сделать. Преданные слуги принялись спасать то, что еще можно было спасти из его имущества, и создали более или менее пригодный кров для себя и своего хозяина.
Через несколько часов после того как были потушены пожары, с коварных небес, удерживавших влагу, когда она была отчаянно нужна, на Сан-Франциско полил дождь. Из-за наводящего тоску ливня всем пришлось ютиться под временной крышей. Стоило дождю, наконец, прекратиться, как они бросились к промокшему серо-пепельному месиву, чтобы убрать завалы камней, загромождавших когда-то прекрасные комнаты. Вся верхняя часть дома обрушилась. Остатки крыши, пола, мебели, внутренних стен лежали обугленными глыбами на первом этаже. Начав с задней гостиной и кухни, сохранившихся лучше остальных помещений, слуги Брендона разобрали в них обгорелые каменные кучи. Из того, что они нашли, можно было использовать только несколько кастрюль, сковородок и иных предметов металлической утвари. В один из дней Брендон обнаружил винный погреб, где сохранились ящик виски и несколько бутылок вина. Пытаясь облегчить безумное страдание, он начал напиваться до мрачного оцепенения. Друзья сочувствовали Брендону и после нескольких робких попыток остановить его решили предоставить беднягу самому себе и вернулись к своим делам.
Однажды, очнувшись от очередного похмелья, Брендон извлек из кабинета сейф. Городские банки еще отказывались в течение недели открывать свои неостывшие главные подвалы, опасаясь, что их содержимое может воспламениться. Решив, что маленькому сейфу опасность не угрожает, Брендон открыл его и убедился, что внутри все цело. Некоторые документы и бумаги немного обуглились по углам, но их текст поддавался прочтению.
Разбирая сейф, Брендон вдруг нахмурился в замешательстве. Он был уверен, что положил в сейф большее количество денег, чем обнаружил, и это встревожило его, хотя он и не исключал возможность ошибки. Но окончательно Брендон растерялся, когда убедился, что коробочки с лучшими драгоценностями Лорел пусты. Этому было только два объяснения — или грабитель взял деньги и бриллианты, но при этом сейф был заперт и не тронут, или Лорел сама это вынула. Но зачем? Что могло заставить ее переложить свои драгоценности? Брендон терялся в догадках.
По мере того как медленно проходили дни, мужчины груду за грудой перетаскивали обломки из дома. Ханна тщательно их просматривала. Некоторые ценные предметы просто невозможно было узнать, другие — озадачивали тем, что остались целы. Она нашла гравированную личную шкатулку Лорел, в которой хранились ее драгоценности в спальне. Шкатулка сильно оплавилась и деформировалась, но Брендон взломал и открыл крышку. Она тоже была пуста! Это было выше его понимания! Ему пришло в голову, что кто-то из слуг, воспользовавшись суматохой после первого толчка, совершил кражу. Неприятное, но единственное объяснение случившемуся! Томас запоздало вспомнил, что исчезла одна из горничных, он считал, что она, вероятно, побежала искать свою семью, и Брендон поверил в свою версию.
Особенно их поразило то, что туалеты и ванны остались почти невредимыми, лишь немного обгорели и обкололись. Заботясь о здоровье и безопасности населения, мэр приказал рыть отхожие ямы, чтобы уменьшить риск возникновения эпидемий, уже опустошавших разоренный город. Мужчины установили туалетные приспособления на отхожие ямы и задрапировали их маленькими парусиновыми тентами.
— Если я должна освобождаться на открытом воздухе, то мне хотелось бы побольше уединения и комфорта, — настаивала на необходимости такого устройства Ханна.
Почти каждый день Томас ездил в город за продуктами, водой и другими припасами. Без водопровода и электричества они были лишены самых простых житейских удобств. Для освещения использовались свечи и керосиновые лампы. Походные кровати, старые стулья, старый стол из библиотеки были их единственной мебелью. Под навесом на месте бывшей конюшни поместили лошадей.
С другой стороны, когда Креймер заговорил о восстановлении крыши дома, Брендон категорически воспротивился.
— Что спасать в этих развалинах? — спросил он. — Жить здесь я не собираюсь, а продать дом можно в любом виде и по любой цене. Я просто выжидаю, чтобы решить, как поступить.
— Понимаю, сэр, — спокойно настаивал Креймер. — Но наружная часть здания в основном крепкая, а крыша поможет сохранить фундамент и то, что осталось от покрытия пола: если же забить досками окна и двери, то это отобьет охоту у бродяг и мародеров вторгаться сюда, пока вы не распорядитесь домом.
Через некоторое время Брендон неохотно сдался.
— Делайте что хотите, только меня не беспокойте. Если нужно разработать проект, я заплачу, но следить за работой придется вам. По мне, так пусть все летит к дьяволу, я даже пальцем не пошевельну, мне на все наплевать.
Одна навязчивая мысль не давала покоя одурманенной вином голове Брендона.
— Кто-нибудь видел эту чертову сиамскую кошку? — спросил он однажды.
— Ни шкурки, ни шерстинки, — ответила Ханна.
— Интересно, что могло случиться с этим проклятым существом? — поинтересовался он.
— Котенок, наверное, испугался и убежал. Кошки известны своим непостоянством, не то, что собаки, сир. — Ханна осторожно пыталась не пробуждать у него болезненных воспоминаний. — Они, как известно, большую часть времени гуляют сами по себе.
Брендон выдохнул в стакан с вином.
— Думаю, ты права. Но меня преследует мысль, что мы могли выбросить ее кости с кучей камней. — Он повернулся и, спотыкаясь, спустился по ступенькам веранды в сад к наскоро зарытой могиле. — Все же скажите мне, если она опять появится. Я немного соскучился по этой мохнатой злючке.
Нотки отчаяния ясно прозвучали в его голосе, хотя слова были неразборчивы из-за алкоголя, который он продолжал поглощать в огромных количествах.
Ханна печально покачала головой, наблюдая, как он плелся среди руин когда-то прекрасного сада. Человек медленно спивался, приближаясь к гибели. Сейчас он походил на тень того, кем был в прошлом. Морщины усталости и печали, избороздившие лоб, горестные складки опущенного рта были немым свидетельством бессонных ночей и мучительных дум. Брендон много пил, мало спал и почти ничего не ел. Он сильно похудел, постоянно казался усталым и изможденным. Потеря жены и ребенка тяжело отразилась на нем, и только время должно было исцелить глубокое горе, если он прежде не ухитрится, горюя, довести себя до могилы.
Тесси постоянно навещала Брендона. Ее тоже беспокоило его состояние. Когда беда миновала, она стала пытаться восстановить отель. Ее прекрасная мечта лежала теперь огромной грудой рухнувшего мрамора и штукатурки. Она наняла рабочих для расчистки завалов и намеревалась немедленно начать строительство нового здания. Регулярно проезжая мимо дома Брендона на строительную площадку — она следила за ходом работ, — Тесси неизменно заходила проведать Брендона. И постоянно находила его или совершенно пьяным, или отсыпающимся после очередных возлияний. От Ханны она узнала, что он взял за правило исчезать на долгое время, видимо, делая рейды по портовым тавернам, чтобы утопить свои горести в новой обстановке. Было непонятно, как он потом ухитрялся найти дорогу домой и не попадал в руки грабителей.
Тесси умоляла его переехать к ней, где еще продолжали жить многие ее друзья, ожидая, когда отстроятся их дома. Она ясно осознавала, что его преследуют воспоминания о прошлом и что, находясь по сути все время на могиле Лорел, он медленно погибает в одиночестве.
— Здесь тебе жить нельзя, Брендон, это место непригодно для жилья. Тебе будет намного уютнее в моем доме. Комнат у меня много, и мы будем уважать твое желание побыть в одиночестве, даю тебе слово.
Но он всякий раз отказывался от ее предложений.
— Спасибо, Тесс, но нет. Я останусь здесь, пока не решу, что делать или куда уехать. В конечном счете я, наверное, уеду из Сан-Франциско, но пока что этот город для меня не хуже и не лучше любого другого.
Кончилось тем, что даже уравновешенная Тесси потеряла терпение.
— Когда ты перестанешь сам себя обманывать и прятаться в бутылку с виски? — ругала она его. — Посмотри на себя! Ты выглядишь хуже портового бродяги! Когда ты избавишься от пьяного дурмана жалости к себе и посмотришь на себя со стороны? Сколько времени ты еще думаешь так жить, прежде чем
