множество зэлтау. Тот, кто парализовал Лейна, прежде чем он сам смог использовать оружие, стоял совсем рядом. Он говорил на английском с легким акцентом:
— Успокойтесь, мистер Лейн. Вам предстоит долгое путешествие. Когда мы окажемся на нашем корабле, вам будет удобнее.
Лейн открыл рот, чтобы спросить, откуда им известно его имя, но понял, что они, должно быть, прочитали записи в вахтенном журнале на базе. Неудивительно было и то, что некоторые зэлтау владели земными языками — ведь они долгое время ловили земные радио— и телепередачи.
К капитану обратилась Марсия. Ее лицо было мокрым от слез. Переводчик обратился к Лейну:
— Марсийа просит объяснить ей, за что вы убили ее... ребенка. Она не понимает, почему вы это сделали.
— Я не могу ответить... я сам не знаю, — проговорил Лейн.
Голова его была легкой, словно воздушный шар, наполненный водородом. Комната медленно плыла перед глазами.
— Тогда я отвечу ей за вас, — сказал переводчик. — Скажу, что такова природа зверя.
— Неправда! — воскликнул Лейн. — Я не зверь! Я не хотел делать этого. Но я не мог принять ее любви и в то же время остаться человеком. Не разновидностью человека, а...
— Марсийа просит простить вас за убийство ее ребенка, но сделать так, чтобы отныне вы были неспособны делать такое. Она прощает вас, хоть и потрясена смертью ребенка, и надеется, что придет время, когда вы сможете считать ее... сестрой. Она уверена, что в вас есть что-то хорошее.
Пока на него надевали шлем, Лейн стоял, стиснув зубы и прикусив кончик языка. Он изо всех сил старался не заговорить, потому что тогда он стал бы причитать и причитать... Он почувствовал, словно что-то внедряется в него, разрушает его скорлупу, затем вырастает в нечто, напоминающее червя, и пожирает его. И Лейн не знал, что будет, когда оно сожрет его.
