хмуриться.
– Вот как? Интересно…
– Вы сказали, что ваша сестра постоянно говорила, будто она законная жена отца Кристабель, а вы ей не верили.
Он вздохнул.
– Бедняжка Эмити! Без сомнения, вбила все это себе в голову, дабы не впасть в отчаяние, а я, не желая выглядеть жестоким, не возражал против этой выдумки.
– Милорд, а почему не допустить, что это вовсе и не выдумка? Разве нельзя предположить, что она сочеталась с капитаном Броунингом законным браком, не поставив вас об этом в известность?
Граф покачал головой.
– Смысла не вижу, Черри! Зачем им понадобилось делать из этого тайну? Эмити знала, что я ни слова не сказал бы против, тем более что сам их познакомил. И почему, скажите на милость, ей пришло на ум сообщить об этом только после гибели Броунинга?
От Фредерики не укрылась грусть, появившаяся в его глазах, едва лишь он заговорил об отношениях сестры с его бывшим приятелем, и девушка немедленно сделала попытку приободрить его:
– Но разве нельзя допустить, что они не имели возможности сразу же сообщить вам об этом? Скажите, что вы знаете, например, о его родне? Может быть, он не хотел, чтобы слухи о его женитьбе дошли до его семьи?
– Эмити не принадлежала к числу тех особ, кого можно стыдиться. Наша родословная ничем не запятнана, а она – само совершенство – могла составить счастье любого знатного вельможи. Да хоть бы и самого короля! – отрубил лорд Сибрук.
– О да, милорд! Я это понимаю! – воскликнула Фредерика, приняв независимый вид. – Но семья капитана Броунинга все же могла и не знать о безупречных качествах его невесты. Вы не ответили на мой первый вопрос. Как по-вашему, есть ли вероятность того, что они зарегистрировали свои отношения?
Граф опять свел брови к переносице. Подумав, ответил:
– Поместье нашего отца находится в графстве Нортамберленд. Это менее дня пути до границы с Шотландией, где браки совершаются без всяких проволочек. Однако не думаю, что они смогли проделать такое длительное путешествие тайком.
– Но наверняка не знаете, да?
– Все дело в том, что Броунинг и я оказались приписанными к разным полкам после того, как меня произвели в майоры. Я потерял его след до той поры, пока не услышал о том, что он был убит в бою на Пиренеях. Два месяца спустя умирает мой отец, я приезжаю домой и застаю Эмити в интересном положении. – В голосе лорда Сибрука послышались гневные нотки. Вздохнув, он добавил: – А теперь и она умерла. Все, кто был мне дорог, отошли в мир иной. К чему ворошить прошлое?
– А Кристабель? – сказала Фредерика чуть слышно. – Нужно докопаться до истины ради ее будущего. Подумайте о том, как это важно для нее. Мы просто обязаны сделать это, разве нет?
Встретившись с ней глазами, лорд Сибрук глянул на нее долгим, почти нежным взглядом. —Черри, вы действительно принимаете судьбу ребенка так близко к сердцу?
Фредерика заставила себя выдержать его взгляд.
– Да, конечно! – воскликнула она пылко, только сейчас начиная понимать, до какой степени прикипела душой к малышке. Всполошившись, как бы эти мысли не увели ее в другую сторону, она откашлялась. – Я привязалась к Кристабель, милорд. Она мне дорога, – добавила она более сдержанным тоном. – Хотелось бы сделать все, что в моих силах, дабы жизнь не была к ней слишком сурова.
Улыбка графа показалась ей доброй, но грустной.
– Я благодарен вам, Черри, за все, что вы уже сделали и делаете для нее. Пожалуй, так заботилась бы о ней только мать, будь она жива. Однако не вижу, каким образом можно найти доказательства того, на что вы возлагаете такие большие надежды, а я по-прежнему подвергаю сомнению.
– Думаю, разгадка – здесь, – сказала Фредерика с живостью, протягивая связку писем, лежавшую на коленях, и радуясь возможности отвести взгляд от его чересчур притягательных глаз. – Когда мы с Кристабель искали Молли-Долли в коробках с вещами вашей сестры, я наткнулась на это. Уверена, если она и капитан Броунинг тайно скрепили свой союз брачным свидетельством, то в одном, из писем об этом событии непременно есть упоминание. Разрешите мне просмотреть их… ради будущего Кристабель.
Их взгляды снова встретились, и на этот раз ее глаза умоляли.
Гейвин смотрел на ее взволнованное лицо и неожиданно ощутил странную теплоту В груди. В этой девушке есть что-то такое, что трогает до глубины души, подумал он. Ну не красавица, так что ж? Такие забавные веснушки, пучочек на затылке, очки в пол-лица, но зато какие глаза! Зеленые-зеленые… Таких нет ни у кого. В конце концов, внешность – это еще не самое главное. Внутреннее содержание – характер, убеждения, ум – гораздо важнее. Впрочем, доброта – это тоже внешность. Конечно, не все это понимают, а жаль! Наверняка она обладает массой других достоинств – скрытых, не сразу бросающихся в глаза, что, собственно, делает женщину загадочной, интересной.
– А давайте посмотрим письма вместе, – сказал он, – ради… будущего Кристабель.
Глава восьмая
Из сорока писем в связке около дюжины оказалось от Питера Броунинга. Чтение их, одного за другим, предоставило возможность составить непредвзятое мнение о развитии его романа с Эмити Эликзэндр. То, что в основе их отношений было настоящее чувство – нежная взаимная любовь, – не вызывало никаких сомнений. Фредерика пришла в возбуждение от пылких признаний мужчины, которого не было на белом свете уже почти пять лет. Лорд Сибрук, как оказалось испытал не менее сильное волнение.
– Черри, я чувствую себя чертовски неловко, – сказал он, приступая к четвертому по счету письму. – Не знаю, то ли сердиться на Броунинга за то, что писал такие письма моей сестре, то ли пожалеть обоих. Одно могу сказать: я не в состоянии удержаться от ощущения, будто вторгаюсь туда, куда не должен, более того – не имею права.
Фредерика кивнула.
– Я вас понимаю. Если б все это не было так важно для Кристабель, трудно было бы найти оправдание нашему поступку. Тем не менее ничего предосудительного в этом нет, поскольку ни вашей сестре, ни другу наше любопытство вреда уже не причинит!
Неожиданно она замолчала, вспомнив, что вначале собиралась использовать эти письма в своих целях, так как думала, будто это переписка лорда Сибрука с его любовницей. Ничего себе! Где же были тогда ее высокие принципы?
– Милорд, позвольте мне прочитать оставшиеся письма. Все, что посчитаю первостепенным, непременно покажу вам. Все-таки в отличие от вас у меня письма не вызывают таких мучительных воспоминаний.
В конце концов, его следует пощадить, подумала она. Он, конечно же, страдает!
Граф не сразу ответил.
– Наверное, так будет лучше, – сказал он чуть погодя. – Оставайтесь здесь, за этим столиком, а я займусь своими делами. Если что обнаружите, я, как говорится, у вас под рукой.
Фредерика моргнула раз, другой. Это что же, он не хочет, чтобы она ушла?
– Как вам угодно, милорд! – нашлась она и сразу же стала читать письмо, которое держала в руках.
Гейвин и сам поразился своему решению. Зачем попросил ее остаться? Не разумнее ли было отправить ее вместе с письмами в детскую? Читала бы себе на досуге! Ведь уверен, что любой, пусть даже незначительный намек, способный прояснить неразрешимую, с его точки зрения, проблему, Черри доведет до его сведения. Тогда почему? Странно, но, кажется, потому, что ее общество приятно. Однако она совсем не тот тип женщины, который обычно привлекал его внимание, Тип, внимание… Чепуха все это! Черри
