поэтому и не хочу, чтобы меня знали в Лондоне.
Мистер Бьюмарис улыбнулся, но не успел ничего сказать, поскольку в комнату вошел дворецкий и объявил, что обед подан. Он просто встал и подал руку гостье.
Обед, который состоял из двух перемен, показался Арабелле более чем роскошным. Она, конечно, и не подозревала, что хозяин, взглянув на стол, обреченно подумал, что теперь репутация его дома окончательно подорвана. Не знала она и того, что повар, осыпая своих помощников непонятными французскими ругательствами, от которых у них пробегал мороз по коже, разрезал на куски двух обжаренных давенпортских цыплят и, опуская их в соус «бешаль» с эстрагоном, мучительно думал: что ему теперь делать – немедленно покинуть дом, который он опозорил, или просто перерезать себе горло огромным кухонным ножом.
После супа «рене» подали филе палтуса, потом цыплят в соусе со шпинатом и гренками, заливной окорок, холодных куропаток, отварные грибы и пирог с бараниной. Десерт поразил Арабеллу не меньшим разнообразием – пирожные, рейнский крем, желе, савойский кекс, «козлобородник», обжаренный в масле, омлет и анчоусы с гренками. Миссис Таллант всегда гордилась своей кухней, но такой еды, таких изысканных гарниров и соусов в доме приходского священника, конечно, не знали. Арабелла сначала широко раскрытыми глазами смотрела на выставленные перед ней яства, но потом взяла себя в руки и спокойно просидела за столом до конца трапезы. Мистер Бьюмарис почему-то попросил Брафа подать шампанское. Возможно, он просто пожалел свое бургундское. Но скорее всего, хотел придать хоть какую-то пикантность своему обычному, на его взгляд, обеду. Арабелла, уже потеряв всякую бдительность, позволила наполнить свой бокал. Шампанское, которое она выпила маленькими глотками, почти не ощущая его вкуса, слегка опьянило ее. Она стала рассказывать мистеру Бьюмарису о том, что едет погостить в Лондон к леди Бридлингтон, сочинила историю о богатых дядюшках, которые оставили ей большое наследство, и конечно, умолчала о четырех братьях и трех сестрах, представ таким образом единственной наследницей огромного состояния. В конце концов ей удалось убедить хозяина, что она скрывается от назойливых ухаживаний, которые постепенно превращаются в настоящее преследование. И мистер Бьюмарис, слушая ее со всевозрастающим интересом, сказал, что Лондон – это действительно подходящее место для тех, кто не желает внимания к своей персоне.
Арабелла, которая, забыв об осторожности, пила уже второй бокал шампанского, заявила, что в столичной толпе легче затеряться, чем в провинции, где все друг друга знают.
– Верно, – согласился мистер Бьюмарис.
А лорд Флитвуд, принимая от Брафа блюдо с грибами, заметил:
– Вот и вам не удалось! Но и вы должны знать, мадемуазель, что находитесь в доме необыкновенного человека – да-да, именно так! – самой влиятельной личности в обществе после бедняги Брумеля, который, увы, уже потерял свои позиции.
– Правда? – взгляд прекрасных глаз, обращенных на мистера Бьюмариса, был полон невинного удивления. – Я не знала. Возможно, я не расслышала ваше имя.
– Дорогая мисс Таллант! – воскликнул лорд Флитвуд с наигранным ужасом. – Не знать Несравненного! Вершителя моды! Роберт, тебе придется спуститься с небес на землю.
Мистер Бьюмарис не обратил на слова друга никакого внимания. Едва заметным движением руки он подозвал к себе Бра-фа и что-то шепнул ему на ухо, отчего глаза дворецкого удивленно округлились. Лакей, хлопотавший у столика с закусками, которому Браф передал распоряжение мистера Бьюмариса, тоже немало удивился и даже застыл от неожиданности, хотя был довольно молодым человеком и обычно спокойно воспринимал любые причуды хозяина. Однако строгий взгляд дворецкого быстро вывел его из оцепенения, и он вышел из комнаты, чтобы передать приказания слугам.
Мисс Таллант тем временем решила, что настал как раз тот момент, когда можно, наконец, попытаться осуществить то, о чем она думала весь вечер, – поставить этого мистера Бьюмариса на место.
– Вершитель моды? – удивленно переспросила она. – Ну, я надеюсь, ваш друг не имел в виду одного из тех щеголей, которые считают себя законодателями моды? Я думала… О! Простите! Наверное, в Лондоне это действительно так же престижно, как быть великим военным или государственным деятелем или другой важной фигурой.
Даже лорд Флитвуд понял истинный смысл этих бесхитростных слов и не удержался от сочувственного вздоха. А мисс Блэкбурн, которая тут же потеряла всякий аппетит, отказалась от куропаток и тщетно пыталась поймать взгляд своей подопечной. И только мистер Бьюмарис сохранил полное спокойствие и самодовольно произнес:
– Несомненно! Некоторые люди обладают действительно огромным влиянием в обществе.
– Да? – вежливо сказала Арабелла.
– Ну конечно, мадемуазель! Можно одним взглядом испортить человеку всю карьеру. А можно поднять его на небывалую высоту, лишь появившись с ним вместе на улице.
Мисс Таллант поняла, что над ней решили посмеяться, но странное возбуждение охватило ее, и она, не колеблясь, вступила в пикировку со своим, несомненно, опытным собеседником..
– Значит, сэр, если я захочу произвести впечатление в обществе, я должна получить на это ваше согласие?
Мистер Бьюмарис, который считался непревзойденным мастером словесных баталий, ответил умелым выпадом:
– Дорогая мисс Таллант, разве вы нуждаетесь в протекции? Да и кто может помешать вам – женщине с такой внешностью, с такой фигурой и с таким состоянием – занять то место, какое вы сами пожелаете?
Арабелла покраснела. Она попыталась лукаво улыбнуться, но лишь еще больше смутилась. Лорд Флитвуд, понимая, что его друг затеял очередной флирт, бросил на него гневный взгляд и решил во что бы то ни стало привлечь внимание очаровательной гостьи к собственной персоне. Но сделать это ему не удалось. Все испортил Браф, который как раз в этот момент подавал очередное блюдо. Дворецкий по совершенно непонятной причине собрал бокалы для шампанского и поставил чистые фужеры, в которые разлил жидкость из высокого графина. Лорд Флитвуд был готов поклясться, что это простой лимонад со льдом. Но он все же сделал глоток для проверки, и когда страшная догадка подтвердилась, бедняга совсем потерял дар речи. Мистер Бьюмарис, который спокойно отпил из своего фужера, не замедлил этим воспользоваться и возобновил разговор с мисс Таллант.
Арабелла почувствовала облегчение, когда Браф убрал, наконец, со стола бокалы для шампанского. Вино показалось ей отвратительным, к тому же от него у нее постоянно щекотало в носу, хотя она, конечно же, и под страхом смерти не призналась бы в этом. Она с наслаждением выпила лимонад, радуясь тому, что в фешенебельных домах, оказывается, этот мягкий напиток подают ко второму блюду. Мисс Блэкбурн, которая имела лучшее представление о том, что такое высшее общество, сейчас поняла, что не может составить однозначного мнения о хозяине этого дома. Сначала она была убеждена, что мистер Бьюмарис истинный джентльмен, потом ей вдруг показалось, что он всего лишь пижон. Затем она снова стала сомневаться. И в конце концов совсем запуталась, не зная, что и думать. Она украдкой взглянула на него, и вдруг их глаза на мгновение встретились. Мисс Блэкбурн так и не поняла, действительно ли в его взгляде промелькнула добрая улыбка или ей это только показалось.
Браф подошел к столу и сообщил, что грум мисс Таллант пригнал к дому наемный экипаж и спрашивает, когда она изволит продолжить путешествие в Грэнтхэм.
– Пусть подождет, – сказал мистер Бьюмарис, снова наполняя фужер Арабеллы лимонадом. – Попробуйте рейнский крем, мисс Таллант.
– А долго ли, – спросила Арабелла, вспомнив те ужасные слова, которые мистер Бьюмарис сказал своему другу в библиотеке, – будут ремонтировать мой экипаж?
– Насколько я понимаю, мисс, нужна новая жердь. Так что я не могу сказать, сколько на это уйдет времени.
Мисс Блэкбурн огорченно вздохнула. А мистер Бьюмарис сказал:
– Да, это надолго. Но, умоляю, не отчаивайтесь. Я дам вам свой экипаж, и вы отправитесь в Грэнтхэм завтра в любое удобное для вас время.
Арабелла поблагодарила его, но решительно отказалась от этого предложения, объяснив, что в этом
