– Если бы ты хотел, чтобы я знала, ты бы сам сказал. У тебя всегда есть причины на все, что ты делаешь и говоришь. Я узнала это еще тогда, когда была такой крохой, что умещалась вместе с тобой в одном седле, – поэтому и молчала. До... до сегодняшнего дня. Когда я узнала, что ты уезжаешь.
– Разве я сказал тебе, что уезжаю?
– Прошу тебя, не надо! Однажды, когда я была совсем маленькой, ты рассказывал мне о том, как в детстве слушал диких гусей, перекликавшихся в небе, и как потом, когда подрос, захотел узнать, куда они улетели. Я не знала, что такое дикие гуси, и тебе пришлось объяснять мне. Я знаю, ты всегда следуешь за дикими гусями: если ты слышишь их крик, значит, пора в дорогу. Он раздается в твоих ушах уже три или четыре года – я поняла это, потому что, когда ты слышишь их, я тоже их слышу. А теперь прилетел корабль, и дикие гуси снова кричат. Я слышу их.
– Дора, Дора!
– Прошу тебя, не надо. Я не хочу удерживать тебя здесь, даже не стану пробовать. Но прежде чем ты улетишь, я попрошу у тебя об одной вещи. – Чего же ты хочешь, Дора? Не хотел говорить, но я оставляю кое-что тебе и Джону Меджи. Этого хватит, чтобы...
– Нет, нет, не надо! Теперь я взрослая и могу прокормить себя сама. То, чего хочу я, тебе ничего не будет стоить. – Она поглядела ему прямо в глаза. – Я хочу иметь от тебя ребенка, Лазарус.
Лазарус Лонг глубоко вздохнул и попробовал успокоить сердцебиение.
– Дора, Дора, дорогая моя, ты сама почти ребенок, тебе еще рано говорить о детях. Ты не хочешь выходить за меня замуж...
– Я не прошу тебя жениться на мне.
– Я хочу сказать, что через год, два или три, или четыре ты захочешь выйти замуж. И тогда ты порадуешься, что у тебя нет ребенка от меня.
– Значит, ты мне отказываешь?
– Я просто говорю, что ты не должна поддаваться чувствам и принимать поспешные решения.
Она выпрямилась в седле, расправила плечи.
– Это не поспешное решение, сэр. Я решила так давным-давно... задолго до того, как догадалась, что ты говардианец, задолго до этого. Я рассказала обо всем тете Элен, она ответила, что я глупая девочка, и велела забыть. Но я ни о чем не забыла, и если раньше была глупышкой, то теперь повзрослела и знаю, что делаю. Лазарус, я не прошу у тебя ничего другого. Можно обойтись шприцами или чем-нибудь в этом роде, доктор Краусмейер поможет. Или... – она вновь взглянула ему прямо в глаза, – пусть будет обычный способ. – Она опустила глаза, потом вновь посмотрела на него, кротко улыбнулась и добавила: – Но в любом случае все необходимо сделать быстро. Я не знаю, когда улетит корабль, но свое расписание знаю хорошо.
С полсекунды Гиббонс прокручивал в голове все, что услышал.
– Дора...
– Да... Эрнст?
– Я не Эрнст и не Лазарус. На самом деле меня зовут Вудро Уилсон Смит. Теперь я для тебя больше не дядя Гибби. Ты права, дядя Гибби исчез и никогда не вернется, так что можешь звать меня Вудро.
– Да, Вудро.
– Хочешь узнать, почему мне приходится менять свое имя?
– Нет, Вудро.
– Так. А ты не хочешь узнать, сколько мне на самом деле лет?
– Нет, Вудро.
– И все же ты хочешь иметь от меня ребенка?
– Да, Вудро.
– Ты выйдешь за меня замуж?
Глаза ее чуть расширились, но она ответила сразу:
– Нет, Вудро.
* * *
Минерва, тут-то мы с Дорой и поссорились, в первый и последний раз.
Этот милый и нежный ребенок превратился в приятную и весьма симпатичную женщину. Но она была упряма не меньше, чем я, и с такими людьми не поспоришь – они не слушают аргументов. И я вполне допускаю, что она действительно продумала все до мелочей, решившись завести от меня ребенка, но не выходить за меня замуж – если я соглашусь. Я же со своей стороны попросил ее выйти за меня, не повинуясь порыву. Сверхнасыщенный раствор кристаллизуется почти мгновенно, а я как раз был в таком состоянии. Я давно потерял интерес к колонии, едва в ней перестали возникать реальные сложности; мне хотелось настоящего дела. Я-то думал, что жду возвращения Зака... Но когда наконец, с опозданием на два года, 'Энди Джи' появился на орбите, я понял, что ждал не прилета корабля.
И только когда Дора обратилась ко мне с этой удивительной просьбой, я понял, чего, собственно, ожидал.
Конечно, я попытался ее переубедить – я всегда пытаюсь изобразить адвоката дьявола. Если честно – мой ум всегда анализирует все 'что' и 'как'. Конечно, женитьба на маложивущей имеет недостатки, но я и мысли не могу допустить о том, чтобы бросить беременную женщину... Ерунда, дорогуша, на эту мысль я не потратил даже доли секунды.
* * *
– Почему же ты не согласна, Дора?
– Я же сказала тебе. Ты улетаешь, и я не стану тебя удерживать.
– Тебе не надо меня удерживать. Этого еще никто не сумел сделать. Но нет женитьбы – нет ребенка.
На лице ее появилась задумчивость.
– А зачем тебе свадебная церемония, Вудро? Чтобы наш ребенок мог носить твое имя? Я не хочу быть небесной вдовой – но если это нужно тебе, давай съездим в город и отыщем председателя. Потому что все должно состояться сегодня, если в книгах не врут, как вычислять эту дату.
– Женщина, ты разговариваешь чересчур много. – Она не ответила, и он продолжил: – Все брачные церемонии, а тем более в 'Долларе ребром', не стоят и гроша ломаного.
Она помолчала, потом сказала:
– Позволь мне признаться в том, что я ничего не понимаю.
– Да? Ну да, конечно. Дора, одного ребенка мне мало. У нас будет с полдюжины детей, а может, и больше. Скорей всего больше. Против дюжины не возражаешь?
– Да, Вудро, то есть нет, я не против. Да, я рожу тебе дюжину детей, а если захочешь, то и больше.
– Но на дюжину детей потребуется время, Дора. Как часто мне заглядывать? Каждые два года?
– Как хочешь, Вудро. Возвращайся, когда захочешь. И каждый раз будешь делать мне нового ребенка, но тогда я прошу, чтобы мы немедленно приступили к первому.
– Глупая маленькая дуреха, ты действительно готова это сделать?
– Не только готова – именно так я и сделаю, если ты не против. – Вот что, мы поступим иначе. – Он взял ее за руку. – Дора, а ты последуешь за мной повсюду, куда бы я ни отправился? Ты будешь жить со мной?
Она удивилась.
– Да, Вудро, если ты действительно этого хочешь.
– Давай без всяких условий. Последуешь или нет?
