последние три года я ни с кем не разговаривала, кроме Клакстона и папы. Затем отец запретил мне...
— Что запретил?
Быстро, словно опасаясь, что кто-то войдет и помешает ей, она выпалила:
— Разговаривать с Питом. Он сделал это два месяца назад. С тех пор...
— Неужели?
— Да. С тех пор даже сам папа говорит очень мало, а я имела возможность поговорить с Клакстоном наедине всего лишь раз. А потом потеряла сознание. По сути... — Она замешкалась, но, поборов себя, решительно выпалила: — По сути, я потеряла сознание, когда беседовала с ним.
Галерс взял ее руку и погладил. Вид у нее был несколько растерянный, но руку она не убрала. Да и сам он удивился тому, как отреагировал на прикосновение к ее бархатистой коже. Ему пришлось, затаив дыхание, скрывать подлинные свои ощущения — то ли восторга, то ли страдания.
— А кто это Пит Клакстон? — спросил Галерс и снова удивился, почувствовав, что испытывает внутреннее волнение из-за этого парня, который что-то для нее значил.
— Второй помощник, навигатор. Он старше меня, но хороший, очень хороший.
Марк ждал дальнейших объяснений, но Дебора Эверлейк, казалось, уже раскаивалась в своей откровенности и непринужденности. Закусив губу, она пустым взглядом смотрела куда-то вдаль. И, как это часто случается с людьми, у которых светло-голубые глаза, этот отрешенный взгляд более походил на взгляд животного или восковой фигуры, чем живого человека.
Ему это очень не понравилось, так как лишило девушку красоты. Вот в чем кроется единственный недостаток таких светлых глаз. Возможно, именно из-за этого он отдает предпочтение темноглазым женщинам.
Испытав неловкость, Марк поднялся.
— Я сейчас вернусь.
Открыв дверь, он едва не столкнулся с капитаном. Тот не обратил на него ни малейшего внимания и прошел в каюту, как если бы дверь открылась автоматически по сигналу фотодатчика.
Вспомнив суровое лицо капитана, Галерс подумал, что одного его вида достаточно, чтобы здоровой девушке стало нехорошо.
— Рода, — произнес он, когда за его спиной закрылась дверь. — Вы...
И не закончил.
Дикий, протяжный женский крик оборвал его на полуслове. Марк рванулся было назад, но его остановила сильная жилистая рука Рэсполда.
— Похоже на то, что он рассказал ей о случившемся.
— А именно? — спросил Галерс, уже предугадав ответ.
— Его дочь не знала, что исчез именно Пит Клакстон.
Марк выругался.
— Вот скот! Неужели он не мог как-то осторожно рассказать ей об этом?
— У меня сложилось впечатление, что он торопился это сделать, — заметил Рэсполд. — Я поинтересовался, знает ли она, и хотел сам поставить ее в известность, но капитан не стал слушать моих аргументов и поспешил сюда. Я последовал за ним, догадываясь о его намерениях.
— И что теперь?
— Не знаю. Понимаете, он признался, что видел Клакстона последним, за час до его исчезновения. Но этого еще недостаточно, чтобы делать какие-либо выводы.
Интересно, подумал Галерс, знает ли лейтенант о том, что Клакстон был в каюте девушки, когда у нее начался приступ. Как бы упреждая его вопрос, Рэсполд продолжал:
— Эверлейк утверждает, что они втроем беседовали в каюте дочери, когда у нее начались конвульсии. Он послал Клакстона за помощью, и больше его не видел.
— А где бортовой врач «Короля Эльфов»?
Рэсполд криво улыбнулся.
— Утонул во время фестиваля на Мелвилле.
Галерс повернулся к Роде.
— Каково теперь содержание сахара в крови?
— Около 120 миллиграммов, док.
— Растет быстро. Нужно внимательно наблюдать за ее состоянием. Жаль, что у нас нет прибора, который мог бы давать ежеминутные показания. Гарри, ты позволишь забрать ее с корабля?
— Пока ты не докажешь, что болезнь не связана с чем-либо не земного происхождения, она будет оставаться здесь, на борту на борту, этого звездолета. Так же, как и все остальные.
— Включая тебя?
— Включая меня, — кивнул Харази. — Такая уж служба, Марк.
— Мое расследование тоже далеко от завершения, — сказал Рэсполд. — Мне бы хотелось получить от властей разрешение на применение «препарата правды». Однако, должен признаться, у меня нет еще ничего настолько существенного, чтобы добиваться ордера на проведение принудительного дознания.
— Вы могли бы попросить подозреваемых пойти на это добровольно.
— Полегче, док, — фыркнул Рэсполд. — Я пока что не смею употреблять термин «подозреваемый». За это меня могут привлечь к суду. И зря вы думаете, дружище, что капитан согласится сказать хоть что- нибудь еще! Я обследовал участок корабля, где размещалась недостающая спасательная лодка, и обнаружил потрясающие улики. Там имеются отпечатки всех, кто есть на борту корабля, и даже тех, кого нет!
Марк вопросительно посмотрел на детектива.
— В сейфе корабля, в личных делах, — пояснял тот, — хранятся отпечатки пальцев всех членов экипажа и пассажиров. Проверка не требует долгого времени.
Галерс вернулся в каюту. Он чувствовал, что девушка уже достаточно выплакалась, и самое время несколько рассеять ее печаль. Теоретически особого вреда для пациента в этом нет, но в данном конкретном случае Галерс, как врач понимал, что вряд ли можно ожидать чего-либо хорошего от такого общения девушки с суровым отцом.
Более того, ему самому хотелось побыть с нею, и причины тому были не только профессиональные. Она все больше и больше привлекала его.
Капитан, сидя на краю койки, тихо разговаривал с дочерью. Она лежала к нему спиной, свернувшись калачиком и закрыв лицо руками. Плечи ее содрогались от всхлипываний.
Услышав звук отворяющейся двери, Эверлейк поднял голову.
— Эта новость, — решительно произнес Галерс, — очень потрясла ее. Особенно учитывая состояние вашей дочери. Было бы гораздо лучше, если бы вы были более осторожны.
Эверлейк поднялся во весь рост.
— Вы превышаете свои полномочия врача, Галерс.
— Отнюдь нет. В мои обязанности входит как лечение пациентов, так и сохранение их здоровья. Вы сами прекрасно понимаете, что профилактика — лучшее лекарство.
Он занял место капитана на койке и притянул девушку к себе. Она сама потянулась к нему и, не сопротивляясь, позволила себя приподнять. Однако плакать не перестала. Марк ненавязчиво проверил ее пульс и обнаружил, что он поднялся до 120. Лицо ее снова сильно побледнело.
Уложив девушку, он обернулся к капитану, который не сводил с дочери своих стальных глаз.
— Если бы я знал, что вы так поступите, то не пустил бы вас сюда. Ее состояние ухудшилось. А теперь, если вы не возражаете, я прошу вас выйти. Мне нужно работать.
Эверлейк продолжал стоять неподвижно, чуть шевелились только губы на окаменевшем лице:
— Я — капитан «Короля Эльфов». На его борту никто не смеет указывать мне, что я могу и чего не могу делать.
— Корабль находится не в космосе, — возразил Галерс. — Он поставлен в док. Согласно параграфу 30, насколько я помню, а в своей памяти я абсолютно уверен, врач в подобных случаях обладает полномочиями, превышающими полномочия капитана. И даже в полете полномочия врача, если дело касается медицинских аспектов, выше, чем полномочия капитана, при условии, что его решения не грозят безопасности других лиц на борту.
Белая фигура продолжала непоколебимо стоять на том же месте, словно никакие силы не были в
