подождет. Может, пойдем потанцуем?
– Что? – переспросила Физз. Меньше всего ей хотелось сейчас танцевать. Но просто встать и уйти она не могла. А сидеть здесь, наблюдая за воркующей парочкой, было невыносимо. – Ах, потанцевать.
Она радостно поставила свою нетронутую тарелку и позволила Энди провести ее через гостиную. Никто, в том числе Люк Дэвлин, не обратил на это ни малейшего внимания. Но, едва оказавшись в холле, она сказала:
– Мне что-то расхотелось танцевать, Энди. Иди и разыщи Мелани. Она нуждается в участии больше, чем я.
Энди колебался, явно разрываясь на части.
Ты уверена?
Физз заставила себя улыбнуться.
– Разумеется. Не трать времени на пререкания, иди. – Она слегка подтолкнула его в спину в направлении гостиной. – А если увидишь моего отца, скажи ему, что я уехала домой.
Она нашла свой. плащ, накинула его на плечи и вышла в морозную ночь. С облегчением она увидела, что снегопад кончился. Легкий морозец пощипывал кожу, заставляя ее дрожать в тонком плаще. Облака унеслись в сторону суши, открыв небо с яркими звездами, которые отбрасывали серебристое сияние на спокойную поверхность моря.
Позади нее шум вечеринки вспыхнул и затих на постоянном фоне барабанного ритма. Испугавшись, что кто-нибудь может увидеть ее, пойти следом за ней, она поспешила к машине. Тонкие подошвы туфель на высоких каблуках предательски скользили по обледеневшему гравию. С трудом отыскав в темноте свою машину, она попробовала вставить ключ в замок зажигания. К этому времени она уже так дрожала от холода, что ей потребовалось несколько попыток, чтобы открыть дверцу.
Оказавшись внутри, Физз предприняла решительные усилия, чтобы взять себя в руки. Машина, которая, несмотря на свой возраст, была в хорошем рабочем состоянии, завелась сразу. Маневрируя среди десятка других автомобилей, припаркованных вдоль проезда, Физз благополучно выбралась на дорогу. Она облегченно заметила, что снегоуборочные машины уже прошли по дороге, и, машинально включив радио, услышала, как ночной ведущий предупреждает водителей проявлять осторожность на узких улицах, которые не будут расчищены до утра.
Это ее жизнь, напомнила она себе, ее радиостанция, обслуживающая жителей города день и ночь. Один раз она потеряла голову и работу из-за мужчины. Рисковать этим снова из-за Люка Дэвлина было бы безумием. Пусть им занимается ее сестра. И словно чтобы доказать себе, что ее нисколько это не беспокоит, она не поехала домой. Вместо этого она направилась к берегу и остановила машину у пирса.
Море было темным, если не считать навигационных огней кораблей, проходящих вдали, и отражения линии фонарей, которые очерчивали контуры изящных кованых перил пирса. На дальнем конце пирса маячил Павильон, его белые купола мерцали в слабом свете звезд.
Внутри немногочисленная ночная смена, подкрепляя себя бесконечным кофе с бутербродами, должна была поддерживать радиовещание до рассвета, следя за выпусками новостей и развлекая полуночников музыкой и разговорами. Неожиданно Физз захотелось оказаться вместе с ними. Она вышла из машины, открыла своим ключом запираемый на ночь вход на пирс и направилась к Павильону. Ее длинный черный плащ колыхался вокруг ног.
Физз приехала домой незадолго до шести утра. Она предпочла провести всю ночь с ночной сменой, деля с ними кофе и шутки. Ей не хотелось возвращаться в пустую квартиру и оставаться один на один со своими мыслями. Но когда начали появляться сотрудники утренней смены, бросая на Физз удивленные взгляды, она поняла, что настало время уходить.
Кто-то побывал у дверей ее квартиры до нее. Люк. Она немедленно узнала его почерк на конверте, оставленном у входной двери. Она подняла конверт и нежный букет подснежников, лежащий рядом с ним. Физз поднесла цветы к лицу, почувствовала ускользающий аромат холодного леса и улыбнулась при мысли о том, как Люк Дэвлин морозной ночью собирает для нее подснежники. Перевязывает их узкой белой ленточкой. Что, черт возьми, он хотел сказать этим?
Она медленно провела пальцами по атласной ленте, как будто пытаясь найти в ней ключ к разгадке. Пальцы нащупали легкую неровность, как будто лента была смята или завязана узлом до этого. Улыбка резко сошла с ее лица.
Лента не была новой. Что ж, ну и пусть. Но где может мужчина взять ленту рано утром в воскресенье? Все очень просто. Ему достаточно порыться в белье своей возлюбленной. Оторвать ленту от ее ночной рубашки или нижней юбки. Потрясающая невозмутимость. Перевязывать подснежники! Символ храбрости и чистоты. Физз прошла на кухню и выбросила цветы, ленту и конверт в мусорное ведро под раковиной. Она не хотела его цветов, она не хотела читать его извинений. Если это были извинения.
Все еще погруженная в эти мысли, Физз вымылась под душем – своим собственным мылом, со своим запахом. После этого она отправилась на прогулку и гуляла до тех пор, пока холод и мысль о том, что отец ждет ее к обеду, не прогнали ее домой.
Физз всегда обедала у отца по воскресеньям, хотя сегодня из-за недостатка сна в прошлую ночь ей не очень хотелось ехать туда. Или, может быть, ей не хотелось этого из-за Клаудии. Но когда Физз приехала к часу дня в дом отца, Клаудия все еще находилась на своей половине.
Когда же она наконец просунула голову в дверь, часы показывали половину второго.
– Извините, я проспала. Я вчера вернулась ужасно поздно.
– Выпьешь шерри? – спросил отец. Эдвард Бьюмонт явно был раздражен, и Физз задержала дыхание. Ее отец редко терял терпение, но, когда это происходило, результат был драматическим. Физз унаследовала вспыльчивость от него. Но Клаудия была забывчива.
– Спасибо. Правда, вчера был замечательный вечер?
Ты явно с трудом смогла заставить себя уехать оттуда.
– Надеюсь, я тебя не разбудила? Кто-то разбудил, и поскольку нас не ограбили, то это могла быть только ты.
Физз со стороны наблюдала за их словесной перепалкой, как ребенок следит за игрой взрослых. Она с облегчением услышала слова экономки, что обед готов.
Облегчение было кратковременным. За обедом Клаудия изливала свой восторг по поводу Люка, Мелани и усадьбы Уинтерборн.
– Какой замечательный дом. И эта кровать с пологом! – Она повернулась к Физз. – Ты, конечно, уже видела ее.
– Да? – удивленно спросил отец.
– Люк просил меня помочь ему в выборе жилья. Уинтерборн был одним из домов, которые мы осматривали, – ответила Физз, сохраняя внешнее спокойствие.
– О, я не знала об этом, – сказала Клаудия. – Я думала, что ты поднималась в спальню, чтобы прилечь ненадолго вчера вечером. Наверное, ты рано уехала из-за головной боли? Как ты чувствуешь себя сейчас?
– Все прошло, спасибо. Извини, что так получилось. Ты ведь, кажется, хотела поговорить со мной?
– О, не беспокойся. Мы все пошли погулять по свежему снегу. Это выглядело довольно глупо, конечно. В саду было множество подснежников, и мы решили нарвать их.
– Можно подумать, что ты никогда в жизни не видела подснежников, – фыркнул Эдвард. – Их полно в нашем саду, но ты всегда боялась испачкать ноги, если сойдешь с тропинки. – Он повернулся к Физз, явно теряя терпение из-за старшей дочери: – Ты уже сказала Клаудии об изменениях в «Заливе каникул»?
– Еще нет.
– Как я поняла, наша дорогая маленькая Мелани рассчитывает получить роль в сериале, – сказала Клаудия.
Физз посмотрела на сестру долгим взглядом, не доверяя ее улыбке.
– Да, и это приведет к новому повороту в сюжете. В понедельник утром пройдет конференция по сценарию. Я хочу, чтобы новые эпизоды были записаны как можно скорее.
