Джорджетт Хейер
Опасное богатство
ГЛАВА I
Позади остался Ньюарк, и дилижанс, запряженный четверкой лошадей, покатил по равнинной местности, которая мало чем могла привлечь взор, ибо ничего примечательного в ней не было. Мисс Тэвернер оторвала взгляд от ландшафта и заговорила со своим братом, миловидным молодым человеком. Он развалился в углу дилижанса и полусонными глазами неподвижно смотрел в спину почтальона, сидящего перед ним.
– Какая же это скука – вот так сидеть столько часов подряд! – сказала Джудит. – Когда же мы приедем в Грэнтем, Перри?
Брат в ответ зевнул.
– Господи, откуда я знаю! Это ведь тебе хотелось поехать в Лондон.
Мисс Тэвернер ничего не ответила. Она взяла с соседнего сиденья «Дорожный справочник» и стала его листать. Молодой сэр Перегрин снова зевнул и вслух заметил, что те новые коренные, которых запрягли в Ньюарке, оказались крепкими и резвыми, намного отличаясь от предыдущих, очень уставших на сильном ветру.
Мисс Тэвернер вся ушла в чтение «Справочника» и молча выразила свое согласие с братом, не поднимая глаз от мелконапечатанного текста.
Мисс Тэвернер была хороша собой, немного выше среднего роста. За последние четыре года она уже привыкла к тому, что ее считали на редкость красивой. Однако она сама своей внешностью не восхищалась, потому что такая красота была не в ее вкусе. Ей бы хотелось, чтобы волосы у нее были черными, а не вились золотыми кудряшками, которые ее просто раздражали. Хорошо еще, что брови и ресницы были темными. Глаза же – ярко-синие («как у восковой куклы», сказала она однажды в сердцах своему брату). Эти большие блестящие глаза светились искренностью и теплотой.
Увидев ее первый раз, можно было бы сказать, что она очень похожа на дрезденскую фарфоровую куколку. Однако, приглядевшись внимательнее, нельзя было не заметить в ее глазах работы мысли, а очертания ее рта выдавали силу и решительность.
Джудит была одета со вкусом, но не по самой последней моде. На ней было простенькое гладкое платье из французского батиста, вокруг шеи отделанное кружевными фестонами. А поверх платья была надета небольшая мантилья из саржи.
Лицо девушки мило обрамляли кружева плетеной соломенной шляпки, украшенной ленточкой из полосатого бархата. Руки ее были затянуты в рыжевато-коричневые перчатки, плотно застегнутые на пуговки вокруг запястья.
Брат, который был очень похож на сестру, снова погрузился в навевающее сон созерцание спины почтальона. Волосы юноши были несколько темнее, чем у мисс Тэвернер, а глаза – более светлые. Но можно было сразу сказать, что он – ее брат.
Перегрин был на год моложе сестры. И то ли по привычке, то ли по легкомыслию, но он всегда позволял Джудит делать все именно так, как хотелось ей.
– От Ньюарка до Грэнтема четырнадцать миль, – сообщила мисс Тэвернер, подняв глаза от «Дорожного справочника». Я не думала, что это так далеко. – Она снова склонилась над книгой. – Это справочник достопримечательностей, автор Киерслей; ты мне достал его в Скарбороу. Тут написано: «Предполагают, что здесь была римская стоянка, если судить по развалинам замка, которые недавно раскопали в этих местах». Признаться, Перри, я бы очень хотела там все рассмотреть, если только у нас будет время.
– О Господи, да руины, как ты сама знаешь, всегда везде одинаковые! – проворчал ей в ответ юный сэр Перегрин, еще глубже запуская руки в карманы своих бриджей из оленьей кожи. – Я вот что тебе скажу, Джудит: если ты собираешься облазить все старые замки, нам придется провести в пути всю неделю. А я хочу поскорее попасть в Лондон.
– Прекрасно, – согласилась мисс Тэвернер, закрывая «Дорожный справочник» и откладывая его на сидение. – Тогда мы закажем пораньше завтрак в отеле «Джордж», и ты распорядишься, к которому часу надо будет подготовить лошадей.
– А я думал, что мы остановимся в отеле «Ангел», – заметил сэр Перегрин.
– Нет, – решительно возразила сестра. – Ты позабыл, что рассказало нам семейство Минсеманов про тамошние скверные условия. Мы поедем в отель «Джордж». Я уже написала и заказала там номера. Миссис Минсеман меня предупредила, что у «Ангела» очень шумно и что однажды ей предоставили там жалкие апартаменты в дальних комнатах отеля, куда ей еще пришлось карабкаться целых два лестничных пролета!
Сэр Перегрин повернул к сестре лицо и улыбнулся в знак согласия.
– Идет, Джу. Я лично не представляю, как бы им удалось всучить такую дальнюю комнату тебе!
– Мне бы, конечно, нет! – сказала мисс Тэвернер, и в глазах ее появилось жесткое выражение.
– Да уж, это наверняка, – настойчиво повторил брат. – А вот чего я жду с большим нетерпением, моя дорогая сестричка, так это твоей встречи со старым джентльменом: хочу знать, как тебе удастся справиться с ним!
Мисс Тэвернер проявила некоторое беспокойство.
– Но ведь я справилась с папой, Перри, согласен? Главное, чтобы этот лорд Ворт не страдал подагрой. Мне кажется, это был единственный период, когда папа был просто неуправляем.
– У всех стариков бывают приступы подагры, – заметил Перегрин. Мисс Тэвернер вздохнула, выражая тем самым согласие с этой всем известной истиной. – У меня такое мнение, – добавил брат, – что ему совсем не хочется, чтобы мы ехали в Лондон. Вспомни-ка, разве он что-то в этом роде не говорил?
Мисс Тэвернер расслабила завязки на своей сетчатой сумке и, достав из нее небольшую связку писем, развернула одно из них.
– «Лорд Ворт выражает свое глубокое уважение сэру Перегрину и мисс Тэвернер. Он полагает, что вряд ли им есть смысл тратить силы и время на поездку в Лондон этим летом. Его Светлость окажет молодым людям честь и нанесет им визит в Йоркшире, когда в следующий раз окажется на Севере». И все это, – добавила мисс Тэвернер, – было написано три месяца тому назад – можешь сам взглянуть на дату, Перри, – двадцать девятого июня 1811 года. Он даже не потрудился написать сам лично. Я уверена, писал его секретарь или кто-нибудь из этих ужасных адвокатов. Нисколько не сомневаюсь, что лорд Ворт просто начисто забыл о нашем существовании. Ты же знаешь, что все формальности по поводу причитающихся нам денег были выполнены адвокатами. И если что-нибудь будет неясно, именно они нам об этом напишут. А потому, если ему не хочется, чтобы мы ехали в Лондон, то виноват он сам, что не предпринял ни малейшей попытки приехать к нам или хотя бы сообщить, что нам надо делать. Я считаю, что он очень плохой опекун. Уж лучше бы наш отец назначил нам в опекуны кого-нибудь из своих друзей в Йоркшире, кого-нибудь, с кем мы сами знакомы. Ужасно неприятно быть под опекой какого-то незнакомца.
– Ну и пусть! Если лорду Ворту так уж не хочется брать на себя труд устраивать нашу жизнь, то это только к лучшему! – произнес Перегрин. – Тебе не терпится покрасоваться в Лондоне, а мне, осмелюсь сказать, можно найти там тысячу удовольствий, если только эта старая развалина – наш опекун – не расстроит наших веселых планов.
– Это так, – согласилась мисс Тэвернер, несколько сомневаясь. – Тем не менее, соблюдая все приличия, мы все-таки должны испросить у него разрешение прочно устроиться в Лондоне. Я очень-очень надеюсь, что он не станет возражать и не сочтет нас назойливыми. Я хочу сказать, чтобы он не подумал, что вместо него мы хотели бы иметь опекуном нашего дядюшку. Лорду Ворту все это должно казаться удивительным. И вообще, Перри, ситуация странная.
В ответ брат лишь что-то промычал, и она больше ничего не говорила, отодвинувшись поглубже в свой угол и полностью погрузившись в размышления о весьма неудовлетворительных сведениях,
