– Был ли в числе визитеров Тальгарт, сударыня?
Она наморщила лоб.
– Тальгарт? О да! Очень любезный мужчина с бакенбардами! Конечно, он был!
– Осторожно! – предупредил он ее.
Она была поражена.
– Чарльз, что ты имеешь в виду? Они с Софи кажутся очень хорошими друзьями, и она сказала мне, что сэр Горас давно знаком с ним!
– Полагаю, что так оно и есть, но если мой дядя хочет выдать Софи за него, то я не считаю его подходящим человеком! Говорят, что он известный охотник за приданым и, кроме того, игрок; у него долгов больше, чем видов на будущее, а такие безнравственные наклонности вряд ли делают его привлекательным на ярмарке женихов!
– О Боже! – обескураженно произнесла леди Омберсли. Она подумала, надо ли говорить сыну, что всего день назад его кузина каталась с сэром Винсентом, но рассудив, что нет смысла ворошить прошедшее, промолчала. – Наверное, мне надо намекнуть Софи.
– Сомневаюсь, что она правильно отреагирует на намек, сударыня. Эжени уже говорила с ней об этом. Все, что кузина сочла нужным ответить, сводилось к тому, что он уже
– О
– Именно так, сударыня!
– Но хотя я не хочу обидеть тебя, Чарльз, мне все же кажется, что со стороны Эжени было не очень мудро говорить с Софи об этом. Мой дорогой, они ведь даже не cocтоят в родстве!
– Только сильное чувство долга Эжени и, я могу добавить, ее искреннее желание разделить твою тревогу, – твердо сказал он, – заставили ее взять на себя эту исключительно неприятную обязанность.
– Это, конечно, очень мило с ее стороны, – подавленно ответила его мать.
– Где кузина сейчас? – внезапно спросил он.
Она оживилась, так как могла вразумительно ответить на этот вопрос.
– Она уехала с Сесилией и твоим братом кататься в коляске.
– Ну, это должно быть достаточно безобидно, – сказал Чарльз.
Он бы так не думал, если б знал, что в это время молодые люди в сопровождении мистера Фонхоупа, которого они встретили на Бонд-Стрит, критически осматривали спортивные повозки в Лончакре. Их было бесчисленное множество, не говоря уже о большом выборе экипажей. Хотя Софи оставалась твердой в своем желании купить фаэтон, Сесилии очень понравилась легкая тростниковая двуколка, а Хьюберт глаз не мог отвести от брички и настойчиво убеждал кузину купить именно ее. Когда же обратились за советом к мистеру Фонхоупу, обнаружилось, что его нет рядом; вскоре, однако, его нашли, увлеченного созерцанием пышной берлины, которая покоилась на удлиненных пружинах и по виду напоминала очень большую чашку для чая. Берлина под куполообразной крышей была богато украшена позолотой; над передними колесами было расположено сиденье для кучера, покрытое синим бархатом с золотой бахромой.
– Золушка! – только и смог сказать мистер Фонхоуп.
Управляющий каретным двором заметил, что берлина, которая была выставлена исключительно в рекламных целях, вряд ли была именно тем экипажем, за которым пришла дама.
– Карета для принцессы, – не обратив на слова управляющего внимания, сказал мистер Фонхоуп. – Вот в чем ты должна ездить, Сесилия. Ее будут тянуть шесть белых лошадей с султанами на головах и голубой упряжью.
Сесилия не имела ничего против этого, но напомнила ему, что они пришли сюда, чтобы выбрать экипаж для Софи. Он позволил увести себя от берлины, но когда его попросили выбрать между бричкой и фаэтоном, только пробормотал:
– Это очень хорошо, – нетерпеливо сказал Хьюберт, – Но моя кузина не Томми Онслоу, и, по-моему, ей лучше купить бричку!
– Да, у нее очень много плюсов, – сказал мистер Фонхоуп. – Бричка очень красива! Быстра! Великолепна! Аполлон выбрал фаэтон. Эти экипажи ставят меня в тупик. Давайте уйдем отсюда!
– Кто такой Томми Онслоу? Он действительно запрягает в фаэтон четверку? – спросила Софи с заблестевшими глазами. – Это, наверное, здорово! Как жаль, что я уже купила пару! Боюсь, мне не удастся подобрать еще одну пару им под стать.
– Ты могла бы позаимствовать серых у Чарльза предложил Хьюберт, озорно усмехаясь. – Клянусь Юпитером, был бы страшный скандал!
Софи рассмеялась и отрицательно покачала головой.
– Нет, это будет бесчестно! Я куплю этот фаэтон. Я окончательно решила.
Управляющий был очень удивлен, так как Софи показывала не на тот элегантный экипаж, который, по его мнению, отлично бы подошел леди, а на модель с высоким сиденьем, огромными задними колесами и корпусом, нависающим над передней осью на расстоянии добрых пять футов от земли. Как бы там ни было, не в его привычках было отговаривать покупателя от дорогой покупки, поэтому он согласно кивнул, оставив при себе свои мысли.
Менее тактичный Хьюберт сказал:
– Послушай, Софи, это совсем не дамский экипаж! Я только могу надеяться, что ты не перевернешься в нем на первом же повороте!
– Только не я!
– Сесилия, – внезапно произнес мистер Фонхоуп, пристально разглядывая фаэтон, – никогда не должна ездить на этом шарабане.
Он говорил с такой непривычной решимостью, что все удивленно посмотрели на него, а Сесилия покраснела от удовольствия и его заботливости.
– Уверяю вас, я не переверну его, – сказала Софи.
– Все чувства будут оскорблены при виде такого прелестного существа в этом экипаже! – продолжал мистер Фонхоуп. – Его размеры нелепы! Более того, он рассчитан на огромную скорость, и править им должен, если им вообще надо править, какой-нибудь кучер с пятнадцатью накидками и пестрым шейным платком. Этот экипаж не для Сесилии!
– Хорошо! – воскликнула Софи. – Я думала, вы боитесь, что я могу перевернуть ее в нем!
– Я этого боюсь, – ответил мистер Фонхоуп. – Даже мысль о такой ужасной возможности невыносима! Да! Она больно ранит душу; затемняет образ хрупкой нимфы! Давайте же поскорее уйдем!
Сесилия, колеблющаяся между удовольствием от сравнения с хрупкой нимфой и обидой оттого, что ее считают такой уязвимой, сказала, что они не могут уйти, пока Софи не закончит дело; но Софи, очень развеселившись, предложила Сили с ее поклонником подождать ее у коляски.
– Ты знаешь, – доверительно сказал Хьюберт, когда пара удалилась, – я не виню Чарльза за то, что он не переваривает этого малого! Он такой жалкий!
Три дня спустя после этой сделки, мистер Ривенхол, катаясь на своих серых в парке, остановился
