– Вы заблуждаетесь, герцог… сильно заблуждаетесь! – запинаясь, пробормотала девушка.
– Не лгите! Поверьте, ваше лицо выдает вас. Неужели вы надеялись, будто я не узнаю правду? Я не глуп, и у меня неплохая память. Или вы рассчитывали, что я не прочитаю вашу книгу? Если вы надеялись на это, то можете считать, что вам не повезло. Я бы на самом деле мог пропустить «Пропавшего наследника», если бы мать не уговорила меня прочитать его. Она хотела узнать, и ее желание вполне объяснимо, чем я заслужил такое враждебное отношение, кого я так глубоко обидел. На ее первый вопрос мне не удалось ответить. Второй, должен признаться, тоже поставил меня в тупик, но все сомнения рассеялись после того, как я прочитал ваш роман. Конечно, прочитав «Пропавшего наследника», я мог ответить на вопросы герцогини, если бы захотел.
– О, извините, герцог! Мне очень жаль! – жалобно прошептала Феба.
– Не опускайте голову! Вы что, хотите, чтобы все присутствующие здесь поняли, о чем мы с вами разговариваем?
Девушка подняла голову.
– Я хотела внести в роман изменения, но было слишком поздно… Я вообще не должна была писать его. Я не знала… у меня даже в мыслях никогда не было… Как это вам объяснить? Что я могу сказать?
– О, вы можете сказать очень многое, но в этом нет необходимости! Я хотел бы только узнать одну-единственную вещь, потому что не могу найти ответа на один вопрос. Чем я заслужил, мисс Марлоу, чтобы меня выставили на всеобщее посмешище?
– Ничем! Абсолютно ничем!
– Ничем? Но теперь я уверен, что вы с первой же нашей встречи невзлюбили меня. Во время моего приезда в Остерби вы обвинили меня в том, что я вас не узнал. Неужели это единственная причина, из-за которой вы вывели меня злодеем в своем романе? Неужели эта мелочь, ничтожный пустяк заставили вас тщательно изучать мою личную жизнь и разнести эту злую пародию на меня и моих родственников по всему свету?
– Нет! Если бы я знала… о не думайте, что я бы написала все это, если бы знала, что у вас есть племянник и вы его опекун? Я даже не подозревала об этом! Ваше портретное сходство с Уголино оказалось самым настоящим совпадением, потому… потому что у вас такие необычные брови и потому что тогда я считала вас высокомерным. Я никогда и подумать не могла, что «Пропавшего наследника» издадут!
– Неужели вы надеетесь, будто я поверю таким нелепым оправданиям?
Феба подняла голову и увидела, что герцог Салфорд, разговаривая с ней сквозь зубы, не переставал улыбаться. Она плыла, как в каком-то кошмарном сне, не зная, чем он закончится. Феба тихо произнесла:
– И тем не менее это правда, верите вы в нее или нет. Когда я узнала о… об Эдмунде, я была готова сквозь землю провалиться!
– Но вы и пальцем не пошевелили, чтобы остановить разглашение этого печального совпадения!
– Я не могла сделать этого! На следующий же день после приезда в Лондон я первым делом отправилась в издательство, чтобы внести изменения в роман. Однако, мне не позволили внести изменения в «Пропавшего наследника», так как книга уже была напечатана и ее переплетали… Поверьте, я сразу же пошла к издателям.
– И конечно, вам никогда не могло даже в голову прийти, что если бы вы меня предупредили заранее, я смог бы приостановить издание книги? – вежливо полюбопытствовал герцог Салфорд.
– Не пришло. А разве вы могли это сделать? – удивилась девушка.
– Ну вот, так значительно лучше! – одобрительно кивнул герцог, гневно глядя на нее сверху вниз. – У вас почти безупречный невинный взгляд. Наверное, вы долго репетировали, прежде чем его добиться!
Щеки Фебы залились румянцем.
– Пожалуйста, не говорите больше об этом! Не здесь… не сейчас! Мне нечего вам ответить! Я поступила гадко… мне нет прощения! Я… я страшно сожалею обо всем!
– Вашим последним словам о запоздалом сожалении я охотно верю! Ведь столько людей холодно отнеслись к вам сегодня вечером.
– Я сожалею вовсе не из-за этого! – горячо возразила Феба. – Вы же знаете, что я имела в виду другое. Неужели вы думаете, будто я не ценю вашу доброту к нам с Томом… Неужели вы думаете, что я не понимаю, как много вы для нас сделали?
– О, не будите во мне сочувствие к вам! Это же надо, такое спрашивать! Конечно, не понимаете!
Мисс Марлоу обиженно поджала губы.
– Прекратите! Прекратите говорить такие ужасные вещи! Я никогда не хотела обидеть вас! Я могла с таким же успехом сделать из вас героя, как злодея!
– Может, мне следует поблагодарить вас за это? Судя по всему, вы никак не можете понять, что я не желаю становиться героем романа… положительным или отрицательным – мне все равно! Даже если вы наградили бы меня всеми мыслимыми и немыслимыми добродетелями, то я и тогда считал бы ваш поступок верхом невыносимой наглости.
У Фебы начала болеть голова. Раньше с ней часто случалось такое, когда ее ругала мачеха, леди Марлоу.
– Отведите меня к бабушке! – взмолилась девушка. – Я не знаю, зачем вы пригласили меня на вальс. Неужели нельзя было поговорить в более подходящем месте?
– Можно, но с какой стати я должен выбирать другое время? Я провожу вас к леди Ингхэм, когда закончится музыка. Вы неблагодарны, Воробей, хотя должны быть очень признательны мне!
– Не называйте меня Воробьем! – возмутилась Феба, обиженная его тоном.
– Да, это имя не идет вам, – согласился Сильвестр. – Как вы хотите, чтобы я вас называл? Может, Сойкой?
– Отпустите меня! Вы можете не обращать на меня внимания… но зачем же оскорблять меня!
Однако герцог Салфорд только крепче сжал ее руку.
– Вы могли бы сказать спасибо за то, что я не заметил ваше присутствие! Известно ли вам, что бы произошло, если бы я решил не обращать на вас внимание? Вы хоть догадываетесь, сколько пар глаз сейчас следят за нами? Если бы я не пригласил вас на танец, то все подозрения, что вы и есть автор этого гнусного романа, немедленно бы подтвердились, и завтра вы бы с ужасом обнаружили, что превратились в изгоя общества. Впрочем, вы заслужили такую участь. Должен признаться, у меня был сильный соблазн так с вами и поступить, но тогда я бы действительно стал похож на вашего отвратительного героя! Можете рассчитывать на мою поддержку, мисс Марлоу. Только помните, что мы у всех на виду и слушайте меня с улыбкой. Завтра я заеду за вами на Грин-стрит и повезу в Парк. Это развеет все сомнения.
Это оказалось последней каплей, которая переполнила чашу терпения Фебы Марлоу. Она вырвалась из объятий герцога Салфорда, не думая о последствиях такого неосмотрительного шага, и бросилась к бабушке. Глаза девушки застилали слезы. По дороге к спасительному углу она столкнулась с несколькими танцующими парами и не заметила, что все присутствующие недоуменно смотрели то на нее, то на Сильвестра, стоявшего в центре бальной залы с побелевшим от ярости лицом.
На следующий день после бала у Каслрегов самочувствие леди Ингхэм резко ухудшилось. Сэр Генри заявил, что ее светлости нужно отдохнуть и ни в коем случае не волноваться. Леди Ингхэм велела дворецкому отказывать в этот день всем посетителям. Мисс Марлоу тоже чувствовала себя совершенно разбитой и провела весь день в маленькой гостиной, никого не принимая.
Но когда Хорвич, пожилой дворецкий ее светлости, замогильным голосом известил об этом двух гостей дома на Грин-стрит, то это сообщение, удручив молодого мужчину, совершенно не тронуло женщину.
– Ее светлость примет меня! – уверенно заявила миссис Ньюбэри. – Однако вы правильно делаете, Хорвич, что предупреждаете меня не волновать леди Ингхэм.
– Я не могу отвечать за ее светлость, мадам. Пойду справлюсь, примет ли она вас.
– В этом нет никакой необходимости! Ее светлость в своей гардеробной? Я знаю дорогу.
