Впрочем, Куника они не знали.
— А где поводок у вас? — не отставал мент.
— За сучкой погнался. Вырвал из руки… Ребята, телефон запишите, если увидите — звякните…
Сигизмунд упорно не замечал их официального тона. Держался политики «мы с вами порядочные люди, жители СПб». Действовал инстинктивно.
Менты, наконец, поддались. Уехали.
Сигизмунд посмотрел им вслед. Почему не спросил — не встречалась ли им девка-краса, длинная коса? Может быть, она в беде. Может быть, они ее видели. Может, она в их тачке сидит.
Чушь. Он опять увидел пустой круг на асфальте и следы, ведущие В КРУГ. И только один след ИЗ КРУГА — его собственный.
Сколько времени? Не пора звонить в справку? Глянул на часы. Рано.
Поплелся домой. «Ведьмин круг» уже припорошило снегом. По свежему снежку, нахальным диаметром, пересекала круг цепочка собачьих следов. Колли возвращалась домой. Хозяйка почему-то круг обошла.
Дома было невыносимо пусто. И все вокруг — будто вещи взбунтовались и решили добить Сигизмунда — кричало ему о Лантхильде. Тут она прибирала, передвигала что-то, здесь тряпку бросила. К стене пришпилена картинка — коза и рядом Сигизмунд с умильной мордой. На кухне чайник еще теплый.
Зашел в «светелку». Боль стала почти непереносимой. Превозмогая себя, открыл шкаф. Сунул руку в ворох вещей. Пальцы коснулись холодного золота. Лунница на месте. Все на месте, девки только нет.
В голове назойливо крутилось: Господь дал, Господь и взял.
Ну что, пора, наконец, звонить? Сколько там времени?
На часах было три часа ночи.
Занято. Занято. Занято. Господи, сколько же народу в эту ночь пропало? Почему там все время занято?..
— Алло! Это справка о несчастных случаях? — Он почти кричал. — Она вышла гулять и не вернулась. Она беременна. На первом месяце.
— Имя, фамилия, отчество, год рождения…
— Она без документов. Была одна. На вид лет двадцати.
— Приметы.
— У вас есть неопознанные?
— Сейчас, минуточку… Да, есть. Назовите приметы.
— Очень светлые волосы. Коса. Шубка из искусственного меха.
— Она могла между нулем и двумя часами ночи находиться на канале Грибоедова между Сенной и Невским?
— Да, да! Где она?
— Кто вы ей?
— Друг… Я отец ее ребенка…
— Мне очень жаль вам это говорить, но она мертва.
У Сигизмунда мгновенно онемели пальцы и губы. Он через силу, почти неслышно вымолвил:
— Ч…то?..
— Алло, вы слушаете?
— Да.
Теперь он говорил глухо, но внятно.
— ДТП… Вы слушаете?
— Да, да… Я вас слушаю.
— Ее сбило машиной. Она в морге на Екатерининском… Запишите адрес…
— Она точно мертва?
— Я же ее здесь не вижу, — возмутилась женщина, уставшая от бесконечного потока чужого горя. — У меня здесь написано: неопознанная ж., ДТП, район канала Грибоедова… Завтра утром поезжайте на опознание… Да не убивайтесь вы так, может быть, это еще не она, всякое же бывает…
— Нет, — сказал Сигизмунд, — это она…
— Погодите, — вдруг сказала женщина, — тут есть особые приметы. У вашей девушки были особые приметы?
— Отсутствие прививок.
— На левой голени на наружной стороне — цветная татуировка, дракончик… Черно-красно- зеленый…
Сигизмунд молчал.
— Алло, вы слушаете?
— Это не она, — сказал он. И вдруг заорал не своим голосом: — ЭТО НЕ ОНА!..
— Ну, я вас поздравляю, — с облегчением произнесла женщина. — Звоните по больницам. Может, там… Или по подружкам поищите. До свидания.
Не дожидаясь ответа, она положила трубку.
Сигизмунд слушал короткие гудки, и по его лицу потоком катились слезы.
КОНЕЦ ПЕРВОЙ ЧАСТИ
1997 год, зима-весна.
