до тридцатого года нашей эры) и другие жители непросвещенных земель — души, оказавшиеся достойными небес даже без общения с Христом. Итак, девяносто девять процентов граждан Святого града были ангелы.
Ангелы же не интересуются зелеными насаждениями. Я полагаю, это понятно — не могу вообразить ангела, стоящего на коленях и рыхлящего почву. Они не принадлежат к тем, кто готов расхаживать с въевшейся под ногти грязью ради того, чтобы вырастить новый сорт роз.
Но теперь ангелов куда меньше, чем людей — соотношение один к десяти, и я полагаю, что тут скоро появятся парки и сады, клубы садоводов, лекции об уходе за почвой и так далее. И вообще все, что относится к садоводству. Теперь у убежденных садоводов будет достаточно времени для любимого хобби.
Большинство людей на небесах делают что пожелают, но при этом их к тому не побуждает гнет необходимости. Та милая леди (Сюзанна), которая жаждала моего благословения, во Фландрии была кружевницей. Здесь она обучает плетению кружев в школе всех желающих. У меня создалось устойчивое представление, что для большинства людей главная проблема вечного блаженства состоит в том, как убить время. (Вопрос: а нет ли смысла в той идее перевоплощения, которая так важна для некоторых религий и столь жестоко отрицается христианством? Может быть, спасенные души следует в отдельных случаях награждать тем, что снова ставить их в конфликтную ситуацию? Не на Земле, а где-нибудь еще? Хотелось бы мне раздобыть Библию и порыться в ней как следует. Но к моему глубочайшему удивлению, здесь — на небесах — Библию достать практически невозможно.)
Справочное бюро оказалось как раз там, где и должно было быть, — почти на берегу Реки Жизни, которая брала начало у Трона Господня и протекала через рощу Деревьев Жизни. Трон стоял в самом центре рощи, но разобрать что-либо, находясь так близко, было невозможно. Это все равно что глядеть на высочайший из небоскребов Нью-Йорка, стоя на тротуаре у его подножия. Только тут это еще труднее. И, конечно, лица Бога не видно совсем; приходится смотреть на высоту примерно тысячи четырехсот сорока локтей. Все, что видишь, — одно сияние… А еще ты ощущаешь его присутствие.
Справочное бюро было битком набито, как и предупреждал херувим. Души не желали становиться в очередь и огромной массой толпились вокруг. Я поглядел на эту сутолоку и подумал: сколько же времени пройдет, прежде чем я доберусь до барьера? И можно ли пробраться вперед, не прибегая к жестким приемам, вроде тех, что применяются в дни распродаж: толканию локтями, наступанию на любимые мозоли и тому подобному — то есть ко всему тому, что делает универсальные магазины столь противными для каждого мужчины.
Я отошел в сторонку и, глядя на толпу, попытался изобрести какой-нибудь способ решения проблемы. А не существует ли возможности узнать, где находится Маргрета, не отдавливая чужие мозоли?
Я все еще стоял в раздумье, когда ко мне подошел херувим из Административной службы.
— Святой, вы хотите попасть в справочное бюро?
— Совершенно верно.
— Идите за мной. И не отставайте. — Он держал в руке нечто вроде здоровенной дубинки, используемой полицейскими при подавлении уличных беспорядков. — Дорогу! А ну, дорогу святому человеку! Давай по-быстрому!
В мгновение ока мы оказались у барьера. Не знаю, имелись ли пострадавшие, но уж обиженных было полно. Я не оправдываю таких действий и думаю, что в идеале обращение со всеми должно быть одинаковым. Однако там, где действует принцип КРИСП, гораздо лучше быть капралом, чем рядовым.
Я обернулся, чтобы поблагодарить херувима, но он уже исчез. Чей-то голос произнес:
— Святой? Что вам угодно? — Ангел, сидевший за барьером, смотрел на меня сверху вниз.
Я объяснил, что хочу найти свою жену. Он побарабанил пальцами по барьеру.
— Подобных услуг мы в принципе не оказываем. Для дел такого рода существует кооператив, в котором заправляют сами творения, и называется он «Отыщи своих друзей и любимых».
— А где он?
— У врат Эшера.
— ЧТО?! Но я же только что оттуда! Именно там я регистрировался.
— Вам следовало спросить ангела, который вас принимал. Вы зарегистрировались недавно?
— Только что. Был вознесен в день Второго пришествия. Я спросил ангела, который мной занимался… а тот меня отшил… Он… она… хм… этот ангел велел мне обратиться сюда.
— Мр-р-р… давайте-ка мне ваши документы.
Я отдал ему все, что у меня было. Ангел листал их медленно и тщательно, затем окликнул другого ангела, который оторвался от работы и с живым интересом прислушивался к нашему разговору.
— Тирл! Взгляни-ка сюда!
Второй ангел пролистал мои бумаги, поглядел на меня, понимающе кивнул и грустно покачал головой.
— Что-нибудь не так? — спросил я.
— Нет. Святой человек, вам не повезло — вас обслуживал, если в данном случае можно употребить это слово, ангел, который и своему ближайшему другу не помог бы, если бы друг у него был, хотя чего нет, того — нет. Но я немного удивлен, что она так плохо обошлась со святым.
— Я тогда не носил сияния.
— Тогда понятно. Вы взяли его позже?
— Ничего я не брал. Оно появилось чудом, когда я ехал от врат Эшера сюда.
— Понятно. Послушайте, святой, вы имеете право подать жалобу на Хромитуайсайнель. С другой стороны, я мог бы воспользоваться дальногласием и сделать запрос от вашего имени.
— Я думаю, последнее было бы предпочтительнее.
— Я тоже. На перспективу. Для вас. Если вам понятно, что я хочу сказать.
— Вполне.
— Но прежде чем я вызову кооператив, давайте сверимся с офисом святого Петра и удостоверимся, что ваша жена прибыла. Когда она умерла?
— Она не умирала. Она взята сюда в день Второго пришествия так же, как и я.
— Вот как? Это делает поиск более легким и быстрым — не придется рыться в старых списках. Имя полностью, возраст, пол, если имелся, место рождения и дата!.. Нет, это пока не нужно. Сначала имя полностью.
— Маргрета Свенсдаттер Гундерсон.
— Лучше по буквам.
Я сказал по буквам.
— Что ж, пока этого хватит. Если, конечно, предположить, что клерки Петра умеют писать без ошибок. Только вот подождать у нас негде. Приемной нет. Но как раз напротив есть ресторанчик… вон видите — вывеска…
Я обернулся.
— «Священная корова»?
— Она самая. Готовят прилично — если вы едите. Подождите там. Я вас извещу.
— Благодарю вас.
— Рада служить. — Она опять глянула в мои бумаги, а затем вернула их мне. — Святой Александр Хергенсхаймер.
«Священная корова» являла собой самое приятное зрелище из всех, что мне пришлось видеть после Второго пришествия: маленькая, чистенькая закусочная, которая была бы вполне на месте где- нибудь в Сент-Луисе или Денвере. Я вошел. Высокий негр, чей поварской колпак торчал сквозь сияние, стоял у гриля спиной ко мне. Я сел у стойки и кашлянул.
— К чему торопиться? — Негр закончил и повернулся ко мне. — Чем могу… Ну и ну! Святой, что мне вам подать? Вы только назовите, что бы вы… только назовите!
— Люк, как приятно снова встретиться.
