“цивилизованный квибсер”. А что тогда “нецивилизованный”?
Раненный бес, хотя и выглядел бледным да измученным, изрядно оживился.
— Так вы дикарь… извиняюсь, землянин. Поди пойми, как вы попали сюда. Судя по-всему, вам дико повезло, раз вы живы до сих пор. Но будьте уверены, протянете вы не дольше, чем обезьяна за штурвалом коптера, если прикончите меня сейчас. Я ваша последняя надежда.
— А я, знаться, ваша.
Страховид пособил раненому бесу приподняться. Судя по всему, у того было сильно неладно с ногой. Причем начинкой сего беса было не заквашенное тесто, а плоть и кровь обычного цвета, глядя на которые Пушок облизнулся.
Тут все подземелье содрогнулось и даже исказилось на мгновение, теменского воина как будто шлепнуло здоровенной мокрой тряпкой, вдобавок он получил по голове куском потолка и только шапка- меховуха смягчила потрясение ума. Раненый бес снова упал и был завален щебнем. Впрочем, он первым подал голос, обращаясь к невзорной демонице:
— Сдается, Мара, что кто-то перепутал унитаз с гравитационной миной.
— Ф.К123, в районе рубки произошел сильный взрыв, все узлы наблюдения в БЧ-1 утрачены, сильное гравитационное возмущение прошло по осевой шахте и лучевым тоннелям уровня “Г”. С вероятностью ноль-девяносто основные силы нападающих, как впрочем и персонала базы уничтожены.
Княжеский воин поднялся, размазывая кровь, текущую из носа, по лицу своему. Засим подхватил покалеченного демона. Тот, егда оказался в самодвижущейся каморке, стал тыкать пальцем в пупырышки, имеющиеся на стене. Каморка зараз поехала, токмо не вверх, и не вниз, а вбок. Волк от неожиданности заскулил, а житель подземелья молвил, превозмогая изнурение:
— Сейчас мы вдвоем, пардон, втроем, изготовимся к обороне, а затем геройски сразимся с превосходящими силами сатурнян. Тебе, воин, слава будет вечная. Это тоже немало. Скальды про тебя стишки сложат: “Шел тур, буйством обуян, словно гром громил гадов”. А из меня сделают пакет чипсов, если будет из чего, конечно. Зовут меня, кстати, Фома К123, очень приятно.
А невидимая демоница Мара сочла нужным сказать:
— Насколько я тебя поняла, Ф.К123, ты принял на себя ответственность за гостя с незнакомым идентификатором, вплоть до завершения его пребывания на нашей базе. Этому обстоятельству весьма рада.
Воину понравились слова бесов и он вспомнил одну из заповедей Ботаника: “Не беспокойся.”
— А меня Страховидом с отрочества кличут, но дотоле в Храме Нечистоты прозывали Франкенштейном — за то, что уши у меня большие были, будто от другого человека взятые. А зверь сей откликается на имя Пушок. Только не желаю я тебе поборать в битве с сатурнянами.
— А куда тебе деваться? Кода распознавания у тебя нет, значит ты для них чужой, враг. Первый же сатурнянский боец из тебя накрутит фарш, хоть ты себя объяви музейным экспонатом.
Бес оперся на стену и уважительно коснулся меча.
— Ну, а вы-то чем лучше?— откликнулся Страховид.— Я за вас сражайся, а вы меня потом в банке заспиртуете.
— Ты слыхал о космиках? Я — один из них. Мы только друг дружку спиртуем и маринуем.
— Слыхивал я байки, распускаемые Храмом Нечистоты, о небесных людях, каковые изничтожили и заткнули все трубы, источавшие грязь и заразу на мир. Слыхал, да только пересказывать никому не стал бы. Как воцарился Макарий Второй и воссиял светильник истинной второевангельской веры, так храмовники оказались еретиками и язычниками, а небесные космики
— бесами из преисподней. Вот и ты не по небу летаешь, а обитаешься в подземелье. Аще я буду якшаться с тобой, то душа моя не станет семенем жизни, не произрастет из нее Крестное Древо, и мне суждена погибь на веки вечные.
— Сам знаешь, Страховид, что царь Макарка — злодюга первосортный, второевангельская вера у него стала карманной, и большинство его изречений — брехня или плагиат. Если ты будешь повторять чужие слова, то погибнешь не духовно, а телесно, причем очень быстро. И никто не узнает, где могилка твоя, и поп не пропоет над ней священную песню Ботаника: “Нас извлекут из-под обломков”.
— Может и так. Я — человек темный и мне трудно в толк взять, где слова честные, а где протоблядское лукавство.— с охотцей согласился Страховид.
Каморка замерла, и все вышли из нее, чтобы оказаться в белой просторной зале. Там космик (или же бес) улегся на стол, пробормотал заклинание и к нему опустилось несколько гибких трубок, схожих с медузьими щупальцами и змеями-гадюками. Одни из них разрезали штанину, иные стали ковыряться в ране, третьи пустили лучи, широкие и узкие, такие яркие, что смотреть на них было невозможно. Инда Пушок с испугу словчился втиснуться в какой-то шкап. Наконец бес (или же космик) Фома сполз со стола, причем вид у него был немало обалделый, а взгляд бессмысленный, мутный. Страховид даже удивился, когда услыхал:
— Теперь, кореша, труба зовет на резервный командный пункт. Это через два уровня отсюда.
Слова были вроде связные, но маловразумительные, ан Страховид не терял мысль, что ему и впредь надо держаться беса-космика. Все, что вершилось в подземелье, скорее подобало ночному кошмару, но и сон имеет свои понятия и правила, коих надобно придерживаться.
В зале, обозванной “командный пункт”, царил полумрак, толико помаргивало несколько блуждающих огоньков и незримые духи нашептывали что-то невнятное. При появлении людей сделалось светлее, вся просторная палата оснастилась сияющими глазками, на стенах замелькали мимолетные образы. А в самой середине залы возник призрачный шар, вокруг коего носились какие-то мушки, оставляя светящиеся следы. Страховид почему-то вспомнил, как один скоромох на Макарьевской ярмарке плел, что Земля круглая. Жалко, что тогда с ним не удалось перетолковать. Воеводские стрельцы быстро вздернули болтуна на сук, якобы за то, что был он скрытом храмовником и слугой Нечистоты.
— Слушай, Мара, ты должна определять сроки подлета сатурнянских штурмовиков не за четыре минуты, а хотя бы за пятнадцать,— с упреками обратился космик незнамо к кому.
— У меня выведено из строя две трети узлов орбитального слежения,— оправдывалась Мара певучим мягким голосом.— При подлете с экватора мне вообще влом производить триангуляцию, видимость получается не более сотни километров. Я же не виновата, что лунные станции не дают информации с достаточным полигоном.
— Что же делать, что сотворить хорошего-пригожего?— космик уже общался в основном с собой,— веселенький расклад, из лунного штаба ВКС передают, что в наш сектор движется чуть ли не эскадра сатурнян и предлагают надеяться только на собственные силы. Но в штабе не знают, что у нас тут Объект с гордым именем Икс-структура. А в службе “Алеф” знают, однако не могут поведать об этом штабу. Чего доброго, через десять минут из “Алефа” по закрытому каналу прилетит команда стереть Икс-структуру с лица земли, дабы не досталась супостату. А если Объект не захочет уничтожаться? Тут такая заваруха начнется, что ядерная война покажется легкой разминкой в клубе пенсионеров.
— Ну что, подготовиться к уничтожению Объекта?— полюбопытствовала таинственная Мара.
Космик маненько поразмыслил.
— Да, но только тихо, чтобы он ничего не заподозрил.
— Само собой, Фома. Кстати, сейчас вижу три цели, три кораблика на подлете, штурмовые катера, работает активное волнопоглощение, дальность двадцать, азимуты тридцать, тридцать два, сорок, движутся по низкой круговой орбите. Через полминуты выйдут из-за горизонта, и зависнут, чтобы мои радары совсем перестали сечь их…
— И заодно выпустят три десятка колобашек, для которых уже мы станем целями. Мара, сшибай эти борта, пока они не выписали нам некролог.
— А чем бы я занималась в более благоприятных условиях? У меня, Ф.К123, на все про все дюжина ракет с квибсерными мозгами.
— Управимся, у нас мозги пока что тоже в голове лежат, а не в унитазе. Ты, Мара, не смотри, что
