться к уже хранимым энграммам. Аккумулирующиеся «воспоминания об удовлетворении» будут в возрастающей степени вовлекать в себя все существующие чувственные модальности, прогрессивно расширяясь как в целом, так и в деталях.
Такое возрастание мнемически регистрируемой информации об условиях удовлетворения, вероятно, захватывает фрагментарные аспекты будущего Собственного Я и будущего объекта, все еще недифференцированных и перемешанных друг с другом. Неразборчивая природа улыбчивого отклика трехмесячного ребенка (Spitz, 1965) хорошо демонстрирует это состояние эмпирического мира на стадии, когда уже имеется достаточное количество мнемической регистрации предшествующих удовлетворений, чтобы включить в себя грубую визуальную энграмму человеческого лица. Откликаясь на эту визуальную схему, ребенок реагирует не на объект, а на недифференцированное воспоминание об удовлетворении, усиленное появлением одного из его фрагментарных аспектов. Таким образом, наступление улыбчивого отклика может быть благоприятным знаком ранней истории адекватного удовлетворения потребности и ее сохранения в памяти, но не означает какого-либо «социального» установления родства до тех пор, пока он (улыбчивый отклик) не становится селективным несколько месяцев спустя.
Если предполагается, что первый способ процессов -восприятия и, соответственно, первый мир расширения представлений остается недифференцированным по своей сути до второй половины первого года жизни, то с этим предположением несовместимы такие ранние конструкции Фрейда, как «изначальная реальность эго» (Freud, 1915a) и «чистое удовольствие эго» (Freud, 1911a). Как утверждалось ранее, само отсутствие эмпирического различия между собой и объектом, внутренним и внешним в мире восприятий младенца, делает его недоступным для эмпатии и потому особо подверженным взрослообразным конструкциям.
Я уже пытался показать в другой работе (Tahka, 1984), что хорошим примером такой
