так ли?.. возит тебя в парк. Здесь ужасно душно! Насколько я понял, ты собираешься в Сомерсет? Как же я тебе завидую!
Фредерика, бросив вопросительный взгляд на Джессами, получила в ответ кивок и проводила сэра Уильяма в гостиную.
Он задержался минут на двадцать и облегчил Фредерике душу по крайней мере от некоторых тревог. Конечно, нельзя полностью отвергнуть возможность осложнений, но они очень маловероятны, если его инструкции будут тщательно выполняться. Сэр Уильям сделал комплимент опыту доктора Элкота, но выписал рецепт на другое лекарство, объяснив, что оно лучше подойдет выздоравливающему Феликсу. После этого он удалился, с понимающей улыбкой рекомендовав Фредерике не суетиться над мальчиком.
– Это только будет его нервировать, – сказал сэр Уильям. – Я написал для вас имя и адрес врача в Бате, на которого вы можете полностью положиться. Но я не думаю, чтобы вам понадобились его услуги.
Тем временем Оуэн доставил маркизу записку Фредерики. Он застал его собирающимся отправиться с сестрой в Сомерсет-Хаус: леди Элизабет вспомнила, что еще не посетила выставку Королевской академии. Это скандальное упущение, по ее словам, следовало исправить немедленно, так как она твердо решила положить конец своему затянувшемуся визиту на следующий день. Не питая уважения к привычкам его лордства, Элиза заявила, что так как он почти все время предоставлял ее самой себе, то один раз может встать пораньше, дабы сопровождать ее в Сомерсет-Хаус.
Маркиз быстро прочитал записку Фредерики и кивком отпустил Оуэна.
– В чем дело, Вернон? – спросила его сестра. – Что-то с Феликсом?
Он передал ей послание:
– Не знаю. Прости, Элиза, но тебе придется освободить меня от посещения Сомерсет-Хаус.
– Не болтай чушь! Я пойду с тобой! Я ужасно боюсь, Вернон, что у них опять какая-то беда! «Умоляю вас сразу же приехать. У меня нет времени сообщать подробности, так что я все объясню вам при встрече. Пожалуйста, не задерживайтесь!» Бедная девочка явно умирает от волнения!
– Да. Поэтому не будем задерживаться, – коротко отозвался маркиз.
Они прибыли на Аппер-Уимпоул-стрит как раз в тот момент, когда Фредерика, проводив братьев на прогулку, словно во сне поднялась в гостиную и снова занялась расшифровкой письма Кэрис. Когда Элверстоук, взбежав по ступенькам и оставив сестру далеко позади, без объявления вошел в комнату, она сразу же вскочила со стула и с благодарностью воскликнула:
– Я знала, что вы придете! Прошу прощения за небрежную записку, но прибыл сэр Уильям, и мне не хватило времени…
– Это не важно! – прервал он. – В чем дело, Фредерика? Феликс?
– Нет-нет, с ним все в порядке! Сэр Уильям считает, что он скоро поправится. Все куда хуже – нет, я не это имела в виду!..
– Спокойно, дитя мое! – Элверстоук крепко сжал ее руки. – Если вы хотите, чтобы я помог вам, объясните, что произошло! Только не устраивайте великий переполох!
Леди Элизабет, вовремя появившись на пороге, чтобы услышать этот приказ, недоуменно заморгала, но Фредерика, взяв себя в руки, изобразила подобие улыбки и сказала:
– Благодарю вас! Я знаю, что веду себя скверно, но положение отчаянное! Не думаю, что даже вы сможете что-нибудь сделать. Не понимаю, зачем я вас вызвала – просто это была первая мысль, которая пришла мне в голову, прежде чем я успела подумать… Но боюсь, это бесполезно.
– Я все еще пребываю в неведении, – промолвил Элверстоук.
– Простите! Мне не хватает духу рассказать… Прошу прощения, кузина Элиза, я вас не заметила!
– Это не важно, дорогая. Я пришла помочь вам, если смогу, но думаю, вы предпочитаете поговорить с Элверстоуком наедине, а если так, я удаляюсь.
– Нет-нет! Вы очень добры ко мне! Я надеялась сохранить все в тайне, но теперь понимаю, что это невозможно. – Фредерика тяжело вздохнула. – Понимаете, Кэрис… сбежала с Эндимионом!
Элиза ахнула, но Элверстоук осведомился, сохраняя невозмутимость:
– У вас имеются доказательства? Не думаю, чтобы Кэрис была способна на такой подвиг, а если Эндимион смог ее убедить, то должен признаться, что я здорово ошибся в его характере. Мой туповатый кузен – строгий поборник приличий, Фредерика!
Она молча протянула ему записку Кэрис. Бросив на нее взгляд, он взялся за монокль. Элиза подвела Фредерику к дивану и сказала:
– Должно быть, вы ошибаетесь, дорогая. Неужели вы думаете, что они отправились в Гретна- Грин?
– Очевидно, – отозвалась Фредерика. – Где же еще можно…
– Даже не думайте об этом! – вмешался Элверстоук, отложив письмо. – Где ваши мозги, Фредерика? «Когда ты это прочитаешь, я уже буду замужем и за много миль отсюда». Даже такая дурочка, как Кэрис, не могла предположить, что сможет добраться до шотландской границы за час или два! Как удачно, что она не залила слезами начало своих излияний!
– Тогда куда же они отправились? – осведомилась Фредерика.
– Этого я пока еще не знаю. Сомневаюсь, что узнаю когда-нибудь, но все может быть.
– Выходит, она смело могла избавить себя от хлопот писать мне! – вздохнула Фредерика.
Маркиз промолчал, продолжая сосредоточенно изучать записку, покуда Элиза успокаивающе поглаживала руку Фредерики. Элверстоук первым нарушил затянувшуюся паузу.
– Ага! – воскликнул он. – Не «лишения», а «лицензия»! Теперь ключ от лабиринта в наших руках, Фредерика! Жаль, что на предыдущем слове большая клякса, но это слово, несомненно, «специальная». Ваша сестра, дорогая моя, вышла замуж за моего тупоголового кузена по специальной лицензии. Не знаю, можно ли это квалифицировать как бегство, но это не имеет значения. Ситуация не настолько отчаянная, ибо мне не придется преследовать пару до шотландской границы, – признаюсь, что такая перспектива привела бы меня в ужас. Все, что нам нужно сделать, это пустить пыль в глаза насмешникам и сплетникам. Мне это доставит огромное удовольствие! Интересно, кто подсказал Эндимиону, что он может жениться по специальной лицензии?
– Но он не может! – возразила Фредерика. – Кэрис несовершеннолетняя!
– Ты подозреваешь, что Эндимион приобрел лицензию, солгав насчет возраста Кэрис? – спросила Элиза. – Я этому не верю! Это серьезное преступление!
– Нет, этого я не подозреваю, – ответил маркиз. – Эндимион, может быть, и болван, но не мерзавец, моя дорогая Элиза! Он никогда бы не женился на Кэрис ни по специальной лицензии, ни «через наковальню» – по шотландскому обычаю – без согласия ее опекуна.
– Но если не ты ее опекун, то кто?
Элверстоук не ответил. Он наблюдал за Фредерикой и усмехнулся, когда она застыла как вкопанная.
– Харри! – воскликнула Фредерика.
– Вот вам и объяснение!
Она быстро встала – недоверие в ее глазах сменил гнев.
– Но как он мог? Помочь Кэрис в этом губительном браке, обмануть меня, зная, каковы мои чувства… А Кэрис? Неудивительно, что она плакала за завтраком! Ее мучила совесть!
– Выходит, она плакала и за завтраком, и сочиняя это послание! У нее прямо неистощимые запасы слез! Как вы думаете, стоя у алтаря рядом с Эндимионом, она тоже плакала? – поинтересовался его лордство.
– Не знаю и знать не хочу! – огрызнулась Фредерика, начиная шагать по комнате взад-вперед, словно давая выход своему гневу.
– Как ты можешь быть таким легкомысленным, Вернон? – упрекнула брата Элиза. – Это ведь не фарс!
– Если не фарс, то сильно на него похоже! – отозвался он.
– Вы бы думали так, если бы речь шла об одной из ваших сестер? – свирепо осведомилась
