сям расцветающие ажурными полусферами. На разных высотах по периметру идут волнистые борозды, имеющие вид галерей.
От пола до свода, находящегося сотней метров выше, тянутся изящные колонны, скрепленные из множества длинных игл. Некоторые, впрочем, сворачивают вбок, к стенам.
Пол — неровный и скользкий, упругий до дрожания, с какими-то органическими наплывами, напоминающими физиологические выделения.
Данилов сел. А Кац уже встала на ноги. Действительно непотопляемая барышня. Чипс сидел на корточках. Фитингоф копошился в луже как опарыш. Чуть подальше Марамой и два мозговика. И они тут.
— А где администрация, где портье, официант?— заголосил Фитингоф.— Мне нужен номер-люкс, девушка пятьдесят второго размера и суп.
— На суп не надейтесь, кухарка я плохая.
Со свода упала слизистая струйка и мягко доставила вниз существо, имеющее человеческие очертания. На макушке его, на подобие шапки Мономаха, росли водоросли, по телу и лицу ползали симбиоты. Симбиоты жили и в легких, по крайней мере изо рта при разговоре вылетали пузыри, а звуки речи были булькающими.
— Мир вам, капитан,— поспешно сказала Кац.— Надеюсь, вы в хорошем настроении. Я — Кац, чистильщица из «Шанхая-44», но, сами понимаете, занимаюсь не только уборкой производственных помещений. Я прописана в группировке Зонненфельда-Рыбкина.
— По-моему, она не слишком знакома с этим морским царем,— шепнул Фитингоф Данилову.
— Настроение было бы и получше, если бы с тобой, девушка из знаменитой банды Зонненфельда, не явилась бы куча каких-то непонятных типов.— заметило существо, являющееся здесь если не морским царем, то ответственным квартиросъемщиком.
— Но себя-то они считают очень понятными.— заметила Кац.— Ахмед Фитингоф, беглый каторжник с Ио вместе со своими подручными, и Данилов, бывший особист Главинформбюро. О головастиках нечего и говорить, все и так ясно.
— Ах, значит, все-таки Данилов — мент,— запоздало скрипнул зубами Фитингоф. Однако на него никто не обратил внимания.
— А зачем они нам нужны, эти менты и каторжники?— спросило придонное существо.— Давай-ка, девушка, выбросим этих паразитов отсюда и поговорим о наших взаимоотношениях без лишних ушей.
— Поговорим, а то как же. Только зачем выбрасывать? У вас и так довольно просторно. А мои друзья все равно тупые, что ваш коралл.
— Впервые готов согласиться,— поддакнул Фитингоф.
— Ну, пошли пошепчемся.— Царь морской взял Кац за руку и пол с легким чмоканьем словно бы проглотил их.
В помещении без входов и выходов вскоре стало неуютно. Фитингоф засопел, его глазки заметались как два кусочка масла на раскаленной сковороде.
— Пойду-ка, гляну, где тут выход.
Он стал щупать складчатую поверхность стены. В ответ стена беспокойно завибрировала.
— Осторожно, барон.— предупредил Данилов,— это живой организм.
Но было поздно — стена уже стискивала и всасывала Фитингофа.
— Люди, не дайте ей схарчить меня.
Бросившиеся на выручку Чипс и Марамой исчезли в жадных складках пола беззвучно и бесследно.
— Спаси, меня, Данилов.— крикнул полузадушено Фитингоф.— Моя милиция меня бережет.
Старинное изречение мобилизовало Данилова, легко и аккуратно он двинулся по дрожащим складкам пола.
— Я долго молчал, но сейчас не советую,— сказал Джин Хоттабыч.— Это не только живой, но и любящий покушать организм. И мы находимся в его гастральных камерах.
Данилов протянул руку Фитингофу, тот вцепился в нее мертвой хваткой. Сильный рывок стены и состоялось поглощение самого Данилова. Энергичными кольцевыми сокращениями живой тоннель продавливал его дальше и дальше, одновременно пытаясь разодрать скафандр. Продавливание перешло в мощное стискивание. Еще немного и с хрустом сдались бы элементы прочности скафандра, а из раздавленного нутра потекли бы наружу потроха.
Горячая душная волна уже хлынула в голову, неся смерть от удушья, как вдруг пришло освобождение. Тиски спали и взгляд сфокусировался на туфлях морского царя, сделанных из полужестких перламутровых раковин.
— Мой дворец страшно обиделся, когда я лишил его законного угощения,— строго сказал водяной.— Несколько гастральных камер в знак протеста отпочковались в отдельные существа. И я их понимаю.
Данилов наконец продышался и оглянулся. Еще один «зал», только свод пониже. К нему прилеплено два свертка — сквозь застывшую слизь видны бессознательные лица Фитингофа и Чипса.
— Это всего лишь ограниченный биостазис. Вскоре они снова будут с нами.— с явным огорчением пробулькал морской царь.
— Подождите, там же еще был Марамой.
— Был да сплыл…— уклончиво сказал водяной.
— Как это сплыл?— высказал удивление Данилов, стилистика водяного была еще не совсем ему ясна.
— Попал в слишком возбужденную гастральную камеру и она его переварила, товарищ Данилов. А как меня зовут, знаете?
— Это скорее задание для моего джина.— ответил Данилов.
«Если бы эта беседа происходила не в системе Юпитера, а в системе Сатурна, я бы сказал, что это командир крейсера «Октябрь», пропавшего в 2028 году. Капитан Варенцов.»— сообщил Джин Хоттабыч.
— Товарищ Варенцов, а почему все решили, что вы увели корабль к Сатурну? — Да не уводил я его ни к Сатурну, ни к Юпитеру. Просто трем лейтенантикам из моего экипажа угрожала неприятная процедура из-за того, что они слишком интересовались виртуальными экспертами. Я хотел, так сказать, «потерять» парней в районе Европы. Но корабль захватили кики. Вы уже с ними знакомы — черные глянцевые кляксы. Сейчас мы тоже внутри кики — эти твари поразительно полиморфны. Тогда, прямо на моих глазах, они высосали двадцать членов экипажа, точно таким же макаром, как они уничтожили марсианскую расу. Ведь эта тварь, по сути, сплошной желудок. Но я много играл и экспериментировал с ними, я заинтересовал их, я добился их доверия, а они дали мне свободу.
— На ком вы проводили свои смелые эксперименты?
— Да на членах команды,— бесхитростно отвечал капитан Варенцов. — Это было ужасно, но я выяснил, что кики происходят от земных коловраток — весьма милых существ, отличающих завидным полиморфизмом и живучестью. Какое счастье, что они покинули Землю сто миллионов лет назад.
Данилов не смог удержаться от дерзости, хотя понимал, что сейчас Варенцов принимает решение о его жизни и смерти.
— Товарищ капитан, вы стольких отправили на тот свет. Ради чего? Неужели вы так хотели стать царем полипов и коловраток?
— Я хотел стать царем глюонной решетки. Но не вышло, и это единственное, что меня мучило. Однако теперь я смирился, я готов к тому, что кто-то пойдет дальше меня.
— Фюрер?
— Чушь, дурак ты,— первый раз в голосе Варенцова послышался нерв.— Да, материальный характер, что у компьютерных цифровых сигналов, что у биологических пси-структур, совершенно одинаковый. В обоих случаях носителем сигналов выступают глюонные волны, описываемые девятимерными стринговыми уравнениями. Но по уровню организации эти два типа сигналов разнятся так же, как скажем задница и ракета.
— Это вы вытащили меня в Лабиринтис Ноктис и на «Медузе»?
