она может вспыхнуть со дня на день.
— Могу я спросить вашу милость, как вы оказались в Порто-Белло?
— Потому, что приспособленный для перевозки пассажирок Вест-Индский пакетбот, на котором я находилась, был захвачен испанским капером и приведен туда. Сожалею, сэр, что не могу сообщить вам фамилию кухарки моей бабушки, но с радостью отвечу на любые другие вопросы, которые может задать благовоспитанный джентльмен.
Хорнблауэр моргнул и, к своему раздражению, почувствовал, что краснеет. Его неприязнь к надменной аристократии выросла, чтоб не сказать больше. Нельзя было однако отрицать, что представленные объяснения вполне удовлетворительны — в Вест-Индию любая женщина может съездить, не забывая про свой пол, а из Порто-Белло в Панаму она явно перебралась не по своей воле. Теперь он был более склонен удовлетворить ее просьбу — собственно, он уже намеревался это сделать, странным образом позабыв про надвигающийся поединок с «Нативидадом» и путешествие вкруг мыса Горн. Он вспомнил о них, уже открыв рот, в результате сказал не то, что намеревался, и потому запнулся.
— Н-но мы выходим в море, чтобы сражаться, — сказал он. — «Нативидад» вдвое мощнее нас. Это будет оп-пасно.
Леди Барбара рассмеялась — Хорнблауэр отметил приятный контраст между золотистым загаром и белыми зубами. У него самого зубы были плохие.
— Лучше быть на борту вашего судна в бою, — сказала она, — чем в Панаме с vomito negro.
— Но мыс Горн, мэм?
— Я не знакома с вашим мысом Горн, но в бытность моего брата генерал-губернатором Индии дважды огибала мыс Доброй Надежды и заверяю вас, капитан, даже не знаю, что такое морская болезнь.
Хорнблауэр все запинался. Ему не хотелось пускать на борт женщину. Леди Барбара угадала его мысли — и ее изогнутые брови сошлись вместе, странным образом напомнив ему об Эль Супремо, хотя глаза ее, смотревшие на него, по-прежнему улыбались.
— Еще немного, капитан, — сказала она, — и я подумаю, что вы не рады видеть меня на борту. Мне трудно поверить, что джентльмен, находящийся на королевской службе, может быть невежлив с дамой, тем более — с дамой, носящей такое имя.
В этом вся загвоздка. Не может безвестный капитан безнаказанно оскорбить Велели. Хорнблауэр знал, что в таком случае он уже никогда не получит судна, и они с Марией до скончания жизни будут бедствовать на половинном жалованьи. В тридцать семь лет он едва поднялся на восьмую часть капитанского списка. Расположение Велели может сохранить его на действительной службе до достижения им адмиральского чина. Оставалось только проглотить обиду и всячески добиваться этого расположения, дипломатично извлекая преимущества из своих затруднений. Он постарался нащупать нужный тон.
— Моим долгом, мэм, — сказал он, — было указать вам на опасности, которым вы можете подвергнуться. Мне же ничто не доставит большего удовольствия, чем ваше присутствие на борту.
Леди Барбара присела куда ниже, чем в первый раз. В этот момент подошел Грей и козырнул.
— Ваш багаж на борту, мэм.
Весь скарб втащили горденем, пропущенным через блок на ноке грота-рея, и составили на переходном мостике — кожаные чемоданы, окованные железом ящики, сводчатые сундуки.
— Спасибо, сэр. — Леди Барбара вынула из кармана плоский кожаный кошелек и достала золотую монету. — Не будете ли вы так любезны отдать это лодочникам.
— Сохрани вас Бог, мэм, незачем давать этим голодранцам золото. Хватит с них и серебра.
— Дайте им это, и спасибо за вашу доброту. Грей поспешил прочь, и Хорнблауэр услышал, как он по-английски торгуется с лодочниками, не знающими другого языка, кроме испанского. Угроза сбросить в лодку ядро заставила их наконец отвалить — впрочем, возмущенные выкрики доносились еще долго. В душе Хорнблауэра волной поднялось раздражение. Его уорент-офицеры носятся у женщины на побегушках, у него самого дел по горло, а он вот уже полчаса стоит на солнцепеке.
— В вашей каюте не хватит места и для десятой части этого багажа, мэм, — буркнул он. Леди Барбара печально кивнула.
— Я и прежде жила в каюте, сэр. В этом сундучке все, что мне понадобится в пути. Остальное можете поставить, где хотите — до Англии.
Хорнблауэр от гнева едва не топнул ногой по палубе. Он не привык, чтоб женщины обнаруживали такую практическую сметку. Его бесило, что ее невозможно смутить. И тут она улыбнулась. Он догадался, что борьба чувств написана у него на лице, понял, что смешон, снова покраснел, повернулся на каблуках и без единого слова повел ее вниз.
Леди Барбара с чуть капризной улыбкой осмотрела капитанскую каюту, но ничего не сказала.
— На фрегате вы не увидите таких роскошеств, как на индийце, — с горечью сказал Хорнблауэр. Ему было горько, что бедность не позволила ему приобрести даже тех скромных удобств, которые доступны большинству его собратьев.
— Когда вы заговорили, я как раз подумала, — сказала леди Барбара мягко, — возмутительно, что королевские офицеры живут хуже, чем жирные торговцы. Но я должна попросить у вас еще одну вещь, которой не вижу.
— Какую же, мэм?
— Ключ для замка от двери каюты.
— Я прикажу оружейнику изготовить для вас ключ. Но у дверей днем и ночью будет стоять часовой.
Намек, который Хорнблауэр прочел в просьбе леди Барбары, вновь его разозлил. Она порочит его самого и его корабль.
— Quis custodiet ipsos custodes? 6 — сказала леди Барбара. — Не из-за себя, капитан, я прошу ключ. Я должна запирать Гебу, если не вижу ее перед глазами. Мужчины притягивают ее, как огонь — мотылька.
Маленькая негритянка при этих словах расплылась в улыбке, демонстрируя не раскаяние, а изрядную долю гордости. Она покосилась на Полвила, в молчании стоящего рядом.
— Где же тогда она будет спать? — спросил Хорнблауэр, вновь приходя в замешательство.
— На полу в моей каюте. И попомни мои слова, Геба, если однажды ночью я тебя здесь не обнаружу, так излупцую, что спать будешь на животе.
Геба все улыбалась, хотя явно знала, что ее хозяйка не грозит попусту. Что Хорнблауэра смягчило, так это легкая оговорка в речи леди Барбары — «пол» вместо палубы. Это доказывает, что, в конце концов, она все-таки слабая женщина.
— Очень хорошо, — сказал он. — Полвил, отнесите мои вещи в каюту мистера Буша. Передайте мистеру Бушу мои извинения и скажите, что ему придется разместиться в кают-компании. Проследите, чтоб у леди Барбары было все необходимое, и от моего имени попросите мистера Грея распорядиться погрузкой ее багажа в мою кладовую. Вы меня извините, леди Барбара, но я уже запаздываю с визитом к вице- королю.
Х
Боцманматы привычно дудели в дудки, морские пехотинцы взяли «на караул». Капитан «Лидии» вернулся на борт. Ступал он осторожно: только что прибывшие из Европы хорошие новости усугубили навязчивое гостеприимство вице-короля, а известие о первых случаях желтой лихорадки в Панаме — его тревогу, так что Хорнблауэр волей-неволей выпил лишний бокал. Убежденный трезвенник, он злился, что ноги его не слушаются.
Как обычно, едва ступив на палубу, он пристально огляделся. Леди Барбара сидела на стульчике с парусиновым сиденьем — кто-то уже успел смастерить. Кто-то натянул на бизань-вантах миниатюрный тент, и она сидела в тени, Геба на палубе у ее ног. Она выглядела свежей и спокойной и при виде Хорнблауэра с готовностью улыбнулась — но он отвернулся от нее. Не мог он говорить с ней, пока в голове
