Брукс улыбнулся и дал указание секретарю пригласить женщину к нему в кабинет.
На ней был просторный спортивный костюм и кроссовки. Из-под левого рукава выглядывала перевязанная рука. Ее иссиня-черные длинные волосы были стянуты в пучок. Она вошла в комнату, улыбаясь Бруксу и Хэкету. Директор приветствовал родительницу и представил младшего коллегу. На предложение присесть она ответила отказом.
— С Филипом все в порядке? — спросила она.
— Произошел несчастный случай, миссис Крэйвен, — сказал Брукс, — в котором участвовал ваш сын. Драка.
— Он ранен? — заволновалась мамаша. — Я видела его там, в приемной.
— Он не ранен, — вмешался Хэкет. — Ранен другой мальчик.
Брукс неодобрительно взглянул на Хэкета.
— Вышла небольшая неприятность, мистер Хэкет прав, — сказал директор. — Мы полагаем, будет лучше, если несколько дней Филип пробудет дома.
— А что произошло? — поинтересовалась Илейн Крэйвен.
Хэкет рассказал.
С минуту она смотрела на него, затем обратилась к Бруксу с вежливой улыбкой:
— Я подержу Филипа дома, если вы считаете, что это лучший выход. Надеюсь, другой мальчик скоро поправится. — Потом она повернулась к Хэкету: — Вижу, что вы обвиняете только моего сына во всем, что произошло.
— Я видел, как он это сделал, миссис Крэйвен.
— Его могли спровоцировать, — заняла она оборонительную позицию.
— Спровоцировать на то, чтобы откусить ухо товарищу? — Хэкет покачал головой.
Она поддернула рукава и пожала плечами, всем своим видом выражая несогласие. Хэкету бросилась в глаза многослойная повязка, покрывавшая ее левую руку от кисти до локтя.
— Думаю, мне сейчас лучше уйти, — заявила Илейн. — Я забираю Филипа.
Она развернулась и направилась к двери в сопровождении директора, который взмахом руки велел Хэкету остаться.
Сидя в кабинете, он слышал приглушенные голоса, доносившиеся из приемной, звук закрывающейся двери и шаги Брукса, направлявшегося к своему кабинету. Появившись на пороге, директор тут же устремился к радиатору и прижался к нему.
— Удовлетворены, мистер Хэкет? По-моему, у вас еще есть занятия? — Он взглянул на часы. — Надеюсь, вы больше ничего не собираетесь обсуждать со мной?
— По правде говоря, собираюсь, — сказал учитель. — Я бы хотел знать, почему вы не сказали мне правду о предыдущем жильце моего дома?
Брукс с отсутствующим видом жался к радиатору.
— Об учителе, который застрелил жену и ребенка, а потом покончил с собой, — уточнил Хэкет.
— Я бы не хотел говорить об этом, — сказал Брукс, зябко потирая руки.
— Я имел право знать все до того, как мы с женой въехали в дом. Почему он это сделал?
Брукс передернул плечами.
— Вы задаете мне вопросы, на которые я ответить не могу, мистер Хэкет. Кто я такой, чтобы читать в душе человека? Я понятия не имел, что он способен на такое. Видимо, он оказался неуравновешенным типом. Внешних признаков подобного не наблюдалось. Я учитель, а не психиатр.
Хэкет секунду молчал, не отрывая взгляда от директора.
— Вы должны были мне сказать, — произнес он наконец.
— А это повлияло бы на ваше решение относительно работы? Зная факты, вы бы не согласились жить в этом доме?
Хэкет пожал плечами.
— Не знаю. Уже несколько поздно говорить об этом, не так ли? Главное же заключается в том, что вы должны были поставить меня в известность.
Брукс снова взглянул на часы.
— Вас ждет класс, мистер Хэкет, — напомнил директор, поглаживая ладонями радиатор.
Хэкет немного помедлил, потом повернулся к двери.
Выходя из приемной директора, Хэкет замедлил шаг у выставки картин и взглянул на знакомый рисунок.
На сову с глазным яблоком в когтях.
На произведение Филипа Крэйвена.
«Видимо, более уместным было бы, если бы сова держала в когтях не глаз, а ухо», — горько подумал Хэкет.
Звонок надрывался вовсю, свидетельствуя о начале следующего урока.
Хэкет поглядел на часы.
Час тридцать.
Как долго тянется день...
Глава 57
Когда он открыл входную дверь, его встретил запах жаркого. Хэкет потянул носом воздух, рот его наполнился слюной. Бросив в прихожей портфель и спортивную сумку, он направился в кухню.
Сью, стоя у плиты, помешивала что-то в большой кастрюле.
— Ну как? — приветливо спросила она.
И Хэкета приятно удивила легкость ее тона. Розовая футболка, облегающие джинсы — одежда выгодно подчеркивала ее формы, откровенно обрисовывая их.
Сью повернулась к Хэкету и улыбнулась.
Ему показалось даже, что он ошибся: попал не в тот дом.
И время повернуло вспять.
Она помыла голову, волосы ее, казалось, светились в лучах солнца. Глаза были чуть-чуть подкрашены, и каким-то чудесным образом с лица исчезли морщинки. Она выглядела даже на двадцать, а не на двадцать пять. И когда она улыбнулась ему, у него перехватило дыхание.
Ему показалось, будто он вновь обрел что-то давным-давно утерянное.
Он шагнул к ней, поцеловал и удивился тому, что она тут же оставила свою кастрюлю, обхватила его голову обеими ладонями и притянула к себе. Их губы сомкнулись, и он ощутил, как ее язык приоткрыл его зубы, проникая все дальше. Он страстно откликнулся на ее зов, его рука скользнула вниз по ее спине и сжала упругую ягодицу. На секунду оторвавшись от него, чтобы перевести дыхание, она прижалась бедром к его паху и улыбнулась, когда почувствовала, как твердеет его пенис.
— Подгорит жаркое, — пропела она, касаясь указательным пальцем его губ.
Хэкет попятился и сел, слегка сбитый с толку.
Что за внезапная перемена?
Он смотрел на нее и улыбался.
— Я спросила, как прошел день? — подала голос Сью.
Он рассказал ей, решив не вдаваться в подробности, о выходках Крэйвена на поле для регби. Она внимательно слушала его, накрывая на стол. Во время ужина он поглядывал на нее и замечал на себе ее взгляд. Смущение Хэкета по поводу разительной перемены в поведении Сью переросло в радость и облегчение.
Неужто поворотный момент?..
— А чем ты занималась? Как прошел день у тебя?
— Я закончила уборку. Спальни выглядят прилично. Я убрала твою одежду. Осталось только кое-что снести на чердак.
— А визит к врачу? Что он сказал?
