сна.
— Спит, должно быть, в седле! — подумал Брендон. — Так ей приспичило улизнуть от меня!
На третий день Лорел все же пришлось замедлить бег лошади. Сама она выжимала из себя последние силы и давно уже достигла предела своих возможностей. Но если она будет поддерживать тот же темп, лошадь не вынесет предстоящего трудного перехода через пустыню. К тому же, по ее наблюдениям, за ней никто не гнался. Тем не менее в душе она надеялась, что Брендон следует за ней, ну не совсем по пятам, не так, чтобы перехватить ее, но уже в Кристалл-Сити они встретятся.
Если бы Лорел знала, как близко от нее на самом деле находится Брендон и как он разъярен, она бы не считаясь ни с чем подстегнула лошадь. А он с каждой милей разъярялся все больше, и когда ее след показался ему свежее прежних, вовсю пришпорил коня.
На закате, когда солнце садилось в холмы за их спиной, он наконец заметил ее вдали. Она пересекала открытую равнину, а значит, неизбежно должна была вскоре увидеть его. Как только она оглянется на оставляемый ею след, он попадет в поле ее зрения и начнется гонка, в которой у него будет несомненное преимущество перед Лорел: его жеребец куда сильнее маленькой кобылы Лорел, и на ровной местности у нее нет никаких шансов уйти от погони. Мрачная улыбка торжества искривила губы Брендона, и он пустил коня галопом.
Только цоканье его копыт дало Лорел знать, что Брендон поблизости. Она моментально обернулась — ее усталое лицо выразило удивление и настороженность — и бросила взгляд на всадника. Расстояние между ними было невелико, и она не только узнала Брендона, но и успела разглядеть выражение злобной решимости на его физиономии. Лорел охватило отчаяние, к которому примешался страх — мало ли что он захочет с ней сделать, догнав!
Прекрасно сознавая, что состязаться с Брендоном в скорости совершенно бесполезно, Лорел тем не менее что было мочи погнала лошадь. Послушная кобыла повиновалась приказанию хозяйки и с четверть мили выкладывалась изо всех сил, но это последнее усилие совсем доконало несчастную, и, хотя она честно старалась, ей никак не удавалось бежать быстрее длинноногого жеребца Брендона. Боясь потерять равновесие и свалиться с седла, Лорел не оглядывалась, но в этом и не было нужды. Она и так слышала, что конь, а следовательно, и всадник неуклонно приближаются. Едва она увидела его рядом с собой, как была сдернута с седла могучей рукой мужа, который мертвой хваткой сжал ее талию. Ее тело повисло в воздухе и несколько секунд беспомощно болталось, но, проехав еще пару ярдов, Брендон резко затормозил и разъял руки. Лорел кулем упала на землю.
Брендон соскочил с седла и склонился над дрожащей от страха Лорел, сидящей у его ног. Почерневшее от злости лицо Брендона не предвещало ничего хорошего. И действительно, буря не заставила себя ждать.
— Подлая, коварная тварь! Маленькая ведьма! Кнутом бы тебя, и то мало. Впрочем, хорошая взбучка порой делает чудеса. Может, ты хоть чуть поумнеешь!
Он размахнулся, Лорел быстро отпрянула назад, но все же недостаточно быстро: огромная ладонь опустилась на ее кисть и вздернула вверх.
— Не надо, Брендон, не надо! — Она отчаянно пыталась освободиться, но его пальцы, будто стальные, намертво впились в мягкую ткань руки, угрожая сломать гонкие кости. Лорел изворачивалась, стараясь вырваться, но Брендон надавил посильнее, вывернул руку, и ей пришлось прекратить сопротивление.
Усталая, напряженная всем своим существом, она неподвижно стояла перед ним. Он, воплощение злости и негодования, долго смотрел ей в глаза.
— Почему, Лорел? Почему ты дважды убегала от меня, в Бостон и вот сейчас? Неужели тебе доставляет удовольствие заманить меня сладкими лживыми речами, опутать, а затем внезапно исчезнуть? Тебя забавляет, что я, дурак, изливаюсь перед тобой, клянусь в вечной любви, а ты, между тем, замышляешь про себя очередной побег? — Глаза его сверкали недобрым огнем, на губах играла презрительная усмешка. — Но нет, Лорел, на сей раз номер не пройдет, в будущем ты дважды подумаешь, прежде чем бежать.
— О Брендон, все не так! Ты не понимаешь!
— Не утруждай себя новой ложью! На эту приманку я больше не поймаюсь! — прорычал он. — Но заруби себе на носу — тебе от меня не уйти! Выходя замуж, ты взяла на себя определенные обязательства. Нравится тебе или не нравится, но сожалеть об этом — увы! — поздно, я заставлю тебя выполнять данную клятву. Придется тебе свыкнуться с этой мыслью, и уж поверь мне — времени у тебя для этого предостаточно — вся жизнь впереди, потому что убежать от меня ты больше не сможешь.
Он еще сильнее сжал ее кисть, и Лорел взвизгнула.
— Ты мне делаешь больно!
— Больно? — подхватил Брендон. — Да тебя бы положить на мое колено и всыпать как следует, чтобы ты света Божьего не взвидела!
Она подняла на него свои яркие лавандовые глаза, которые от стоявшего в них страха казались даже больше обычного.
— Нет, нет, Брендон! Ты не посмеешь! — воскликнула она.
Но обуявшая его злость заглушала ее мольбы.
— Не посмею, говоришь? — Безжалостно сжимая обе ее руки, он потряс ее из стороны в сторону, как куклу. — А что может мне помешать сделать это?! Я вправе с тобой поступать, как мне заблагорассудится. Ты моя, решено и подписано!
После каждого слова он встряхивал ее с такой силой, что с нее слетела шляпа, а серебристые волосы разметались по плечам. Голова ее моталась взад и вперед, зубы стучали, и насмерть перепуганная Лорел с трудом выдавила из себя:
— Ради Бога, Брендон, я в положении.
Он замер.
— Что? — прошипел он, не спуская глаз с ее побелевшего лица. — Что ты сказала?
Она ответила не сразу — прежде чем говорить, ей понадобилось сначала отдышаться.
— Я жду ребенка.
Брендон издал стон отчаяния, освободил ее и, сжав руки в кулаки, опустил их.
— Так как же ты могла?
Изумленная Лорел в смущении моргала ресницами.
— Мне кажется, ничего странного нет. Ты был все время при мне и причастен к этому не меньше меня, — тихо сказала она.
— Проклятие! — Лорел расслышала, как Брендон скрипнул зубами. — Да я совсем не то имел в виду, и ты знаешь, нечего притворяться! Как ты могла одна пуститься в поездку по местам, где тебя на каждом шагу подстерегают опасности и неожиданности! Как ты посмела рисковать жизнью нашего ребенка ради собственных эгоистических удовольствий? — Брендону пришлось подбочениться, чтобы не дать снова волю рукам и не начать ее трясти. — Ты сама безответственна, как малое дитя. Неужели так-таки ничего не соображаешь?
Лорел нервно жевала нижнюю губу, прикидывая, долго ли еще он сможет держать в узде свою злость.
— Я была в отчаянии! — как можно мягче произнесла она.
— В отчаянии! — фыркнул он. — Отчего же, интересно знать? Может, оттого, что не могла убежать домой к любимому папочке и поплакать на его плече? Или даже не поплакать, а вместе с ним посмеяться надо мной? А может, оттого, что трудно было скрыть от меня беременность? Ты потому не сочла нужным сообщить мне о ребенке, что решила родить его втайне и преподнести Рексу внука без неудобного зятя? Надолго ли ты собиралась утаить от меня эту новость? Навсегда? Пока ребенку не исполнится шесть? двенадцать? двадцать? — Распаляясь все сильнее, он уже не говорил, а кричал. — Будь проклята, Лорел! Я знал, что ты ведьма, но все же не подозревал, что ты настолько лжива и коварна!
— Ах, Брендон, постарайся выслушать меня! У меня и в мыслях не было скрыть от тебя ребенка. Я хотела одного — помочь уладить ваши с отцом отношения. Мне казалось, что, если я уеду, вам с отцом придется договориться, и все станет на свои места.
— Так мы уверены в своих чарах, красотка? — произнес он с издевкой. — Уеду, мол, а он наверняка
