столько, сколько ей заблагорассудится, может забрать Эдмунда с собой в Дауэр-хаус. Единственное, чего я требую, это чтобы сын Гарри воспитывался и рос в Чансе под моим присмотром. Если Ианта вновь выйдет замуж, она может приезжать и навещать сына, когда захочет и сколько захочет. Я даже сказал ей, что она сможет время от времени забирать его к себе погостить. Но на одно я не пойду никогда: не допущу, чтобы его воспитывал Наджент Фотерби! О Господи, мама, неужели у тебя могла мелькнуть мысль, будто я нарушу волю своего брата?
– Нет, конечно, нет! Но почему ты считаешь сэра Наджента таким недостойным человеком? Я была немного знакома с его отцом… он был настолько мягким и добрым, что всегда и везде говорил только «да» и «аминь». Правда, я никогда не встречалась с самим сэром Наджентом.
– Не стоит жаловаться на судьбу, что она не свела тебя с сэром Наджентом! Богатый бездельник, на три четверти идиот, а на последнюю четверть… Ну, да что тут говорить! Хороший бы вышел из меня опекун, если бы я позволил Ианте и сэру Надженту забрать Эдмунда к себе! Знаешь, что мне сказал Гарри перед самой смертью, мама? Пожалуй, это были его последние слова. Гарри тогда прошептал: «Присмотри за сыном. Неуме-ха». – Голос Сильвестра дрогнул, но он справился с собой и через несколько минут продолжил:– Ты же помнишь, как он меня называл… как подмигивал при этом. Знаешь, ведь он тогда прошептал эти слова не для того, чтобы напомнить мне об Эдмунде. Просто ему приятно было говорить о сыне. – Сильвестр увидел, что мать прикрыла глаза рукой, быстро подошел к ней, взял ее другую руку и прижал к груди. – Прости меня! Но я должен был объяснить, чтобы ты поняла меня, мама.
– Я все понимаю, Сильвестр, но я не могу считать воспитание правильным, если за бедным мальчиком присматривает только бедная мисс Пугговиц и какой-то учитель, для которого малыш еще слишком юн? Если бы я не была так беспомощна…– Она не договорила и печально замолчала.
Сильвестр хорошо знал свою мать. Он не стал договаривать то, что осталось невысказанным, а вместо этого мягко добавил:
– Да. И это еще один аргумент в пользу моей женитьбы. Мне кажется, Ианта быстрее и легче свыкнется с мыслью, что ей придется расстаться с Эдмундом, если она оставит его под присмотром тети, моей супруги. К тому же в этом случае она не окажется столь бессердечной в глазах общества, правда? Ведь ее очень волнует, что могут сказать о ней люди… и я должен откровенно признаться, что не вижу иного выхода из создавшегося положения. Поскольку она себе создала в мнении света образ любящей матери, не могу представить, как она сможет оставить сына на попечении злого и бессердечного дяди! А женитьба, как ты понимаешь, могла бы значительно улучшить мой несносный характер.
– Сильвестр!.. Ианта никогда не называла тебя злым и бессердечным!
Сильвестр улыбнулся.
– Возможно, Ианта использовала другие слова, но она красочно описывала всем желающим, будто меня совершенно не волнует судьба Эдмунда, что я часто обращаюсь с ним жестоко. Пусть люди и не поверили всему, что она рассказывала, но у меня есть все основания полагать, что даже такой умный и рассудительный человек, как Элвастон, считает, будто я обращаюсь с мальчиком с незаслуженной строгостью.
– Ну что же, если лорд Элвастон настолько плохо знает свою дочь, что верит всяким глупостям и нелепостям, которые она болтает о тебе, я готова изменить мнение о его высоком уме! – язвительно произнесла герцогиня. – Но может, хватит говорить об Ианте, мой дорогой?
– Разумеется. Я бы с большим удовольствием поговорил о своих собственных делах, мама. Скажи, кого из названных мною девиц ты бы хотела видеть своей невесткой.
– Ты сейчас пребываешь в таком возбужденном состоянии, что я не советую тебе жениться на первой встречной. Когда же ты успокоишься и сможешь рассуждать здраво, я хочу, чтобы ты сам спокойно выбрал себе жену!
– Ты совсем не хочешь мне помочь! – пожаловался Сильвестр. – А я-то думал, что матери всегда сами выбирают жен для своих сыновей!
– А потом проходит какое-то время, и сыновья начинают страдать от сильного разочарования. Однако как-то раз у меня возникло желание, чтобы некая особа стала твоей женой. Ей тогда было всего три дня от роду, а тебе целых восемь лет.
– Это уже кое-что! – оживился Сильвестр. – И кто она? Я ее знаю?
– Я ни разу не слышала, чтобы ты упоминал ее имя, но думаю, что вы все же встречались на балах, потому что она в этом сезоне начала выезжать в свет. Мне написала о ней ее бабушка, и я даже хотела попросить тебя…– Герцогиня замолчала, рассердившись на саму себя, и поспешно договорила: – … передать от меня привет. Правда, потом я подумала, что она вряд ли помнит меня, и поэтому не стала обременять тебя просьбой. Это внучка леди Ингхэм.
– Внучка моей уважаемой крестной? Одна из девушек Ингхэм? Господи помилуй, только не это! Мне очень жаль, но это невозможно!
– Нет, нет, она дочка лорда Марлоу! – со смехом покачала головой пожилая герцогиня. – Марлоу был женат на Верене Ингхэм, моей самой близкой подруге и одной из самых пленительных женщин.
– Час от часу не легче! – покачал головой герцог Салфорд. – Почему я никогда не встречался с пленительной леди Марлоу? – Он помолчал и нахмурился. – Хотя нет, встречался! Правда, мы не знакомы, и не помню, чтобы я перекинулся с ней хотя бы парой слов, но должен тебе сказать, мама, что какой бы она ни была в юности…
– Нет, ты перепутал. Ужасная женщина, о которой ты говоришь, вторая супруга лорда Марлоу! Верена умерла, когда ее дочке было всего две недели.
– Печальная история. Расскажи мне о ней.
– Не думаю, что мой рассказ вразумит тебя, – ответила герцогиня. И спросила сама себя: не пытается ли сын отвлечь ее от воспоминаний, которые сам же вызвал. – Верену трудно было назвать красавицей. Боюсь, она не могла похвастать безупречными манерами и не была щеголихой. Все попытки сделать из нее молодую модницу оказались тщетными, и она никогда не выглядела элегантно, за исключением тех случаев, когда надевала костюм для верховой езды. Верена совершала самые дерзкие и вызывающие поступки, и никто ее за это не упрекал… даже сама леди Корк! Мы одновременно начали выезжать в свет и быстро стали неразлучными подругами. Мне, правда, повезло: я повстречала твоего отца… и влюбилась в него с первого взгляда, да будет тебе известно… А Верена отклоняла все предложения, которые получала, хотя предложения сыпались со всех сторон, поскольку она никогда не испытывала недостатка в поклонниках. Но моя подружка во всеуслышание заявила, что предпочитает мужчинам лошадей. Бедная леди Ингхэм была в отчаянии. И в конце концов Верена вышла замуж за Марлоу! Подумать только, столько выбирать и выбрать Марлоу! Не иначе, как ее пленило его искусство ездить верхом, потому что, по моему мнению, больше в Марлоу ничто не могло нравиться. Боюсь, это не очень интересная история. Почему ты хочешь ее выслушать?
– О, мне очень хочется узнать, что за женщина была Верена Ингхэм. Марлоу, я знаю, и мне кажется, что все его дочери должны быть невыразимо скучны. Но дочка твоей Верены может оказаться именно той, какая мне нужна, ты не находишь? Ведь главное, чтобы ты любила мою будущую жену, а это самый подходящий вариант. Хотя мне совсем не хочется обременять себя женой, которую придется учить правилам хорошего тона. Надеюсь, в этой девушке достаточно крови Марлоу, чтобы подавить ту дикость, которую она могла унаследовать от своей матери. Эксцентричность может показаться забавной, мама, но о ней не может даже быть и речи, если это касается жены, тем более моей жены.
– Мой дорогой, что за вздор ты болтаешь! Если бы я поверила, что ты говоришь серьезно, я бы очень огорчилась и встревожилась.
– Но я на самом деле говорю серьезно! Я думал, тебе будет приятно слышать это. Что может быть более романтичным, чем женитьба на девушке, с которой был обручен у ее колыбели?
Пожилая герцогиня грустно улыбнулась. Сильвестр вопросительно посмотрел на мать и спросил нежным тоном, которым разговаривал только с ней:
– В чем дело, моя дорогая? Скажи мне.
– Сильвестр, ты рассказал мне о пяти девушках, которые могли бы подойти тебе, а сейчас заговорил о девушке, о существовании которой даже не догадывался каких-нибудь десять минут назад… Причем ты рассуждал о них с таким видом, будто больше выбирать было не из кого. Мой дорогой, а тебе не приходило в голову, что ты можешь получить отказ?
