мисс Тэвернер.
Лакей отвесил низкий поклон, будто бы эта речь произвела на него большое впечатление, и широко распахнул перед ними дверь. За ней их встретил второй лакей, пригласивший следовать за ним. Они прошли через большой зал к двери красного дерева, которая вела в гостиную. Здесь лакей их покинул.
Перегрин просунул палец между шеей и галстуком.
– Ну ты молодец: и глазом не моргнула, Джу, – одобрил он. – Надеюсь, тебе удастся так же здорово справиться и с нашим старым джентльменом.
– Ну что ты! – сказала мисс Тэвернер. – Думаю, это совсем не понадобится. Знаешь, Перри, мне кажется, что мы с тобой сделали из лорда Ворта нечто вроде великана-людоеда. А он, на самом деле – десять против одного – окажется очень милым!
– Конечно, может быть и так, – согласился Перегрин, но без особой надежды. – Во всяком случае, дом у него чертовски хорош, правда?
А дом и впрямь был хорош: элегантен и убран по самой последней моде. Гостиная, в которой они сейчас стояли, выглядела очень благородно. Обои на стенах были нежно-голубого цвета, окна высокие, смотревшие прямо на площадь. Занавески из синего и алого шелка, подобранные с большим вкусом, свисали фалдами до пола. Посередине они были подхвачены шнурами с большими шелковыми кисточками на концах. В зале стояли кушетки на позолоченных с завитушками ножках, обитые алым шелком, столик из атласного дерева, несколько стульев в стиле Шератон, секретер, нижняя часть которого имела форму полуцилиндра, а верхняя закрывалась стеклянными дверцами; пара диванов-столиков на роликах размером с наперсток и красивый консольный столик, поддерживаемый опорами а виде сфинксов.
На стенах висело много картин, и только мисс Тэвернер начала с интересом их рассматривать, как дверь открылась и кто-то вошел. Она быстро повернулись, и в этот момент раздался удивленный возглас Перри. Брат как будто прирос к месту, во все глаза уставившись на вошедшего. Перед ними был тот самый джентльмен из двухколесного экипажа.
Он был теперь не в плаще с пелеринами и сапогах с отворотами. На нем как литой сидел отлично сшитый синий пиджак, но панталоны были те же. На ногах сверкали так запомнившиеся Джудит гесенские ботфорты с золочеными кисточками. Нет, она не могла ошибиться. Это был он.
На лице вошедшего не промелькнуло ни малейшего намека на то, что он тоже их узнал. Он прошел через комнату и учтиво поклонился.
– Вы – мисс Тэвернер, я полагаю? – произнес он. Затем, не получив ответа, так как Джудит просто потеряла дар речи, он повернулся к Перри. – А вы, сэр, как я понимаю, – Перегрин. Как себя чувствуете?
Перегрин почти инстинктивно протянул для пожатия руку, но тотчас ее отдернул.
– А что в этом доме делаете вы? – выпалил он. Тонкие, слегка высокомерные смоляные брови взметнулись к переносице.
– Не могу представить себе никого другого, у кого было бы больше, чем у меня, прав находиться в этом доме, – отвечал он. – Я – лорд Ворт.
Перегрин взорвался.
– Что!? – Щеки его запылали от ярости. – Это не что иное, как скверно разыгранная комедия! Вы не можете быть лордом Вортом. Это невозможно!
– Почему же я не могу быть лордом Вортом? – спокойно спросил джентльмен.
– Потому что это невероятно! Я не верю! Лорд Ворт – он… он должен быть старше! – кричал Перри.
Джентльмен одарил его легкой улыбкой, извлек из кармана эмалевую табакерку и раскрыл ее кончиком указательного пальца. Этот жест сразу же напомнил Джудит, как Ворт стоял тогда в холле отеля «Джордж». Внезапно она снова обрела дар речи. Движением руки заставив Перри замолчать, мисс Тэвернер произнесла абсолютно ровным голосом:
– Это правда? Вы действительно лорд Ворт? Его глаза скользнули по лицу Джудит.
– Разумеется, – сказал он, взяв из табакерки щерот-ку табака и втянув его носом.
Мозг Джудит работал с бешеной скоростью.
– Ну, тогда все ясно… Вы, сэр, никак не могли быть другом моего отца!
Джентльмен захлопнул табакерку и положил ее в карман.
– Сожалею, мадемуазель, этой чести я удостоен не был, – отвечал он.
– В таком случае… о, я понимаю – здесь какая-то ошибка! – сказала Джудит. – Наверняка тут какая- то большая ошибка!
– Вполне возможно, – спокойно произнес хозяин дома. – Но тогда, мисс Тэвернер, ошибся отнюдь не я.
– Но ведь не вы же – наш опекун! – взорвался Перегрин.
– Боюсь, избежать действительности никому из нас не удастся, – отрезал Ворт. – Ваш опекун – я. – И добавил более любезным тоном: – Уверяю вас, я сожалею обо всем этом в такой же мере, как и вы.
– Да как же такое может быть? – не сдавалась Джудит. – Мой отец представить себе этого не мог!
– Очень сожалею, – невозмутимо отвечал Ворт. – Завещание вашего отца было составлено через девять месяцев после кончины моего отца.
– О Боже! – простонала мисс Тэвернер, опускаясь на одну из золоченых атласных кушеток.
– Но ведь там должно быть указано имя, – сообразил Перри. – Отец наверняка написал в завещании имя нашего опекуна!
– Ваш отец, – произнес Ворт – оставил вас на полное попечительство Джулиана, Сент-Джона Одли, Пятого графа Ворта. Именно так звали моего отца. Так зовут и меня. Ошибка же, если она и есть – лишь в титуле. Ваш отец назвал Пятым графом моего отца. Пятый граф – это я.
Из уст мисс Тэвернер вырвалась фраза, выражавшая отнюдь не преданную дочернюю любовь.
– Он именно так и поступил! – с горечью сказала она. – Я охотно этому верю.
Перегрин глотнул воздуха и решительно произнес:
– Надо все расставить по своим местам. Мы совсем не ваши опекаемые. Мы, скорей, станем чьими угодно, только не вашими опекаемыми!
– Может быть, может быть, – невозмутимо отвечал ему граф. – Но факт остается неопровержимым – вы действительно, по закону, мои опекаемые.
– Я немедленно еду к адвокату нашего отца! – заявил Перегрин.
– Разумеется. Поступайте так, как находите нужным, – не возражал граф. – Но не сочтите за труд и постарайтесь, наконец, понять, что все это неприятно далеко не вам одному.
Мисс Тэвернер сидела в полном отчаянии, прикрыв глаза рукой в перчатке, которую она так и не сняла. Наконец она выпрямилась и сложила обе руки на коленях. Было совершенно ясно, что этот разговор ни к чему не привел. Джудит подозревала, что все сказанное Вортом было истинной правдой. Она понимала, что пересмотреть завещание будет просто невозможно. А если так, то их перебранка одновременно и недостойна, и бесполезна. Она нахмурилась и попыталась успокоить Перри, а потом обратилась к графу:
– Очень хорошо, сэр. Если вы и впрямь наш опекун, может, вы будете столь любезны и сообщите нам, имеем ли мы право по своему усмотрению свободно обосноваться в Лондоне?
– Имеете, если на то будет мое разрешение, – отвечал Ворт.
Перегрин заскрежетал зубами, потом бросился к окну и стал исступленно разглядывая площадь.
Синие глаза мисс Тэвернер сверкали от гнева. Они встретили взгляд ледяных серых глаз ее опекуна. Оба долго глядели друг на друга в полном молчании, которое выражало куда больше, чем могли передать слова.
– Из-за ошибки, допущенной в завещании моего отца, вы, может быть, и являетесь нашим опекуном, сэр. Но это лишь формально.
– Но ведь вы не читали этого завещания, мисс Тэвернер, – спокойно произнес граф.
– Не сомневаюсь, что именно в ваших руках право распоряжаться нашим состоянием, – зло проговорила Джудит. – И мне бы очень хотелось, чтобы в этом вопросе мы пришли к соглашению.
