гожусь? Здоров, как бык, зрение в порядке, и ума хватит, чтобы выучиться всему, что надо. Когда приходится, я сам вожу свою машину, и никому ничего не уступлю. Ясно? Костер перевел дух:
– Босс, вы сами не понимаете, что говорите. В бесполезных спорах прошли два часа. Все это время Харриман упрямо стоял на своем, отказываясь выслушать какие бы то ни было доводы. Наконец он под житейским предлогом вышел из кабинета, а, вернувшись, сказал:
– Боб, ты сколько весишь?
– Я? Чуть больше двухсот фунтов.
– Я бы сказал, даже двести двадцать. А ты, Лес?
– Сто двадцать шесть.
– Боб, рассчитывай корабль на чистую нагрузку в сто двадцать шесть фунтов.
– Что-о?! Погодите, мистер Харриман…
– Заткнись! Если мне за шесть недель не выучиться на пилота, то и тебе тоже.
– Но я ведь знаю математику и основы…
– Я сказал, заткнись! Лес осваивал свою профессию не меньше, чем ты – свою! Сможет он за шесть недель стать инженером?! Тогда почему ты считаешь, что сможешь за то же время освоить его специальность? Думаешь, я позволю ради твоего раздувшегося самолюбия пустить корабль псу под хвост? Во всяком случае, ты в ходе обсуждения проекта дал верное решение задачи. На самом деле нас ограничивает только один фактор – вес, чистый вес пассажиров. Так? Все остальное определяется им. Так?
– Да, но…
– Так или не так?!
– Д-да… Так. Я бы только хотел…
– Более легкому человеку требуется меньше воды, меньше воздуха и меньше места. Значит, полетит Лес. Встав, Харриман положил руку на плечо Костера:
– Не расстраивайся, сынок. Мне ничуть не легче. Но полет должен пройти успешно, а, стало быть, нам с тобой нужно отказаться от чести быть первыми людьми на Луне. Но я тебе обещаю: мы с тобой обязательно отправимся во второй полет, а Лес будет нашим личным пилотом. Это будет первый из регулярных пассажирских рейсов. Подумай, Боб. Ты можешь стать в этой игре большим человеком, если не выйдешь из нее сейчас. Хочешь быть главным инженером первой лунной колонии?
– Неплохо, наверное, – криво улыбнулся Костер.
– Тебе понравится. Выживание на Луне – техническая задача; помнишь, мы с тобой об этом говорили? Так хочешь ли ты воплотить в жизнь свои замыслы? Построить первый лунный город, первую большую обсерваторию, которую мы там заложим? А потом посмотреть со стороны и заорать: да ведь это же я сделал?! Похоже, Костер примирился с тем, что не попадет в первый полет.
– Да, в ваших устах все это выглядит весьма заманчиво. А чем же вы сами там займетесь?
– Я-то? Что ж, возможно, стену первым мэром Луна-Сити. Эта новая мысль всецело захватила Харримана; он принялся смаковать ее:
– Достопочтенный Делос Дэвид Хорриман, мэр Луна-Сити. А что, неплохо. У меня никогда не было общественной должности – все, что я имел, было исключительно личным, – Харриман окинул взглядом собеседников. – Возражений больше нет?
– По-моему, нет, – протянул Костер. Вдруг он подал руку Лекруа: – Давай. Лес. Я его построю, а ты поведешь к Луне, Лекруа пожал руку Костера:
– Идет. А вы с боссом начинайте следующий корабль, чтобы всем троим поместиться?
– Отлично. Харриман накрыл их руки своей.
– Вот это – другое дело! Мы будем вместе и вместе заложим Луна-Сити!
– По-моему, его надо бы назвать «Харриман», – серьезно сказал Лекруа.
– Не-етушки! Я с детства думало нем как о «Луна-Сити», и так оно и будет. Ну, может быть, сделаем в центре площадь Харримана.
– Я на плане так и отмечу, – согласился Костер. После разговора Харриман сразу же уехал. Несмотря на благополучное разрешение проблемы, он был страшно разочарован и не хотел показывать этого своим сотрудникам. Победа оказалась пирровой: он спас предприятие, но чувствовал себя зверем, которому пришлось отгрызть собственную лапу, чтобы выбраться из капкана. Стронг сидел в кабинете один, когда ему позвонил Диксон:
– Джо, мне нужен Ди-Ди. Он здесь?
– Нет. Он все еще в Вашингтоне, там какие-то проблемы. Скоро должен приехать.
– Хм-м-м… Нам с Энтенсой надо бы его повидать. Мы едем. Вскоре они приехали. Энтенса был явно чем-то озабочен, а Диксон, как всегда, хранил полное спокойствие. Едва поздоровавшись, он сказал:
– Джек, ты ведь по делу приехал, верно? Энтенса вздрогнул, полез в карман и извлек оттуда чек.
– Да, верно, Джордж, я больше не хочу вкладывать деньги пропорционально. Вот это взнос, чтоб довести мой пай до полного на сегодняшний день. Стронг принял чек и спрятал его в ящик.
– Думаю, Делосу будет приятно.
– Как, – резко сказал Диксон, – а расписка?
– Если Джек желает – пожалуйста. Хватило бы и погашенного переводного векселя. Стронг быстро написал расписку. Энтенса спрятал ее. Некоторое время они молчали. Наконец Диксон сказал:
– Джордж, ты уже по уши в этом деле, верно?
– Может быть.
– Хочешь обезопасить свои вложения?
– Каким образом?
– Ну… честно говоря, я хочу обезопасить себя. Не продашь ли полпроцента от своего пая? Стронг задумался. Он действительно беспокоился, здорово беспокоился. То, что при них был ревизор от Диксона, который следил за отчетностью, вынуждало его и Харримана вести дела только на наличном расчете – и только Стронг знал, как близко они из-за этого к критической черте.
– Зачем тебе это нужно?
– Да нет, ты не понял, я не хочу таким образом встревать в операции Делоса… Он – один из нас, мы все его поддерживаем. Однако я чувствовал бы себя куда спокойней, если б имел право вето – на случай, если он попробует втянуть нас во что-нибудь такое, чего мы не сможем оплатить. Ты же знаешь Делоса – он неисправим в своем оптимизме. И нам нужно то, что поможет привести его в чувство. Если понадобится. Стронг задумался. Он был полностью согласен с Диксоном, и ему было больно от этого. Он отлично видел, как Делос транжирил оба их состояния, создававшиеся годами тяжкого труда. Ди-Ди это вовсе не трогало. Чего там, только сегодня утром он отказался даже взглянуть на отчет об автоматическом бытовом выключателе «H & S» – он забыл о нем, едва изложив Стронгу идею. Диксон подался вперед:
– Так назови же цену, Джордж! Я сегодня щедр… Стронг расправил узкие плечи:
– Что ж, я продам…
– И замечательно!
– …если Делос согласится. Иначе – никак. Диксон шепотом выругался. Энтенса захихикал. Неизвестно, куда бы повернул их разговор, если бы не вошел Харриман. О предложенном Стронгу никто и не заикнулся. Стронг спросил, чем кончилась поездка. Харриман показал большой палец.
– Порядок. Однако делать дела в Вашингтоне с каждым днем все дороже! Он обратился к остальным:
– Что там у вас? Просто поболтать заехали, или у нас деловое совещание? Диксон повернулся к Энтенсе:
– Скажи ты, Джек.
– Зачем ты продал телевизионные права? – осведомился Энтенса. Харриман поднял брови:
– А почему бы нет?
– Ты же мне обещал! Вот оригинал соглашения в письменной форме!
– Так почитай его повнимательнее, Джек, и не строй из себя дурочку. У тебя – эксплуатационные права на радио, телевидение и другие зрелищные и специальные мероприятия, связанные с первым
