увлекательной. И потому я предлагаю расширить сферу исследований.
— Прекрасно. Я тоже заинтересован. И полагаю, что мы вполне можем посвятить обсуждению этого вопроса несколько ближайших заседаний. Выдвижение кандидатуры организатора проекта я задержу до тех пор, пока мы не решим, как далеко собираемся в этих исследованиях зайти.
Поскольку миссия его была практически завершена, Мордан уже некоторое время порывался испросить разрешения удалиться, однако при том повороте, который приняла дискуссия, почувствовал, что его не заставили бы покинуть зал ни пожар, ни землетрясение — его не выманил бы отсюда даже целый сонм очаровательных девиц. К тому же как всякий полноправный гражданин, он имел право присутствовать на любом заседании Совета, а поскольку являлся еще и заслуженным синтетистом, вряд ли кому-либо пришло бы в голову протестовать против его участия в обсуждении.
Член Совета от странствующих и путешествующих продолжал:
— Нам следует перечислить и исследовать все философские проблемы — особенно вопросы метафизики и гносеологии.
— Я полагал, — мягко вмешался спикер дня, — что гносеология достаточно разработана.
— Конечно, конечно — в ограниченных пределах, как соглашение о семантической природе символического общения. Для того чтобы общение было возможным. Речь и все другие символы общения неизбежно соотносятся с согласованными, четко определенными, физическими фактами, как бы ни был высок уровень абстрагирования. Без этого мы не можем общаться. Вот почему мы с братом Иоганном не можем спорить о религии: свою он несет в себе, будучи не в состоянии объяснить ее — так же, как я ношу в себе свою. Мы далее не можем быть совершенно убеждены, что в чем-то друг с другом не согласны. Наши религиозные убеждения могут быть идентичными, однако мы не можем их выразить — и в результате помалкиваем.
Иоганн улыбнулся со своим обычным неколебимым добродушием, но ничего не сказал. Карвала, подняв глаза от вышивки, язвительно поинтересовалась:
— Это что, лекция для детского сада?
— Виноват, Карвала. Мы пришли к соглашению относительно метода символического общения — символ не есть обозначаемый им факт, карта не есть территория, звук речи не есть физический процесс. Мы идем дальше — и признаем, что символ никогда не включает в себя всех деталей явления, которое обозначает. И еще мы допускаем, что символы могут использоваться для манипуляции символами… Это опасно, но полезно. Мы согласились также, что для облегчения общения символы, насколько возможно, должны быть структурно уподоблены фактам, которые ими обозначаются. До этого предела гносеология разработана. Однако ее ключевую проблему — как мы знаем то, что знаем, и что это знание означает — мы договорились игнорировать, как игнорируем мы с Иоганном теологические вопросы.
— И вы всерьез предлагаете это исследовать?
— Да. Это ключевой вопрос в общей проблеме личности. Между ним и поднятой братом Морданом проблемой существует взаимосвязь. Подумайте: если человек «живет» после того, как тело его умерло, или же до того, как оно было зачато, значит, человек представляет собой нечто большее, чем его гены и влияние окружающей среды. Доктрина внеличностной ответственности за персональные поступки стала популярной на основе прямо противоположных представлений. Не стану углубляться в этические, политические и иные следствия, вытекающие из этого тезиса — они достаточно очевидны. Отметьте, однако, аналогию между географической картой и территорией, с одной стороны, и генетической картой и человеком — с другой. Все эти основополагающие проблемы взаимосвязаны, и решение одной из них может послужить ключом к решению другой — или даже всех остальных.
— Вы не упомянули о возможности прямого общения, минуя системы символов.
— Это подразумевалось. Такое общение служит прекрасным примером того класса явлений, о котором мы договорились забыть, принимая негативные семантические утверждения в качестве последнего слова гносеологии. Однако такую точку зрения необходимо пересмотреть. В телепатии есть нечто — даже если мы не в состоянии ни измерить его, ни управлять им. Это прекрасно известно всем, кто счастлив в браке — даже если он не рискует признаваться в этом вслух. В какой-то мере телепатией пользовались первобытные люди, а сейчас — животные и дети. В свое время избыток самоуверенности заставил нас поторопиться с выводами, но теперь вопрос пора снова открыть.
— Если говорить обо всем комплексе философских проблем, — вставил член Совета от Нью- Боливара, — то исследование одной из них мы уже согласились финансировать — я имею в виду баллистический стеллариум доктора Торгсена. Происхождение и будущее Вселенной несомненно являются классической проблемой метафизики.
— Вы правы, — заметил спикер, — и если мы согласимся с предложением Ричарда, то проект доктора Торгсена должен рассматриваться в качестве составной части программы в целом.
— Полагаю, мы недостаточно субсидировали работу доктора Торгсена.
— Пока что он не так много истратил, хотя субсидии, разумеется, могут быть увеличены в любой момент. Похоже, он лишен таланта тратить деньги.
— Возможно, ему недостает толковых ассистентов. Я порекомендовал бы Харгрейва Калеба и, конечно, Монро-Альфу Клиффорда. В департаменте финансов Монро-Альфа только зря тратит время.
— Торгсен знаком с Монро-Альфой. Возможно, Монро-Альфа сам не хочет работать над этой проблемой?
— Ерунда! Всякому человеку нравится та работа, которая заставляет его напрягать мускулы.
— Тогда, может быть, Торгсен не решается пригласить его в свой проект? Торгсен так же скромен, как и Монро-Альфа.
— Это больше похоже на правду.
— В любом случае, — подытожил спикер дня, — эти детали решать уже организатору проекта, а не всему Совету. Готовы ли вы приступить к голосованию? Ставится вопрос о предложении брата Ричарда в самом широком его смысле. Я предлагаю отложить конкретное рассмотрение подробностей проектов и методик на завтра и последующие дни. А сейчас — имеет ли кто-нибудь из членов Совета возражения?
Возражений не было — в Совете царило полное единодушие.
— Быть по сему, — заключил спикер и улыбнулся. — Кажется, мы пытаемся пройти там, где споткнулся Сократ.
— Проползти, а не пройти, — поправил Иоганн. — Мы ограничили себя методами экспериментальной науки.
— Что правда, то правда. Однако — «ползущий не может споткнуться». А теперь перейдем к другим делам — у нас все еще существует государство, которым необходимо управлять.
Глава 12
«Камо грядеши…»
— Хотели бы вы иметь половинную долю в гладиаторе? — спросил Гамильтон.
— О чем вы говорите? — не поняла Филлис.
— О предприятии Смита Дарлингтона — фитболе [Здесь кроется непереводимая — увы! — игра слов: по-английски футбол (football) означает «ножной мяч», от foot — нога; Гамильтон Феликс производят название игры от feet — ноги во множественном числе, получая, так сказать, «многоножный мяч». Поскольку это слово — футбол — мы не переводим на язык родных осин, а лишь склоняем на свой лад, создать русский аналог Хайнлайнова каламбура, к сожалению, невозможно]. Мы собираемся зарегистрировать контракты всех игроков и продавать их. Наш агент считает это хорошим капиталовложением — и я, признаться, думаю, что он прав.
— Фитбол, — задумчиво повторила Филлис, — вы как-то говорили о нем, только я ничего не поняла.
— Занятие это, в лучшем случае, глупое. Двадцать два человека выходят на специальное поле и
