школы, так что ответственность за дальнейшее лежит на ней, а не на мне!
– И я так думаю! – поддержала его миледи.
– Этот разговор – пустая трата времени, мэм: она не вернется. Она предпочтет наняться кухаркой!
– Ну, а почему бы и нет? – поинтересовалась ее светлость. – Уверяю вас, это весьма почтенное занятие, открывающее множество возможностей для толковой молодой леди!
– А что скажете вы, сэр? – спросил виконт. – Вы способны спокойно переварить известие, что ваша внучка зарабатывает свой кусок хлеба, нанявшись кухаркой?
Неттлкумб утробно хохотнул:
– Почему бы и нет? Я на такой женился, как вам известно!
От этого заявления – вполне обоснованного – у Десфорда перехватило дыхание. Он утратил дар речи; но на миледи оно произвело обратное действие. Она мрачно уставилась на Неттлкумба и дрожащим голосом произнесла:
– Я никогда не была простой служанкой, милорд, и вы это отлично понимаете! Я была вашей леди- домоправительницей, так что буду весьма обязана, если вы потрудимтесь это вспомнить! Ваши слова бросают на меня тень! Советую вам больше никогда так не говорить, иначе вы услышите кое-что в ответ, предупреждаю вас!
Неттлкумб, выглядевший слегка пристыженным, произнес торопливо:
– Ну, не обижайся, Мария! Я сказал лишнее, но Десфорд так раздразнил меня, что я сам не знаю, что говорю. Ну, оставь это! Я куплю тебе новую шляпку!
Это предложение молниеносно умиротворило миледи, заключившую супруга в объятия со словами:
– Ну вот, это больше похоже на моего дорогого старого Неттла!
– Да, но я сам пойду с тобой выбирать ее, имей в виду! – добавил милорд. – Что же до дочки Уилфреда, если вы думаете, что сможете навязать ее мне, Десфорд, я снова повторяю вам: я этого не желаю!
– Я так не думаю. Я хотел предложить вам, сэр, назначить ей содержание, достаточное, чтобы она могла прилично жить. Пусть не счастливо, но независимо.
Это предложение заставило Неттлкумба яростно вытаращить глаза. Он произнес, задыхаясь:
– Чтобы я тратил свои деньги на это цыганское отродье? Вы вообразили, что я выжил из ума?..
Миледи полностью поддержала супруга, советуя ему не отступать. Она добавила, с полнейшей искренностью, что со своей стороны не видит смысла экономить для него каждый грош, чтобы он швырял потом деньги на вздорную девчонку, не имеющую на это никакого права.
– Достаточно скверно и то, что вы обязаны вечно подкармливать Джонаса, – добавила она. – А когда я вспоминаю, как он ко мне относится и как он пытался нас рассорить, мне и думать о нем противно, не говоря уж об этой воображале, его жене, живущей за наш счет!
Виконт взял свои перчатки и шляпу и мстительно произнес:
– Очень хорошо, сэр. Если деньги значат для вас больше, чем репутация, нам больше не о чем говорить, и я освобождаю вас от своего присутствия.
– И правильно! – рявкнул Неттлкумб. – Мне никакого дела нет, что там обо мне болтают, и никогда не было! И чем скорее вы уйдете, тем больше я буду рад!
Но слова виконта заставили миледи бросить на супруга острый взгляд, а по ее лицу скользнула мимолетная тень неуверенности. Она вызывающе произнесла:
– Не вижу, отчего люди должны винить в чем-то милорда! Никто и слова не сказал, когда он выгнал отца этой девчонки, а ведь то был родной сын!
Виконт, не упустивший этой минутной слабости, ответил, слегка приподняв брови:
– Это не совсем верно, мэм. Всем известно, чем был вызван этот шаг, но многие считали и тогда, что такой поступок… э… если мне будет позволено так выразиться, не к лицу милорду – ни как отцу, ни как светскому человеку.
– Вздор! – взорвался Неттлкумб, заливаясь краской. – Вам-то откуда это знать? Вы тогда еще не вышли из детской!
– Вы, наверное, запамятовали, что одним из тех, кто осуждал вас, был мой отец, – мягко напомнил виконт. – И… э… он не делал из своего неодобрения секрета!
Так как неодобрение лорда Рокстона выразилось в том, что он отхлестал Неттлкумба в присутствии дюжины общих знакомых, неудивительно, что при этом воспоминании лицо милорда стало багровым. Он прорычал:
– Меня не волнует мнение Рокстона! – Но сжавшие подлокотники кресла руки говорили о другом; он смотрел на Десфорда так, словно мечтал стиснуть их на его горле.
– Более того, – безжалостно продолжал Десфорд, – какие бы извинения ни существовали для вашего обращения с сыном, их не может быть, когда речь идет о невинной сироте, ставшей жертвой не только отцовского легкомыслия, но и скупости своего деда!
– Пусть болтают, что хотят! Мне нет до этого дела!
– Об этом никто не узнает! – добавила миледи. – Милорд теперь редко появляется в свете, так что… – Она замолчала, глядя на виконта, улыбавшегося самым коварным образом.
– О, все непременно об этом узнают! – сказал он. – Положитесь на мое слово, эта история облетит Лондон до конца недели!
– Вымогатель! Мошенник! – прошипел Неттлкумб. Но тут торопливо вмешалась миледи, умоляя его не доводить себя до горячки.
– Мне это не по душе! – предостерегла она милорда. – Вы можете не беспокоиться, что говорят о вас, но винить все будут меня! Даже ваши друзья ведут себя со мной очень холодно, и могу себе представить, что они скажут, если вы откажетесь сделать что-нибудь для этой девочки, так что все это волнует меня, милорд, и вам меня не переубедить!
– А меня никто не убедит тратить деньги на девчонку! Чего доброго, ты примешься уговаривать меня дать ей пожизненную ренту!
– И не подумаю. Никто этого от вас не ждет, как и того, что вы дадите ей содержание; кто может сказать, что вы обязаны это делать? Я вообще не одобряю содержания, это кого угодно заставит задуматься – каждый квартал выкладывать деньги! Нет, у меня другое мнение – и для девочки так тоже будет лучше! Бедняжка хочет иметь родной дом – это мы можем ей дать, не выворачивая карманы. Почему бы вам не написать ей и не пригласить ее к нам? Я присмотрю, чтоб она вас не тревожила, и меня она тоже не потревожит, будьте уверены. По правде говоря, чем больше я об этом думаю, тем больше мне нравится эта мысль. Она отлично составит мне компанию.
– Взять отродье Уилфреда в свой дом?.. – повторил милорд, совершенно ошеломленный. Она похлопала его по руке:
– Ну да, он правильно говорит: ее вины в том нет, что она дочка Уилфреда! Должна сказать, я прямо-таки чувствую себя виноватой перед девочкой! А что до расходов, Неттл, я думаю, это обернется для нас экономией, и лишнего рта за столом не будет, потому что я рассчитала Бетти перед отъездом: это было просто грешно – пускать деньги на ветер, если девчонка только и делает, что штопает льняное белье, и моет люстры и китайский фарфор, и помогает старому Латтифорду с серебром, и… кстати говоря, это пустая трата денег – держать дворецкого, когда он такой старый и бестолковый, но уж ладно, все равно придется платить ему пенсион, если мы его выставим, так что пока он может работать, пусть работает.
Неттлкумб, возмущенно уставившийся на нее, категорически заявил:
– Нет, сказал я тебе! Я не желаю видеть ее в своем доме!
– Разрешите мне успокоить вас, – вмешался Десфорд. – Вы наверняка не увидите ее в своем доме, сэр. Я не для того помог ей однажды вырваться из рабства, чтобы толкнуть к нему снова!
И он зашагал к двери, не обращая внимания на жалобные призывы миледи. Она поспешила за ним в коридор, упрашивая не обращать внимания на резкость милорда и обещая воздействовать на него.
– Дело в том, – доверительным тоном говорила она, – что такой уж он человек, бедняжка, оно и неудивительно, после того удара, который он перенес, когда думал, что потеряет меня. Ведь этот негодяй, Джонас, имел наглость сказать, что я завлекаю его, а я никогда этого не делала, даже и не помышляла ни о
