свой собственный здравый смысл.
Так сказать, ненавязчиво напомнил Вайо (перед самым носом у Стью), что он не Адам Селен, а Майк – наш умник-разумник, способный решать сложнейшие проблемы, поскольку он и есть компьютер, да еще самый гениальный в мире.
Вайо тут же отступила.
– Нет, нет, – сказала она, – я в математике полный нуль. Хорошо, надо – значит надо. Как же мы это сделаем?
К четырем ноль-ноль у нас наконец появился план, удовлетворявший Стью и профа с Адамом; иначе говоря, к этому времени Майку удалось протащить свой план, делая вид что он извлекает идеи из каждого из нас. А может, автором плана был проф и Адам продавал нам чужой товар?
В любом случае, у нас теперь был план и сроки его выполнения. В основе лежала та самая генеральная стратегия, которую мы выработали во вторник 14 мая 2075 года. Просто были учтены некоторые тогда лишь предполагавшиеся, а теперь свершившиеся события. Если говорить о самой сути, он требовал от нас вести себя с Террой так хамски, как только возможно, одновременно создавая впечатление, что выпороть нас не составляет труда.
В полдень я примчался в зал собраний совершенно невыспавшийся и обнаружил, что мог поспать еще как минимум два часа. Конгрессмены из Гонконга запаздывали, несмотря на то что всю дорогу ехали на метро. Вайо ударила по столу молотком только в четырнадцать тридцать.
Да, мою новобрачную избрали временным председателем новорожденного Конгресса. Знание парламентских правил, казалось, было у нее в крови, так что выбор можно назвать удачным; к тому же толпа лунарей ведет себя куда лучше, когда молотком постукивает дама.
Не собираюсь описывать в деталях, что было сказано и сделано на этой сессии, да и на других тоже; можете ознакомиться с протоколами. Я приходил только в самых необходимых случаях и даже не пытался постигнуть правила этого толковища – они мне казались смесью в равных долях обычной вежливости и чистейшей магии, с помощью которой председатель добивается своего.
Не успела Вайо ударом молотка призвать всех к порядку, как какой-то мужик вскочил и заявил:
– Соврала председатель, предлагаю отказаться от обычной процедуры и заслушать профессора де ла Паса…
Зал одобрительно загудел. Вайо опять стукнула молотком.
– Предложение нарушает регламент, депутату от Нижнего Черчилля предлагается занять свое место. Наше предыдущее заседание не было завершено; в соответствии с объявленной ранее повесткой дня слово имеет председатель Комитета по организации, резолюциям и структуре постоянного правительства.
Оказалось, что это Вольфганг Корсаков – депутат от Тихо-Андера (член ячейки профа и наш главный надувала в «ЛуНоГоКо»). Он не только получил слово, но и оставил его за собой на целый день, время от времени давая возможность высказаться тем, кого хотел услышать, и затыкая рот всем прочим. Однако публика особо не ерепенилась и казалась довольной своими ведущими. Было шумновато, но порядок соблюдался.
К вечеру Луна уже получила правительство взамен временного, то есть подставного, которое мы в свое время сформировали из самих себя и которое послало нас с профом на Землю. Конгресс утвердил акты, принятые временным правительством, таким образом узаконив все, что мы сделали, поблагодарил его за работу и предложил комитету Вольфганга продолжить свою деятельность по созданию структуры постоянного правительства.
Проф был избран президентом Конгресса и ex officio note 65 премьер-министра того промежуточного правительства, которое будет действовать до принятия конституции. Он протестовал, ссылаясь на возраст и здоровье… а затем сказал, что готов служить, если собрание согласно несколько облегчить ему ношу: он слишком стар и истощен путешествием на Землю, чтобы вести заседания, кроме особо важных, а потому просит Конгресс избрать спикера и заместителя спикера. Кроме того, он считает, что Конгресс мог бы расширить свой состав (не более чем на десять процентов), избрав независимых членов, чтобы премьер-министр, кто бы им ни был, имел возможность формировать свой кабинет из лиц, ныне членами Конгресса не являющихся. В особенности это касается министров без портфеля, которые должны снять груз с его, профа, плеч.
Но тут депутаты заартачились. Почти все они гордились своим званием «конгрессменов» и не желали делиться им с посторонними. Проф сидел с усталым видом и ждал. Тогда кто-то сказал, что все равно, мол, контроль остается за Конгрессом, и после этого они дали профу то, чего он хотел. Затем кто-то из публики толкнул речь под видом вопроса, обращенного к председательствующей. Все знают, сказал он, что Адам Селен воздержался от выдвижения своей кандидатуры в Конгресс на том основании, что председатель Чрезвычайного комитета не должен злоупотреблять преимуществами своего положения, чтобы локтями прокладывать себе дорогу в новое правительство… Но может быть, уважаемая леди председатель скажет конгрессменам, что мешает избрать Адама Селена независимым членом? В знак признания важности его заслуг? Дать всей Луне и всем этим землеедам, особенно из бывшей Лунной экс- Администрации, понять, что мы не отрекаемся от Адама Селена, наоборот, мы уважаем и любим нашего почтенного государственного деятеля, который не избран президентом только потому, что сам этого не пожелал!
Крики одобрения не смолкали долго. В протоколах вы найдете имя того, кто произнес эту речь, но можете поставить десять против одного, что написал ее проф, а оратора организовала Вайо.
Вот как все оформилось несколько дней спустя.
Премьер-министр и министр иностранных дел – профессор Бернардо де ла Пас.
Спикер – Финн Нильсен; его заместитель – Вайоминг Дэвис.
Заместитель министра иностранных дел и министр обороны – генерал О'Келли Дэвис; министр информации – Теренс Шихан (Шини передал газету «Правда» своему заму, чтобы тот работал со Стью и Адамом); особый министр без портфеля в министерстве информации – Стьюарт Рене Лажуа, независимый член Конгресса, министр экономики и финансов (и опекун вражеской собственности) – Вольфганг Корсаков; министр внутренних дел и безопасности – товарищ Клейтон Ватанабе; специальный советник премьер-министра – Адам Селен. Плюс еще десяток министров и министров без портфеля из разных поселений.
Понимаете теперь, что произошло? Если отбросить пышные титулы, то ячейка «Б» но-прежнему, как когда-то и предложил Майк, заправляла всеми делами, но теперь уже при поддержке Конгресса, в котором большинство было за нас, а те, что были против, проиграли и остались за бортом.
Но в то время я не понимал смысла всей этой говорильни.
На вечернем заседании проф отчитался о нашем путешествии, а затем передал слово мне – с согласия председателя комитета Корсакова, – чтобы я рассказал о «плане пятилетки», о том, с чем его едят, и о том, как Администрация пыталась меня подкупить.
Я неважный оратор, но во время обеда у меня была возможность проглядеть речь, написанную Майком. Он изложил все так язвительно, что я снова взбесился и пребывал в этом состоянии все время, пока говорил, так что мне удалось их завести. Когда я сел на место, Конгресс кипел от ярости.
Проф вышел вперед – худой, бледный – и тихо сказал:
– Товарищи конгрессмены, что будем делать? Я предлагаю, и председатель Корсаков не против, чтобы мы обсудили, так сказать, неофициально вопрос о том, как реагировать на это наглое оскорбление, нанесенное нашему народу.
Некий депутат от Новолена предложил объявить войну, и Конгресс чуть было с ходу не принял решение, но проф напомнил, что по регламенту мы вроде как слушаем доклады комитета.
И опять выступления, и все такие же резкие. Наконец товарищ конгрессмен Чанг Джонс сказал:
– Собратья-конгрессмены! Ах, извините. Господин председатель Корсаков! Я фермер, выращиваю
