«Если учение путем впитывания в себя возможно, — устало думала она, — тогда это может сработать».
Когда у нее появлялась возможность, она тренировалась в стрельбе из лука. В этих вопросах Пантера был неумолим, и ей удавалось добиваться каких-то сдвигов только благодаря постоянным упражнениям. Ему удалось даже несколько раз взять ее с собой на охоту. Предметом ее гордости стал впервые убитый кролик. Неделю спустя она убила самку оленя. Зимний Медведь в это время находился рядом и подтвердил, что это сделала она сама. Из светлой, мягкой оленьей шкуры она начала шить себе новое платье, которое собиралась надеть, когда ее примут в племя. Через несколько недель у нее уже было достаточно кожи, чтобы полностью закончить платье и сшить мягкие мокасины.
Когда дело коснулось ее навыков верховой езды, Пантера также проявил себя как требовательный учитель.
— Этого недостаточно, если ты будешь просто сидеть верхом и понукать лошадь коленями, — сказал он ей.
К своему отчаянию, она поняла, что он прав. Ей, как и любому воину, надо было стать живым продолжением своей лошади. Она чуть не сломала себе хребет в первый раз, когда попыталась сползти на бок лошади, держась только ногами и ступнями и одной рукой обхватив шею лошади.
— В таком положении, — объяснял Пантера, — ты можешь расположить все свое тело так, что его будет не видно, и из-под шеи лошади ты можешь стрелять в своего врага.
Тебе легко говорить, — пожаловалась Таня, потирая ушибленное место.
Пантера настоял на том, чтобы она научилась взбираться на спину лошади и стоять, в то время как сильное животное мчалось галопом по неровной местности.
— Тебе нужно это уметь для того, чтобы ты могла прыгнуть на спину врага или на другую лошадь или схватиться за сук дерева над головой и, раскачиваясь на этом суку, запрыгнуть на дерево.
— Это, конечно, мне понадобится каждый день, проворчала Таня, бросая на него уничтожающий взгляд.
Пантера слегка улыбнулся и заставил ее все повторить снова.
Если Тане и казалось, что от этого у нее останутся синяки и ссадины, то все это был ерундой по сравнению с тем, что она испытала, когда Пантера начал учить ее искусству борьбы.
— Ты меня разыгрываешь! — застонала она, сверкнув на него глазами, в тысячный раз поднимаясь с земли и отряхиваясь от грязи.
— Это общая идея, — резко возразил он. Если борешься за свою жизнь, то не останавливаешься подумать, что справедливо, а что — нет. Ты любым способом должна победить своего противника, причем как можно быстрее. Ты не раскрываешь ему своих намерений и не рассказываешь ему о своей тактике.
— Продолжай, смейся надо мной, ты, большой грубиян! Только помни: любовь и борьба — несовместимы! Синяки и боль в мышцах не благоприятны для занятий любовью, — Подбоченясь. Таня смотрела на него.
Пантера громко засмеялся:
— Я ручаюсь, что с тобой все будет в порядке. Не рассчитывай на это, предупредила она.
Не обращая абсолютно никакого внимания на ее измученное тело. Пантера учил Таню, как бросать вес тела на своего противника и использовать систему рычагов для достижения своей цели. Он научил ее делать маневры для отвлечения внимания противника и вводить врага в замешательство своими неожиданными выпадами. Вместе с тем он заставил ее понять, насколько важно сохранять на лице спокойствие и безмятежность.
— Очень легко прочитать по лицу человека или в его глазах, какой следующий ход он предпримет. Не предоставляй своим врагам такой возможности.
Прошло еще очень много времени, и Тане наконец удалось повалить Пантеру на землю и удержать его в таком положении. С сияющим лицом она уселась сверху.
— А теперь, мой храбрый воин, что ты мне пообещаешь, чтобы я позволила тебе встать? — торжествовала она.
— Чего бы ты хотела? — усмехнулся он.
— Три поцелуя в обмен на твое освобождение, — провозгласила она.
— Ты получишь их, как только мы доберемся до дома.
Таня покачала головой:
— О нет! Сейчас, Пантера, или я буду сидеть вот так всю ночь.
— Дикая Кошка, ты же знаешь, чейинцам не присуще проявление личных эмоций на людях.
— Это мне известно, Пантера, но победа за мной, и я назвала свою цену, — настаивала она, упираясь коленом ему в ребра.
— Дикая Кошка, это нечестная сделка, улыбался он.
— В любви и войне все честно, — самодовольно сказала она и нагнулась, чтобы получить выкуп.
Все это время Пантера постоянно учил Таню выслеживать дичь. Время от времени он выезжал вместе с ней за пределы деревни для того, чтобы она могла определить следы зверей и птиц и идти по ним. Это были самые интересные уроки, хотя зачастую оканчивались разочарованием для Тани. Она могла потерять след, и тогда ей приходилось возвращаться обратно, а порой след терялся на скалистой земле, а потом снова появлялся где-то еще.
Таня научилась по внешнему виду различать следы животных. Иногда это был буйвол, лось или медведь, в других случаях она шла за кроликом, куропаткой или пумой. Пантера научил ее исследовать отпечатки лап, или тропы, которые они оставляют в высокой траве, или отметины на деревьях. Она могла определить, свежий или старый это след. Он научил ее определять количество животных в стаде или группе. Теперь она могла сказать, вели ли лошадь, или на ней ехали верхом.
В добавление к этому, Пантера учил Таню пользоваться всеми своими органами чувств одновременно. Временами он завязывал ей глаза и заставлял ее рассказывать, что она ощущает под кончиками своих пальцев или на коже, что слышит, какой ощущает запах или вкус, что подсказывают ей по этому поводу ее внутреннее чутье, ее инстинкты.
Он научил ее двигаться быстро и бесшумно, так, чтобы она могла пройти, ничего не задев. Он научил ее заметать следы, прятаться и сидеть тихо, часами не двигаясь. Он постоянно натаскивал ее в этом.
Он дважды брал ее на короткие прогулки по лесу. Здесь она на практике закрепляла все, что выучила, идя по следам не только за животными, но и за самим Пантерой. Он уходил и оставлял ее, а она находила его по его следам. Когда у нее это получалось все лучше и лучше, он усложнял задания.
В свою очередь, она тоже уходила, путая свои следы, с тем чтобы Пантера не смог ее найти. Поначалу у него это получалось легко, но по мере того, как Таня совершенствовалась, ему требовалось все больше и больше времени для этого. Наконец наступил день, которого они так ждали. Таня ускользнула от Пантеры на целый день и потом сама искала его, потому что, казалось, он так и не вычислил ее местонахождения.
В ту ночь, у костра, они праздновали ее достижения. Уткнувшись носом в его грудь, она удовлетворенно вздыхала, и он в ответ еще крепче прижимал ее к себе.
— Лето заканчивается, и ты уже почти готова к испытаниям, Маленькая Дикая Кошка. Вскоре ты станешь настоящей дочерью чейинцев, и я смогу объявить тебя своей невестой, — с гордостью говорил Пантера.
— Скорей бы, — тихо вздохнула Таня.
— Я знаю, моя радость, и не хочу, чтобы испытания причинили какой-нибудь вред нашему ребенку. Но я также не хочу твоих переживаний из-за того, что ты носишь под сердцем ребенка, не будучи замужем.
— Как ты узнал? Я никому не рассказывала, а мой живот все еще плоский! — воскликнула от изумления Таня.
— Ты думаешь, за все это время я не узнал каждый сантиметр твоего тела? Я знаю его лучше, чем ты сама. Даже будучи слепым, я бы узнал его, каждый изгиб, каждое ребро, каждую отметину, твой запах. В
