Великолепная Софи

– Я знаю, что должен был рассказать тебе, – пробормотал Хьюберт. – И если бы ты знал, как я жалею, что не сделал этого… – Он замолчал, глубоко вздохнул и продолжал. – Я думал, что смогу выпутаться. Я… тебе это не понравится! Не надо говорить мне, что это плохо, я и сам знаю! Но другие ребята…

– Ну ладно! В таком случае, я не буду говорить тебе, что это плохо. Позволь мне, однако, узнать, что произошло, так как я по-прежнему нахожусь в неведении!

– Я поехал с… одним знакомым… в… в одно место на Пэл Мэл. А потом на улицу Святого Джеймса. Рулетка и французские азартные игры! Я проиграл дьявольскую сумму!

– О Боже! – пронзительно воскликнул мистер Ривенхол. – Разве у нас в семье этого еще недостаточно?

Горечь в его голосе, который внезапно стал резким, заставила Хьюберта вздрогнуть и спрятаться за завесу угрюмости.

– Я знал, что ты придешь в ярость, но я не понимаю, чем это было так уж плохо! Очень жаль, что мне столь сильно не везло, но в конце концов, все ведь играют!

Одно мгновение казалось, что его брат съязвит, но тот сдержал себя; вместо этого он подошел к окну и, хмурясь, стал смотреть на улицу. После паузы он отрывисто сказал:

– Ты знаешь полную сумму карточных долгов отца?

Хьюберт удивился, так как эта тема никогда не обсуждалась между ними. Он ответил:

– Нет. То есть, я, конечно, знаю, что она довольно значительна, но я никогда не слышал точной цифры.

Мистер Ривенхол сказал ему.

Хьюберт ошеломленно молчал, но потом произнес:

– Но… но… Боже, Чарльз! Ты… ты не разыгрываешь меня?

Мистер Ривенхол издал короткий смешок.

– Но… Чарльз, ты ведь не заплатил это?

– С трудом. Я погасил часть долга, но имущество все еще заложено. Мне не стоит посвящать тебя в это. Теперь, когда отец передал управление мне, я надеюсь, что смогу вытащить семью из реки Тик. Но улаживание дел с кредитами, поиск путей и способов выкрутиться делают мою жизнь дьявольски трудной!

– О Боже, я думаю! Послушай, Чарльз, мне чертовски жаль, что я еще добавил к твоим проблемам!

Мистер Ривенхол вернулся к столу.

– Да, я знаю. Твой долг не играет особой роли, но если страсть к игре у тебя в крови…

– Нет! Не бойся этого, карты не привлекают меня и, уверяю тебя, у меня нет ни малейшего желания снова идти в эти проклятые игорные дома!

Хьюберт прошелся по комнате, постепенно морщины прочертили его лоб. Он внезапно остановился и воскликнул:

– Почему ты мне не сказал раньше? Черт возьми! Я не ребенок! Ты должен был сказать мне!

Мистер Ривенхол, чуть улыбнувшись, посмотрел на него.

– Да, наверно, я должен был это сделать, – мягко сказал он. – Но чем меньше людей знает, тем лучше. Даже маме известно не все.

– Маме! Нет, конечно! Я думаю! Но я имел право знать, а вместо этого вел себя, как… Это так похоже на тебя, Чарльз взваливать все на свои плечи и думать, что никто, кром! тебя, не сможет справиться! Есть ведь не меньше дюжины способов, как я могу помочь тебе! Я думаю, что должен бросить Оксфорд и найти какую-нибудь приличную работу, или вступить в армию… нет, это не подходит, а то тебе придется покупать мне звание, и даже, если я завербуюсь не в кавалерию и не в гвардию…

– Нет, конечно, это не подходит! – прервал его брат, очень тронутый. – Ты сделаешь мне одолжение, если останешься там, где ты сейчас! Мы еще не дошли до края пропасти. К чему же, по-твоему, юный идиот с куриными мозгами, я стремлюсь, как не к тому, чтобы избавить тебя, Теодора и девочек от последствий отцовского безрассудства? Если ты хочешь помочь мне управлять имуществом, я не имею ничего против и буду очень благодарен тебе, так как Экингтон уже не справляется. Я не могу отказаться от его услуг, так как он провел с нами столько лет, что это разобьет ему сердце, но от него мало пользы, а в юном Бэдсее я еще не очень уверен. Ты разбираешься в делах.

– Нет пока, но скоро научусь! – решительно ответил Хьюберт. – Когда я приеду на длинные каникулы, ты научишь меня. И учти, Чарльз! Ничего не скрывать от меня!

– Хорошо. Но, видишь ли, ты еще кое-что скрываешь от меня. Куда ты дел все эти деньги? Вероятно, довольно давно?

– На рождество. Мне, наверно, лучше открыть тебе все! Я пошел к негодяю-ростовщику и занял у него на шесть месяцев пятьсот фунтов. Я думал, что выигрыш в Ньюмаркете покроет эту сумму и даже больше. Но проклятая кляча осталась без места!

Он увидел лицо брата и сказал:

– Не надо так смотреть! Я поклялся, что больше ни разу в жизни не буду играть! Конечно, мне следовало в первую очередь прийти к тебе, но…

– Ты должен был прийти ко мне, и в том, что случилось, больше моей вины, чем твоей!

– Ах, нет, не думаю! – недовольно сказал Хьюберт. – Думаю, что если бы я лучше тебя знал, я бы так и поступил. С самого начала Софи говорила мне так сделать и, Боже, если бы я подозревал, что она замышляет, я побежал бы к тебе со всех ног!

– То есть, ты не просил у нее денег!

– Боже мой, нет! Чарльз, как ты мог подумать, что я займу у Софи?

– Я так не думал. Но я также и не думал, что мы так плохо знаем друг друга, что… Ладно, неважно! Как обо всем узнала Софи, и, если ты не одалживал у нее деньги, почему она продала свои серьги?

– Она предполагала, что я попал в беду. И заставила меня все рассказать ей, а когда я сказал, что тебе лучше не говорить ни слова, она предложила мне деньги. Конечно же, я отказался! Но она знала, где живет Голдхангер и, ничего мне не сказав, поехала к нему и забрала у него мою расписку и кольцо. Понимаешь, мне пришлось заложить изумруд дедушки Стэнтона-Лейси. Не знаю, как ей это удалось, так как она клянется, что не заплатила старому черту ни пенни процентов. Она самая грозная девушка! Но ты ведь понимаешь, я не могу смириться с этим!

– Софи ездила к ростовщику? – недоверчиво переспросил мистер Ривенхол. – Ерунда! Она не могла отколоть такое!

– Ну, она говорит это, а Софи не из тех, кто рассказывает сказки! – заявил Хьюберт.

Некоторое время спустя, мистер Ривенхол нашел Софи, которая читала в желтой гостиной. Он вошел в комнату, закрыл за собой дверь и прямо сказал:

– Кажется, я в большом долгу перед тобой, кузина. Да, Хьюберт мне все рассказал. Просто не представляю, что тебе сказать.

– Ты ничего мне не должен, – ответила Софи. – Ты вернул мне мои серьги! В общем-то и нечего больше говорить! Ты знаешь, что мисс Рекстон сейчас в гостиной с твоей матерью? Там также и лорд Бромфорд, вот почему я искала здесь убежища.

– Нет, много чего надо сказать, – игнорируя это, ответил он. – Боже, почему ты не рассказала мне?

– Я твердо уверена, что ты не ожидал, чтобы я предала доверие Хьюберта. Однако не думай, что я одобряла то, что он держал тебя в неведении. Я очень искренне советовала ему рассказать тебе о своих проблемах, но, казалось, он так боялся этого, что я не могла настаивать.

Она заметила, что его лицо посуровело, и добавила:

– Думаю, так всегда происходит между братьями, у которых большая разница в возрасте. К тому же порой ты бываешь очень страшным, не так ли?

– Да, наверно. Ты не думай, я благодарен тебе, Софи! Не знаю, каким образом ты узнала о заварухе, в которую он попал…

– О, это было не трудно! Еще тогда, когда я только приехала в Лондон, беднягу одолевали кошмары!