– Дженкинс, будьте любезны, принесите ее. Она называется «Курьезы литературы».
Леди Мэтьюс села.
– Необычайно загадочно, – сказала она, – Почему книга, дорогой?
– Думаю, искали именно книгу, – ответил Эмберли. —Во всяком случае, надеюсь.
Вернулся Дженкинс, неся книгу, и протянул ее Эмберли . Тот пролистал ее, потряс, осмотрел обложки, оценивая на ощупь их толщину.
– Как увлекательно! Дрожь охватывает! – пробормотала леди Мэтьюс.
Но Эмберли выглядел озадаченным.
– Должно быть, я ошибся, – сказал он. – И все-таки я думаю, что не совсем не прав. – Он в раздумье посмотрел на дядю. —Хотел бы я знать…
– Что ты хочешь знать? – спросил сэр Хамфри. —Умоляю, не темни!
– Заходил ли кто-нибудь в вашу комнату ночью, – сказал Эмберли.
Сэр Хамфри, впрочем, как и многие, ошибочно считал, что он спит очень чутко, а потому вспылил. Он готов поклясться, что никто не мог войти в его комнату, не разбудив его.
Вмешалась его жена:
– Фрэнк, дорогой, все это очень интригующе, но не надо выводить из себя дядю.
Сэр Хамфри все не мог успокоиться и требовал, чтобы ему объяснили, что может помешать грабителю снова залезть через окно. Мистер Эмберли остался совершенно равнодушным к тревогам дяди. Он вышел, унося книгу с собой.
ГЛАВА XII
Энтони Коркрэн собрался было подойти к телефону, который, не переставая, звонил в вестибюле за холлом, когда увидел, что его опередил Бейкер.
В свойственной ему умоляющей манере дворецкий извинился за то, что сразу не подошел к телефону, и поднял трубку. Он произнес:
– Алло! – И Коркрэн, стоявший в холле, услышал ответивший ему женский голос. Дворецкий бросил на него взгляд и превосходно поставленным голосом ответил:
– Не знаю, удобно ли это сделать прямо сейчас… мисс.
Голос в трубке опять заговорил. Бейкер послушал и сказал:
– Назовите ваше имя, пожалуйста.
Видимо, имя не назвали. Коркрэн увидел появившееся на лице дворецкого выражение любопытства и заинтересовался. Бейкер осторожно положил трубку на столик и через холл прошел в сторону кухни. Это еще больше заинтересовало Коркрэна, и он задержался на пороге библиотеки, чтобы увидеть, кого вызвали к телефону. Он не очень удивился, когда несколько минут спустя в холл вышел Коллинз и направился в вестибюль к телефону. Коркрэн отступил в глубину библиотеки и прикрыл за собой дверь. Взяв трубку, Коллинз сказал:
– Кто это? Говорит Коллинз.
– Думаю, вы знаете, кто я, – сказал женский голос.
Лакей бросил быстрый взгляд через плечо и торопливо заговорил в трубку:
– Не было смысла звонить мне сюда. Это небезопасно. Я же вас предупреждал.
– Тогда, я думаю, вам лучше встретиться со мной, – ответили холодно. – Я могу доставить вам неприятности, вы ведь знаете.
Губы лакея скривились в безрадостной улыбке.
– От этого вам не будет пользы.
– Если вы отказываетесь встретиться со мной, то это меня не удержит, – сказала женщина. – Либо вы решаетесь, либо я прекращаю иметь дело с вами. Я не шучу. Я сделаю это. «Полгорбушки лучше, чем совсем остаться без хлеба» – так, кажется, говорится? Полгорбушки у меня уже есть. Ну, так как?
Коллинз крепко сжал трубку, словно чье-то горло.
– Хорошо. Но больше мне сюда не звоните. Я встречусь с вами. Только не знаю, когда смогу уйти из дома. Я дам вам знать.
– Благодарю. Дайте мне знать сейчас, – сказал голос.
– Говорю вам, что я не могу просто взять и уйти. Вам это должно быть известно. Встретимся в мой выходной, наедине.
– Вы встретитесь со мной сегодня, – сказал голос, как бы констатируя факт. – Конечно, наедине.
– Это опасно. Я не могу исчезнуть надолго.
– Я не против того, чтобы прийти к вам, – сказал голос настойчиво. – Если подумаете, то сможете найти предлог исчезнуть на полчаса.
Лакей снова быстро оглянулся.
– Хорошо. Я сделаю это, но при условии, что вы больше не будете звонить сюда.
– Если вы будете благоразумны, то не буду звонить, – пообещал голос. – Где мы встретимся?
Коллинз подумал минуту.
– Все это рисковано. Вы знаете павильон в лесу?
– Нет, не знаю.
– Не доходя сторожки, увидите ворота, ведущие к коттеджу лесника. Павильон находится у озера. Вы его сразу заметите. Я буду там в шесть.
Он резко повесил трубку и вышел из вестибюля. Из библиотеки появился Фонтейн, закрыв за собой дверь. Вид у него был грозный. Глаза подозрительно смотрели на лакея.
– Кто вам звонил? – спросил он. – Мистер Коркрэн только что спросил меня, знаю ли я, что слуги пользуются телефоном в личных целях. Кто вам звонил?
Коллинз стоял притихший, опустив глаза, и не отвечал.
– Какая-то женщина, да? – спросил Фонтейн, ближе подходя к Коллинзу. – Это так? Лакей па мгновение поднял глаза и сказал спокойно:
– Да, сэр, – кашлянув, он добавил: – Одна молодая леди, с которой я поддерживаю отношения, сэр. Я объяснил, что она не должна звонить мне сюда.
– Поддерживаете отношения? Это что-то новенькое. Слушайте, Коллинз! Я мирюсь со многим, но есть вещи, которые я не терплю. Поняли?
Лакей кивнул головой:
– Вполне, сэр. Это больше не повторится.
– Лучше не надо было допускать этого, – сказал Фонтейн сердито. – Сдается мне, пришло время рассчитать вас, приняв все во внимание.
Тень улыбки скользнула по тонким губам Коллинза, но он промолчал. В этот момент из библиотеки вышел Коркрэн, и Фонтейн повернулся ему навстречу. Лакей, тихо ступая, ушел через холл.
– Вы были совершенно правы, приятель, – сказал Фонтейн. – Звонила девица! Какая наглость! Спасибо, что предупредили меня.
В семи милях от особняка в «Голове кабана» мисс Ширли Браун с торжествующим видом вышла из кабинки телефона-автомата. К ней подошел портье и сообщил, что приехал джентльмен по фамилии Эмберли и хочет повидать ее. Выражение торжества сменилось настороженным. Она попросила сообщить мистеру Эмберли, что ее не будет, и в качестве извинения сказать, что она должна выгулять собаку и не может задерживаться.
Выждав десять минут, за которые ее посетитель успел удалиться, она сошла вниз, ведя на поводке Билла. Мистер Эмберли ушел, не оставив записки. Вздохнув облегченно, но испытывая разочарование, Ширли направилась к Айви коттеджу, где намеревалась упаковать вещи Марка.
В пять часов она закрыла Билла в спальне и вышла, одетая в длинное пальто из твида и низко надвинутую на лоб фетровую шляпу. Она прошла прямо на рыночную площадь, где останавливались автобусы, курсирующие до деревень, расположенных вокруг города. Автобус номер девять, судя по
