потому, что люблю точные машины. Но я не переношу, когда над ними издеваются. Прощайте!
– Минутку! Теперь моя очередь сказать вам пару ласковых!..
– Очень сожалею, но мне надо бежать. Как хотите, но я не специалист по паразитам. Я компьютерщик!
Ничто так не раздражает человека, как невозможность высказаться. При удаче и с помощью Смотрителя главный инженер аккурат к Рождеству заработает себе язву.
Я все равно опоздал, пришлось смиренно просить прощения у Билли, Альварес придумал новую забаву – тщательный обыск на выходе из Комплекса. Я вынес эту процедуру без единого ругательства в адрес драгунов, очень уж не терпелось добраться до дома. Но увидев распечатку с шутками, они встали на дыбы.
– Это что такое? – требовательно спросил первый.
– Бумага для компьютера, – ответил я. – Тестовая распечатка.
Подошел второй драгун. Я не сомневался, что читать они не умеют. Они настаивали на конфискации; я требовал, чтобы позвонили главному инженеру. В конце концов меня отпустили. Я не переживал по поводу обыска – чем больше будет таких случаев, тем выше поднимется накал ненависти к солдатам.
Решение еще больше очеловечить Майка возникло из необходимости дать каждому члену Партии номер телефона для экстренной связи. Мой совет насчет концертов и пьес просто случайно попал в ту же струю. Голос Майка по телефону имел некоторые особенности, которых я не замечал, пока общался с ним только в машинном зале. Дело в том, что, разговаривая с человеком по телефону, вы слышите фоновый шум: вы слышите его дыхание, биение сердца, шорох его движений, хотя, как правило, не осознаете этого. Фоновый шум проникает даже сквозь звукоизолирующий колпак и заполняет собой пространство, создавая телесный образ и окружающую его среду.
У Майка же ничего подобного не было.
К этому времени голос у него стал вполне человеческим по тембру и качеству, а также вполне узнаваемым. Это был баритон с североамериканским произношением и слабым австралийским акцентом. А перевоплотившись в «Мишель», он (она?) щебетал нежнейшим сопрано с французским прононсом. И как личность он сильно возмужал. Когда я впервые представил его Вайо и профу, это была смесь ребенка с педантом. За несколько недель он превратился в человека примерно моего возраста.
Когда Майк «проснулся», он лепетал хрипло и невнятно, я с трудом его понимал. Теперь же произношение стало четким и ясным, а выбор слов и манера речи соответствовали обстоятельствам: тон был дружеский со мной, уважительный с профом, галантный с Вайо, то есть говорил он с теми вариациями, которых можно ждать от взрослого мужчины.
Но фон был мертв. Глухое молчание.
И мы принялись заполнять его. Майку потребовался только толчок. Он не стал астматически дышать в микрофон. В обычных условиях вы даже не заметили бы внесенных им изменений – он работал тонкими мазками. «Извини, Ман, твой звонок застал меня в ванной», – говорил он слегка запыхавшись. Или: «Я завтракаю – дай дожевать». Он выдавал эти штучки даже в разговоре со мной, после того как решил «обрести человеческий облик».
Мы творили Адама Селена все вместе, обговаривая в «Малине» мельчайшие детали. Сколько лет Адаму? Как он выглядит? Женат ли? Где он живет? Кем работает? Чем увлекается?
Мы решили, что Адаму около сорока, он здоров, полон жизненных сил, хорошо образован, интересуется искусством и науками, особенно увлекается историей, хорошо играет в шахматы, хотя и редко – времени не хватает. Состоит в браке самого распространенного типа – «тройка», где является старшим мужем. В семье четверо детей. Жена и младший муж, насколько нам известно, политикой не занимаются.
У него грубоватое, но привлекательное лицо, стальные волнистые волосы, он смешанных кровей, лунарь во втором поколении с одной стороны, в третьем – с другой. По лунным стандартам богат, у него бизнес в Новолене и Конгвиле, не говоря уже о Луна-Сити. Главная контора находится в Луна-Сити – канцелярия с дюжиной клерков и кабинет, где сидят заместитель и секретарша.
Вайо пристала с вопросом: спит ли он со своей секретаршей? Я посоветовал ей не совать свой нос в интимные дела. Она возмущенно заявила, что нос тут ни при чем – разве мы не стараемся создать полнокровный образ? Мы решили, что его контора находится в южном крыле Старого Купола, возле третьего яруса, в самом сердце финансового района. Если вы знаете Луна-Сити, вы должны помнить, что в Старом Куполе у некоторых контор есть окна, так как они находятся над подземными этажами; я выбрал это место из-за шумовых эффектов. Мы набросали чертеж этажа и разместили контору между «Этна-Луна» и «Гринберг компани». Я побывал там и записал на магнитофон звуковую среду, а Майк дополнил ее тем, что уловил по телефону.
Теперь, когда вы звонили Адаму Селену, фон уже не был мертвым. Если на звонок отвечала секретарша «Урсула», она говорила: «Ассоциация Селена. Луна будет свободной». Дальше она могла сказать: «Подождите минутку. Господин Селен говорит по другому аппарату», – а вы слышали, как в сортире спускается вода, и понимали, что секретарша несколько отклонилась от истины. Или вам отвечал сам шеф: «Адам Селен слушает. Свободу Луне. Одну минуту, я отключу видео». Вы могли попасть и на зама: «Говорит Альберт Джинуолл, доверенный помощник Адама Селена. Если вы по партийному делу, – а я полагаю, что это так, ведь вы представились партийной кличкой, – не тревожьтесь, я помогаю председателю в этих вопросах».
Это была ловушка, поскольку всех товарищей инструктировали говорить только с Адамом Селеном. Тех, кто попадался, не наказывали, но руководителей ячеек предупреждали, что этим товарищам нельзя доверять серьезных дел.
До нас стали доходить отклики. Лозунги «Свободу Луне» или «Луна будет свободной» получили хождение среди молодежи, а потом и среди солидных граждан. Услышав впервые эти слова в деловом телефонном разговоре, я чуть не проглотил язык. Потом позвонил Майку и спросил, состоит ли мой собеседник в Партии? Оказалось – нет. Я попросил Майка свериться с «партийным древом» и выяснить, кому можно поручить завербовать его.
Самый интересный отклик обнаружился в файле «Зебра» – «Адам Селен» появился там меньше чем через лунный месяц после сотворения, а рядом стояла пометка, что это псевдоним лидера нового подполья.
Шпики Альвареса взялись за Адама Селена всерьез. На протяжении нескольких месяцев его досье в файле «Зебра» непрерывно пополнялось: «Мужчина, 35 – 45, контора в южном крыле Старого Купола, обычно принимает с 9:00 до 18:00 по Гринвичу, за исключением субботы, но в другие часы звонки переключаются на дом, который видимо, находится в зоне муниципального воздушного снабжения, поскольку поездка к нему никогда не требует больше семнадцати минут. Дома есть дети. Занимается бизнесом, в том числе брокерскими операциями, ведет дела с фермерами. Посещает концерты, театры. Вероятно, член шахматного клуба Луна-Сити и Luna Association d'Eches note 28. В обеденные перерывы играет на бильярде и занимается тяжелой атлетикой, скорее всего в атлетическом клубе Луна-Сити. Гурман, но следит за фигурой. Исключительная память плюс математические способности. Принадлежит к типу руководителей, способных принимать быстрые решения».
Один из стукачей уверял, что лично разговаривал с Адамом Селеном в антракте между двумя актами постановки «Гамлета» любительской труппой. Альварес внес в досье словесный портрет – все, кроме волнистых волос, до мелочей совпало с нашим образом!
Но больше всего Альвареса сводило с ума то, что номера телефонов Адама, которые ему сообщали, при проверке каждый раз оказывались ошибочными. (Запас свободных номеров у Майка кончился, он теперь использовал любой телефон, который почему-либо бездействовал, и переключался на другой, когда этот номер отводился новым владельцам.) Альварес попробовал выследить «Ассоциацию Селена», исходя из предположения, что в номерах просто переврана одна буква из десяти. Мы узнали об
