законодателя. Правда, творцу природы мы приписываем ум и волю; но то, чего хочет эта воля, то, что мыслит этот ум, есть как раз то, для чего не нужно ни воли, ни ума, для чего достаточны обыкновенные механические, физические, химические, растительные, животные силы и импульсы.
13.
Образование ребенка во чреве матери, биение сердца, пищеварение и другие органические функции не являются действиями ума и воли, так же точно природа вообще не есть действие духовной сущности, то есть наделенной волей или мыслью. Если с самого начала природа есть духовный продукт и, следовательно, есть проявление духа, то и наличные явления природы суть духовные действия, явления духа. Кто говорит А, тот должен сказать Б; сверхъестественное начало неизбежно требует сверхъестественного продолжения. Ведь только там человек считает волю и ум причиной природы, где действие, стоящее ниже воли и рассудка, господствует над человеческим умом, где он все объясняет только из себя, только человеческими мотивами, где он ничего не понимает и не знает об естественных причинах, где он поэтому и отдельные наличные явления природы выводит из бога или из подчиненных духов,
– так он, например, объясняет непонятные движения звезд. Но если теперь опора земли и созвездий не сводится к всемогущему слову божию, если источник их движения не духовный или ангельский, а механический, то неизбежно и причина, а именно первопричина этого движения, оказывается механической или вообще естественной. Выводить природу из воли и ума, вообще из духа, – значит путать все счета, это значит не знающей мужа деве давать родить спасителя только духом святым, это значит превращать воду в вино, это значит словами заклинать бури, это значит словами двигать горы, это значит словами делать слепых зрячими. Как это беспомощно, мелко отвергать подчиненные причины, вторичные причины, суеверия, – чудеса, дьявола и духов,– как основание для объяснения естественных явлений, а первопричину всяческого суеверия оставлять неприкосновенной.
14.
Многие отцы церкви утверждали, что сын божий не есть действие воли, но сущности, природы бога, что естественный продукт предшествует волевому действию и поэтому акт рождения как сущностный или естественный акт предшествует акту творения как акту воли. Так заявила свои права истина природы даже в пределах сверхъестественного бога, хотя это и было в величайшем противоречии с его сущностью и волей. Акт рождения предваряет акт воли, деятельность природы первоначалънее деятельности сознания, деятельности воли. Совершенно верно. Сначала должна быть природа, прежде чем появится то, что от природы отличается, что противопоставляет себе природу как предмет хотения или мысли. Идти от отсутствия мысли к уму – это путь житейской мудрости, идти же от ума к отсутствию ума – это прямой путь в сумасшедший дом теологии. Не давать духу опоры в природе и, наоборот, сводить природу к духу – это значит не голову ставить над брюхом, а брюхо над головой. Высшее предполагает низшее, а не последнее – первое по той простой причине, что высшее должно иметь нечто под собой, чтобы стоять выше. Логически возможно, что низшее предполагает высшее, но это никогда не бывает реально-генетически. И, чем выше, чем значительнее существо, тем больше условий оно предполагает. Поэтому не первое существо, но позднейшее, последнее, самое зависимое, самое нуждающееся и самое сложное существо есть существо величайшее, так же как и в истории земли самыми тяжелыми и плотными оказываются не древнейшие, первые породы, сланцевые и гранитные, но позднейшие, новейшие, базальты и плотные лавы. Существо, которому принадлежит честь ничего не предполагать для себя, обладает также честью быть ничем. Но надо признаться, христиане владеют искусством делать из ничего нечто.
15.
Все вещи происходят и зависят от бога, так говорят христиане согласно своей блаженной вере, но, добавляют они тотчас согласно своему безбожному уму, это происходит только опосредствованным путем: бог есть лишь первопричина, после него выступает на сцену необозримая толпа подчиненных богов, полчища посредствующих причин. Но так называемые посредствующие причины – единственно действительные и действенные, единственно предметные и осязательные причины. Бог, который больше не побивает людей стрелами Аполлона, который больше не потрясает душ молнией и громом Юпитера, который кометами и другими огненными явлениями не разжигает больше ада для закоренелых грешников, который высочайшей «всемогущей» рукой не притягивает железа к магниту, не вызывает отливов и приливов и не защищает суши от своевольных вод, всегда грозящих новым потопом, – словом, бог, изгнанный из царства опосредствующих причин, есть только причина по имени, безвредное, очень скромное, мысленное существо, – простая гипотеза для разрешения теоретической трудности, для объяснения первоначального возникновения природы, или, вернее, органической жизни. В самом деле, допущение существа, отличного от природы, для ее объяснения опирается, по крайней мере в последней инстанции, только на необъяснимость возникновения органической, в особенности человеческой, жизни из природы, – впрочем, эта необъяснимость лишь относительная, субъективная; при этом теист превращает свою неспособность объяснить жизнь из природы в неспособность природы породить жизнь из себя самой; таким образом, он превращает границы своего ума в пределы природы.
16.
Творчество и сохранение неразрывно друг с другом связаны. Поэтому если нашим творцом является существо, отличное от природы,-бог, то он также наш хранитель; таким образом, нас охраняет не сила воздуха, тепла, воды, хлеба, но божественная сила. «В нем мы живем, движемся и есмы». Лютер говорит: «Не хлеб, а слово божие естественно питает и наше тело, как оно созидает и сохраняет все вещи; („Евреям“ 1)». «Поскольку хлеб существует, то им а через него он (бог) насыщает, так чтобы мы не видели и не думали, что это делает хлеб; а где хлеба нет, там он питает без хлеба, только словом, как он в других случаях это делает под видом хлеба». «Итак, все твари – личины и маски бога, он им предоставляет действовать вместе с ним и помогает делать то, что он, впрочем, мог бы делать, да и делает, без их содействия». Если же нашей хранительницей оказывается не природа, а бог, то природа – просто игра в прятки божества и, следовательно, лишняя, мнимая сущность, как и, наоборот, бог есть лишнее, мнимое существо, если мы хранимы природой. Но очевидно и бесспорно, что мы обязаны своим сохранением лишь особым действиям, свойствам и силам естественных существ; поэтому в конце концов мы не только имеем право заключить, что мы своим существованием обязаны только природе, но мы даже принуждены признать это. Мы живем среди природы, – так неужели наше начало, наше происхождение находится вне природы? Мы живем в природе, с природой, на счет природы, – так неужели мы произошли не от нее? Какое противоречие!
17.
Земля не всегда была такой, какова она в настоящее время; скорее она достигла своего теперешнего состояния в результате развития и ряда революций. Теперь мы благодаря геологии знаем, что
