события; отрывки воспоминаний навязчиво вертелись у него в голове, а недремлющий рассудок тем временем оценивал, что могло бы произойти в такой-то опасный момент, если бы... Сильное нервное возбуждение в конце концов неминуемо сменялось апатией. Да, его клиент был поистине непредсказуем, но такая резкая перемена могла поразить кого угодно. Обедали втроем — Клин, Кора и сам Холлоран. Двое арабов прислуживали им. Монк был где-то в другом месте — присматривал за тем, что творится вокруг дома, или, что более вероятно, листал свои комиксы. Клин едва притронулся к пище, лежавшей на его тарелке — это были самые обычные блюда домашней английской кухни, а совсем не экзотические восточные кушанья, которые наполовину в шутку, наполовину всерьез ждал от арабов-поваров Холлоран. (Кайед и Даад несли караул в доме, не отлучаясь от Клина практически ни на минуту, в то время как Монк и Палузинский, подменяя их на время отдыха или домашних дел, в основном следили за окрестностями. Насколько мог судить об этом Холлоран, больше в поместье не было ни души.) За длинным, широким дубовым обеденным столом, где хватило бы места на две дюжины человек, напротив Холлорана сидела Кора. Девушка уже несколько раз пыталась вовлечь Клина и Холлорана в общую беседу, но ее попытки до сих пор оказывались безуспешными. И всякий раз, когда Холлоран обращался к ней, она отводила свой взгляд. Он мог только удивляться ее странному поведению, так же как и другим, не менее необычным и загадочным деталям, не укладывавшимся в общие рамки.
— Вы так и не ответили на мой вопрос, почему в доме нет охранной сигнализации, — обратился он к Клину, прервав свои размышления по поводу робкого и смущенного вида Коры. — Я очень удивился, когда узнал, что вокруг усадебного парка пока не поставлена такая система, а тем более — в самом доме.
Клин пригубил свой бокал с вином и ответил равнодушно и вяло:
— На дверях есть замки. У меня есть телохранители. Зачем мне что-то еще?
И снова — эта особая, непривычная интонация и старческие нотки в голосе Клина. Хотя сама речь стала более свободной, а фразы — более связными:
— Я полагаю, все необходимые требования, которым должна удовлетворять охрана, должны быть оговорены в контракте.
На смену апатии постепенно стало приходить раздражение:
— Контракт уже утвержден и подписан. Вы можете положиться на мое слово, что здесь я в полной безопасности. Никто и ничто не угрожает мне, покуда я нахожусь в этих стенах. Никто и ничто.
— Это едва ли разумно.
— В таком случае считайте меня глупцом. Но не забывайте о том, кто в доме хозяин.
Холлоран упрямо встряхнул головой:
— 'Щит' предусматривает разные варианты, когда предлагает вам свои услуги. Вас, конечно, неоднократно предупреждали об этом. Я хочу, чтобы вы поняли одну вещь: это место в смысле безопасности оставляет желать лучшего. Здесь вы практически остались без всякой защиты.
Клин рассмеялся сухим, холодным смешком:
— Я был и остаюсь вашим клиентом, Холлоран. Если вы не измените своего отношения к Нифу до конца уик-энда — что ж, я соглашусь обсудить все ваши планы и предложения, какие только пожелаете. Может быть, тогда вам удастся меня переубедить.
Холлоран сильно сомневался в том, что Клина смогут поколебать разумные доводы и логические аргументы. Он глянул на Кору, ожидая от нее поддержки, но девушка опять опустила глаза и принялась за пищу, усердно подцепляя вилкой овощи на тарелке. Можно было подумать, что остывший обед интересует ее больше всего на свете.
— Думаю, нам понадобится усилить патруль вокруг границы поместья, — только и смог предложить Холлоран.
— Это не мое дело, — ответил Клин. — Если только ваша охрана случайно не перейдет границы. В этом случае у нее могут возникнуть серьезные неприятности.
— Почему вы не предупредили меня о том, что в поместье есть собаки?
Кора и Клин растерянно посмотрели на Холлорана.
— Я увидел одну сегодня несколько часов тому назад, — продолжал тем временем Холлоран. — Сколько их бегает по парку?
— Вполне достаточно, чтобы выпроводить незваных гостей, — сказал Клин. Улыбка исчезла с его лица.
— Надеюсь, что вы не ошибаетесь. Поговорим о тех людях, которые пытались остановить наш автомобиль сегодня: у вас должны быть некоторые соображения по поводу того, кто они и каковы их намерения.
— Я уже изложил вам все свои мысли. Кто? Конкуренты 'Магмы' или хулиганы, решившие похитить меня в расчете на большой выкуп.
— Вы заранее знали, что вам грозит опасность, и только поэтому 'Магма' связалась с нашей компанией, выложив значительную сумму за услуги. Из этого следует, что вы осведомлены о том, откуда исходит угроза.
Клин устало покачал головой.
— Если бы это было так! Я ощущаю угрозу, только и всего. Я предчувствую много разных вещей, Холлоран, но это 'чувство' — совсем не то, что 'знание'.
— Однако вы можете быть довольно точны, когда определяете месторождения руд и минералов. — Это совершенно иное дело. Неодушевленные предметы не идут ни в какое сравнение с уникальной сложностью сознания.
— Однако вы не исключаете возможности, что некоторые обрывки мыслей может перехватить у вас... скажем, человек, обладающий примерно теми же способностями, что и вы?
— Их было бы трудно расшифровать. Возьмите для примера свои собственные ощущения — что я могу вытянуть из них? — Кажется, впервые за этот вечер Клин проявил интерес к теме разговора. Он наклонился вперед, едва не касаясь грудью стола; в его глазах появился живой блеск.
Холлоран допил свое вино. Один из прислуживающих арабов тотчас же подошел к нему и снова наполнил бокал.
— Вот я смотрю на Кору, — сказал Клин, по-прежнему не сводя глаз с Холлорана, — и чувствую все ее эмоции. Она испугана.
Девушка издала сдавленный звук — должно быть, это был своеобразный протест.
— Испугана? — переспросил Холлоран.
— Да. Она боится. Меня. И вас.
— Но я же ничем ей не угрожаю. Ей незачем меня бояться.
— Вам виднее.
— Но почему она боится вас?
— Потому что я... ее начальник.
— И это все?
— Спросите у нее.
— Это смешно, Феликс, — произнесла холодным тоном Кора.
Клин откинулся на спинку стула, упираясь вытянутыми руками в край стола.
— Вы абсолютно правы, — сказал он. — Это действительно очень смешно. И он улыбнулся Коре. В его улыбке чувствовался какой-то подвох. Холлорану удалось заметить, как черты Клина на считанные секунды исказились, придав его лицу жестокое, почти хищное выражение. Как дикий зверь выглядывает иногда из своей норы, чтобы мгновенье спустя вновь метнуться в свое логово, так и истинная натура Клина на миг проглянула из-под надетой маски холодной вежливости, чтобы потом вернуться назад, в тайные глубины его души.
Это мимолетное впечатление оставило неприятное, тревожное чувство у Холлорана. Посмотрев на Кору, он увидел, что пальцы девушки, сжимающие ножку бокала с вином, мелко дрожат.
Клин махнул рукой в сторону двух прислужников-арабов, застывших в неподвижных позах друг напротив друга по разные стороны стола:
— Я чувствую преданность Юсифа и Азиля, — сказал он, и его улыбка стала гораздо более искренней и дружелюбной. — Я чувствую верность Монка и Палузинского. И уж вне всякого сомнения мне известно, насколько алчный и ненасытный сэр Виктор нуждается во мне... в моих способностях, вернее. Но
