– Эй, джинния, сообрази-ка мне… желаю яблочка наливного откушать, – боже, как иногда надоедает этот сюсюкающий стиль, но иного кибероболочка не понимает.
Кресло покрылось корой, из подлокотника проросла веточка, завершившаяся красным яблоком марки «джонатан». На другой веточке выросла «антоновка».
– Если бы еще вкус соответствовал внешнему виду, – сварливо сказал Кощей, впиваясь в «антоновку» и запасливо пряча «джонатан» в межреберный отсек. Впрочем, критика здесь была неуместна, у яблочка наливного – отменный вкусовой интерфейс.
Ближе к остановке джинния звонким пионерским голосом сообщила:
– О мой повелитель. Ваш кошелек был облегчен на дюжину золотых дирхамов.
– Что, тварь?
Из-за закипающей ярости Кощей чуть не плюнул в карминовый ротик джиннии.
От любого злобного навья и диджигейста можно было с успехом защититься, только не от демоницы, которая выуживает твои деньги так, как будто она – это ты. Ведь у нее прямой доступ к твоему счету в Тролль-банке.
– Ты же никогда не брала с меня ни дирхама за это.
– Не брала, мой господин, даже медяка не брала. Вы были членом гильдии младших мерлинов, с соответствующей харизмой, а с четырнадцати часов сего кольцевого дня таковым больше не являетесь.
Орел, как будто с каверзным опаздыванием, распахнул свой клюв и пассажир, все же сплюнув едкой желчью, вышел. Птица не осталась в долгу. Нарочито резко взмыв в воздух, обдала Кощея пылью, так что он еще долго выковыривал из ушей пискливых наноботов.
Тем не менее, добро пожаловать в пятое Кольцо Великого Змея.
Гравитация на «пятом» была несколько ниже, чем на «третьем» и понадобилось несколько десятков шагов, чтобы приспособиться к ней. Прямо над Кощеем сейчас высились пестрые полипотерема Симсимвилля.
Симсим, откройся.
Кощею вдруг показалась что ветви Игдрассиля входят в его хребет, прямо в системную шину, и высасывают из него великую силу Буддхи. Это наверное оттого, что кровь стала совсем бледной.
– Чур меня, – невольно прошептал Кощей.
– Странник, с тебя тридцать дирхамов. То есть двадцать талеров. – акустические колебания точно нацеленным пучком вошли прямо в левое ухо. – Оставь надежду не заплатить.
– Кто это говорит?
– Чур. Божество охраны собственности, покровитель границ, оберегатель от порчи и нечисти.
– Тоже мне, божество нашлось. Слушай, киб, за что деньги-то трясешь?
– За газовую смесь с добавками витаминов, которую ты, странник, будешь вдыхать в ближайшие сорок восемь часов. Ты, о путник, будто не ведаешь, что неисчерпаемых ресурсов в замкнутых системах жизнедеятельности быть не может, – назидательно молвил Чур, как будто перед ним стоял мишка косолапый.
Сейчас Кощею уже не хотелось спорить, ощущение полного провала наворачивалось на горло как змей. Индикатор жизненной силы мерк на глазах. А про ларец с заветной иглой Кощей даже и думать себе запрещал.
Золотые ворота открылись перед ним, над головой с легким шуршанием запорхали сильно надутые купидоны, рассыпая блестки рекламных объявлений.
Что-то расхотелось в сад японских лис, без харизмы его там обдерут как липку.
Ярусом выше находится гильдия мерлинов-альтернативщиков. Там полным полно гарри-поттеров, гэндальфов и прочих чудотворцев с комплексами непризнанных гениев. Максимум, что им удается – это подработать на греческих календах и прочих праздниках для олигофренов. У этих горе-кудесников даже суккубов нет. Только каменные девушки с веслами, которые никак не поддаются на оживляющие заклинания. А еще у них в избытке пафоса, больших букв в каждой фразе, натянутого юмора и скуки, унаследованной от матушки-основательницы.
Когда-то Кощей ушел оттуда, хлопнув дверью и вернуться снова туда, значит себя не уважать.
Двумя ярусам ниже – плетенье сомнительных кабачков, считающихся оплотом нанохакинга, где полно навий, перевертышей, коловертышей, шишиг, химер и прочих моральных уродов.
Что же еще? Ах да, одним ярусом ниже – «Лукоморье», место ни то, ни се, однако популярное. Зайти туда можно.
Сотворив знак Open, Кощей вступил в проем лифта, напоминающий дупло, и едва не поскользнулся на луже катаболитов, оставленном мокрушной нечистью.
– Ну, приказывай, шеф, – сказал кривой рот на стене с развязностью городских демонических низов.
– Давай-ка в «Лукоморье».
– Повинуюсь. С вас талер, шеф, – здесь не стеснялись сказать правду сразу. -
А чего еще желаем, шеф? – хрипло занудил джин, – только ехать, или еще выпить, закусить, может возьмем русалок в соку, непритязательную житну бабу, лебедь белую?
– Ты бы хоть прибрался здесь.
– Не мое это дело, шеф.
– Тогда застынь, – И начертавший руну Кощей с удовлетворением посмотрел на окаменевший рот. – Не обижайся, раб лифта. Просто меня с твоим протоинтеллектом не слишком тянет общаться.
6. Иной мир
Планету Земля населяли люди, которые в силу ряда причин не давали жить другим.
Особенно колдунам.
Колдуны, маги, ведьмы, оборотни и прочие чаровники ушли в космос вместе с колдовскими технологиями.
Великий Змей Ананта быстро вырос от размеров червячка до гигантской технотвари, свившейся в кольца на орбите двадцать тысяч километров. Материалы и энергия попадали на орбиту по стволу Иггдрасиля, по его саморастущим мономолекулярным стеблям, сверхлегким и сверхпрочным, которые цеплялись за океанское дно.
Землянам это крупно не понравилось.
История последующих войн «грязи земной» против колдунов Ананты представлялась в виде барельефа, украшавшего знаменитый кабак «Лукоморье».
Вот морской дракон топит земную эскадру. Вот Змей Горыныч ломает главное гамма-лазерное орудие на линкоре «Георгий Победоносец». Вот двенадцатиглавый змей глотает пачками военнослужащих корпуса морской пехоты США.
В «Лукоморье» давно уже не паслись настоящие клиенты. Только толпа разномастных туристов с земного шарика (той самой «грязи земной») и с далеких Колец Ананты. Из завсегдатаев здесь просматривался только фраеристый молодняк средних ярусов Симсимвилля: феюшки, ведьмочки, все одетые по одной и той же моде. Стадо породистых кобылок и жеребцов, выращиваемых гильдией «Лысой Горы» под очень жестким контролем сидов.
Кощей сюда зашел сюда просто подкрепиться. А еще развеяться. А еще на прощанье – втянуть воздух «хорошей жизни» прежде, чем спуститься навсегда в Криминальный Тартар.
– Что прикажете, господин, – спросила стойка бара, оформившаяся в бюст прекрасной ундины, из грудей которой текло темное пиво. – Гемоглобиновку, или что-нибудь покрепче, ионизирующее?
Почему кибероболочка кабака решила, что у меня такие примитивные вкусы, с некоторой горечью подумал Кощей. Хоть бы могла заметить такие «фенечки», как маленький птичий глаз, помаргивающий у него на мизинце вместо перстня.
– Водан с тобой, дорогая меерюнгфрау. У меня мозги не мусорное ведро как у некоторых. Мне –
